– Не предложите ли мне руку, Люк?
Я улыбнулся ей в ответ.
– Почту за честь.
2
Стоянка была забита, и мне пришлось оставить свою машину в нескольких кварталах отсюда. С улицы до центрального входа вела дорожка, изгибающаяся меж аккуратно подстриженных кустов, которые приводил в порядок садовник в комбинезоне. Когда я прошел мимо него, то увидел, как под лучами утреннего солнца на лбу его блестели капельки пота.
На стеклянной двери в обрамлении золотых листьев была надпись крупными буквами:
ШТАТ КАЛИФОРНИЯ
ГРАФСТВО САН-ФРАНЦИСКО
Молодежный суд
Департ. инспекции
Совет по делам молодежи
Войдя, я оказался в большом холле, заполненном репортерами и фотографами. Блеснуло несколько вспышек, и меня окружили журналисты. Но они уже не были так напористы, как в первый день.
– Можете ли вы что-нибудь сказать нам относительно планов защиты вашей дочери, полковник Кэри?
Я покачал головой.
– Нет, не могу. Насколько я разбираюсь в законах этого штата, тут нет такого понятия, как суд над несовершеннолетним. Просто это заседание будет первым из слушаний о режиме содержания.
– Будете ли вы пытаться получить опеку над дочерью?
– Решение зависит от суда. Не сомневаюсь, что первым делом будут учитываться интересы моей дочери.
– Вы видели ее?
– Я посещал ее в воскресенье днем.
– Была ли с вами ее мать?
– Нет, она плохо себя чувствовала.
– Посещала ли вообще мать своего ребенка?
– Не знаю. Но мне известно, что она отправила ей передачу.
– Вы знаете, что в ней было?
– Одежда, книги, печенье.
– О чем вы говорили со своей дочерью?
– Ни о чем особенном. Как обычно говорят отец с дочерью.
– Рассказала ли она вам что-нибудь о событиях пятницы вечером?
Я посмотрел на человека, который задал этот вопрос.
– Мы вообще не говорили на эту тему.
– Выяснили вы что-нибудь, что может пролить свет на происшедшее?
– Нет, – ответил я. – Кроме того, что мне довелось услышать на рассмотрении дела у коронера, я ничего не знаю. Не сомневаюсь, что большинство из вас тоже там были. А теперь, если вы будете настолько любезны…
Они раздались, пропуская меня.
Молодежный суд располагался слева от центрального входа. Следуя за указателем, я прошел по длинному коридору и повернул за угол. Еще один указатель показал, что я должен спуститься. Открыв стеклянные двери, я вошел в зал Молодежного суда.
Он был невелик и в дальнем его конце находилась приподнятая платформа. Перед местом для судьи располагался длинный стол с несколькими стульями вокруг него. Чуть в стороне, неподалеку от скамеек, была конторка со стулом. Стены были выкрашены в привычный официальный охряно-коричневый цвет, а вдоль длинной стены протянулись четыре окна. Все остальное пространство было занято стульями и скамейками.
Пока я рассматривал зал, из дверей за креслом судьи вышел какой-то человек и остановился, увидев меня.
– Здесь ли будет слушаться дело Даниэль Кэри? – спросил я.
– Да, но вы пришли слишком рано. Суд начнется не раньше девяти часов. Вы можете подождать в зале ожидания. Вас вызовут.
– Благодарю вас.
В зале ожидания было несколько скамеек. Я посмотрел на часы. Было тридцать пять минут девятого. Я закурил.
Через несколько минут появился еще один мужчина. Посмотрев на меня, он тоже закурил и расположился рядом.
– Судьи еще нету?
Я отрицательно покачал головой.
– Черт возьми, – сказал он. – Ручаюсь, что мне это обойдется в зарплату за полдня. Каждый раз, как я сюда являюсь, это мне влетает в копеечку. Они никогда не берутся за мое дело раньше второй половины дня.
– У вас тут ребенок?
– Ага, – мотнул он головой. Пепел с сигареты упал на грязную рабочую куртку. Он не обратил на это внимания. – Они притащили сюда мою девку. Она всего лишь шлюха, вот и все. Говорил я им, что когда она в следующий раз окажется у них, пусть они и оставят ее себе. Но нет, каждый раз мне вручают ее обратно.
Он уставился на меня.
– Слушай, а я тебя откуда-то знаю, – сказал он. – Я тебя мог тут раньше видеть?
– Нет. Я тут в первый раз.
– Браток, ты тут еще будешь бывать. Они будут таскать тебя и таскать, пока не уговорят забрать свое потомство домой. Как они со мной поступают. Ей только пятнадцать с половиной лет, говорят они. Вы должны предоставить ей возможность жить нормальной жизнью, они говорят. Ну, и что получается? Через пару дней ее уже вытаскивают из мотеля, где она обслуживает всех клиентов за пять долларов с каждого. Копы взяли ее, и вот я опять здесь.
Он прищурился от сигаретного дыма.
– А ты уверен, что мы раньше не виделись?
Я кивнул.
Он еще несколько секунд присматривался ко мне, а потом щелкнул пальцами.
– Так я тебя знаю! Я видел тебя в газетах. Ты тот мужик, девчонка которого прикончила приятеля своей мамаши!
Я ничего не ответил.
Наклонившись ко мне, он заговорил доверительным шепотом.
– Ну не сучка ли? Что за дети пошли нынче! Слушай, а тот парень с ней тоже занимался? Ни капельки не удивлюсь, если так оно и было. В газетах и половины правды не говорят.
Я с силой сжал кулаки, но потом заставил пальцы разжаться. Не имело смысла выходить из себя. Нужно привыкать к таким вещам. Я почувствовал, как сдавило сердце. Дани тоже придется привыкать. И это хуже всего.
Вошли еще две женщины. Они походили на мексиканок, и оживленно болтали по-испански. Увидев нас, они внезапно замолчали и, подойдя к скамейке, сели. Та, что помладше, оказалась беременной.
Еще через несколько секунд появилась цветная женщина, а затем пришли мужчина с женщиной. Лицо у нее было опухшим и исцарапанным, а под глазом красовался синяк. Мужчина попытался взять ее за руку и усадить рядом с собой, но она сердито вырвала руку и расположилась у дальней стены. Она не смотрела на него.
Цветная женщина заговорила с одной из мексиканок.
– Думаешь, они вернут тебе девчонку обратно, милашка? Беременная женщина вскинула руки в классическом жесте незнания.
– Понятия не имею, – сказала она с легким испанским акцентом.
– Считай, что тебе повезло, если они решат оставить ее у себя, милашка. Уж я-то знаю. Если она будет здесь, это обойдется тебе всего в сорок баков в месяц за ее содержание. А если заставят взять ее домой, она будет тебе обходиться не меньше, чем в семьдесят. А это уже деньги, радость моя.
Беременная пожала плечами. Она что-то сказала по-испански другой женщине и они оживленно заспорили. Женщина с синяком под глазом начала тихонько плакать.
В зале понемногу начали скапливаться люди, и скоро все скамейки были заняты. Остальные заполнили коридор. В пять минут десятого появился Харрис Гордон в сопровождении Норы и ее матери. Я встал встретить их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
