— Сколько тебе было тогда? — прошептала Изабо.
— Тринадцать, — ответила Лиланте. — Думаю, древяницы развиваются примерно так же, как люди. Я была похожа на человеческое дитя почти во всем. — Она закрыла лицо руками и горько вздохнула. Потом снова подняла голову. В ее глазах было отчаяние. — Ну вот, теперь ты все знаешь. Что ты собираешься делать?
— Рассказать тебе свою историю, — ответила Изабо. — Доверие за доверие. Меня воспитала ведьма, которая жила в огромном дупле, далеко в горах. Я обучалась многим древним наукам и на прошлой неделе была принята в запрещенный Шабаш Ведьм. Думаю, моя опекунша связана с повстанцами, потому что время от времени почтовые голуби приносили ей странные сообщения. Сейчас я выполняю ее поручение, несу волшебный талисман ее соглядатаю в замке Ри. Если мы добьемся успеха, королева будет свергнута, и волшебные существа и люди снова смогут жить в мире, — закончила она, сверкая голубыми глазами. — А что теперь собираешься делать ты?
Глаза Лиланте сияли.
— Вот это да! — выдохнула она, — Поручение! Это правда?
— Да! Смотри, я покажу тебе. — Изабо запустила руку под рубаху и вытащила черный мешочек. Потянув завязки, она вытащила оттуда треугольный талисман.
Лиланте раскрыла рот от изумления.
— Я чувствую его силу! — воскликнула она. — Он горит как факел! Почему же я не почувствовала его раньше?
— Должно быть, этот мешочек скрывает волшебные предметы, — нахмурившись, сказала Изабо. — M-м… М-м… M-м… — Она попыталась выговорить имя наставницы, но язык казалось, отказывается ей повиноваться. — В общем, мне велели ни в коем случае его не вынимать, — закончила она.
— Может быть, поэтому я и не могла тебя почувствовать, сказала Лиланте. — Обычно я чувствую все живое, но с тобой было иначе. Я наткнулась на твои следы и не могла поверить, что кто-то прошел по моей территории незамеченным. Вот почему я пошла за тобой: потому, что ты заинтересовала меня, и еще потому, что тебя окружает какая-то тайна и я не могу читать твои мысли. — Может быть, во всем виноват этот маленький мешочек, в таком случае он должен быть очень могущественным.
Изабо полюбовалась своими кольцами, которые тоже лежали в мешочке, потом неохотно убрала их обратно.
— Жалко, что мне нельзя носить кольца, — сказала она. — Жду не дождусь, когда же магия перестанет быть незаконной.
— И когда древяниц перестанут преследовать, как диких животных, — грустно добавила Лиланте. — Иногда в лесу бывает так одиноко. Мне так хотелось бы, чтобы ты могла остаться или я могла бы пойти с тобой. Я начну скучать по тебе, как только мы расстанемся.
— Я тоже, — сказала Изабо, проглотив комок в горле. — Но это слишком опасно.
— А ты не боишься?
— Не-а, — беспечно отмахнулась Изабо. — Мне надо только добраться до Карилы, а потом мне помогут.
— Так ты действительно никому не расскажешь, что я скрываюсь в этом лесу? — робко спросила Лиланте.
— Конечно, нет! — воскликнула Изабо, потом передразнила ее. — А ты действительно никому не расскажешь, что я выполняю секретное поручение, чтобы помочь свергнуть Банри?
Та засмеялась.
— Ну конечно, я подойду к первому же Красному Стражу, которого встречу, и скажу: «Я знаю, я всего лишь полудревяница, и вы обязаны убить меня, но если я скажу вам, где найти ведьму, вы оставите меня в покое?» Поверь, я собираюсь держаться подальше от солдат!
Через три дня девушкам пришлось расстаться на самом краю леса. Они обнялись, расцеловались и даже всплакнули, потом Лиланте снова растворилась среди деревьев, а Изабо направилась к Перевалу. Добравшись до вершины последнего холма, она молча постояла, вдыхая горный воздух. Перевал, узкое ущелье, прорезавшее последнюю горную гряду, выглядел так, будто его прорубил какой-то сумасшедший великан. На самом деле его прорезал не топор великана, а Риллстер, который многие тысячи лет пробивал себе дорогу к морю.
Солнце быстро опускалось, и тень гор уже наползала на лежавший перед ней луг. Вздохнув, Изабо решила провести в лесу еще одну ночь. Дорога, ведущая через Перевал, была узкой и опасной и не стоило пускаться в путь на ночь глядя. Однако другого пути на плоскогорья Рионнагана не было — горы здесь были действительно непроходимы. Спустившись с холма, она огляделась в поисках места, подходящего для ночлега. Она знала, что в лесу не так уж много опасностей, с которыми она не могла бы справиться, но сейчас она устала и не хотела рисковать.
Наконец, она отыскала старое дерево, под корнями которого образовались крошечные пещерки. Она забросила свой мешок в самую большую из них и спрятала позади него мешочки с травами.
Осторожно сложив костер, Изабо пальцем подожгла пучок сухой травы и по дровам побежали язычки голубого пламени. Дуя на угли, она подкладывала в огонь сухие прутики, до тех пор, пока костерок не разгорелся. Затем, подбросив в огонь душистых травок, подвесила над ним небольшой котелок с водой. Над искривленными корнями плясали причудливые тени, но Изабо не боялась.
Ночью ее разбудило предчувствие опасности. Огонь угас, но талисман в своем черном мешочке жег кожу, как раскаленный уголь. Осторожно протянув руку, она взяла нож и принюхалась, пытаясь определить, чем пахнет воздух. Ей показалось, что она чувствует запах конского пота. Через миг она услышала топот копыт.
Быстро натянув башмаки, Изабо собрала свои вещи. Теперь она уже слышала голоса всадников и звон уздечек. Засыпав костер землей, девушка вскарабкалась на дерево. Взбираться было нетрудно, корни служили хорошей опорой для ног. К тому времени, когда отряд выехал на поляну, она надежно спряталась в ветвях.
Она слышала, как они подъезжали, и, глядя сквозь ветви, различила силуэты спешивавшихся мужчин. Один из них сбросил на землю тяжелый вьюк. Раздался звон металла — с лошадей снимали уздечки
— Ненавижу этот лес, — сказал один из мужчин. — Мурашки по коже бегают. Я мог бы поклясться, что повсюду были духи, если бы не знал, что их не существует.
— Какие еще духи? — вкрадчиво спросил женский голос. Изабо невольно вздрогнула. — Будь осторожен, Карльдо, а то люди подумают, что ты и впрямь веришь в духов. Люди начнут болтать, а слухи расходятся быстро. Кто знает, до кого они могут дойти.
После минутного молчания Карльдо ответил:
— Что вы, леди Глинельда, никто такого не подумает. Все знают, что меня воспитали как следует, что меня научили правде. Никому не придет это в голову.
— И все же будь осторожней, — сказала Глинельда. — Оул не любит тех, кто говорит всякую ерунду.
Карльдо поспешил согласиться, но женщина жестом велела ему молчать. Потом заговорила так тихо, что Изабо едва расслышала ее слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
