– Тебе очень к лицу, когда ты лохматая и сонная, – пояснил он свой порыв.
Уже стоя под душем, Давыдова задумалась о том, что будет дальше. Ведь сегодня приезжает Шестопалов. И как в результате будут выстраиваться их отношения? Давыдова представила, как поздно вечером Константин будет красться через холл, чтоб попасть в ее квартиру, и от ужаса даже замотала головой. Когда она вышла из душа, Константин уже вовсю хозяйничал на кухне. Он надел на себя ее шелковое кимоно в цветочек, и этот наряд очень ему шел. Пахло кофе, и Давыдова удивилась, что он смог разобраться с ее итальянской кофеваркой.
– Как ты справился с кофеваркой?
– А у меня такая же. В Америке с кофе дело плохо обстоит, вот я и пер кофеварку из Италии.
– И я из Италии перла, а потом увидела такую же у нас в магазине. Расстроилась и купила ее Шестопаловым. Так что у них тоже такая есть.
– Я тут в холодильнике у тебя похозяйничал. – Константин кивнул на гору приготовленных им бутербродов. – Я не знаю, что едят диетчики, и сделал еды на американский манер.
– Диетчики после таких физических упражнений едят все подряд и с большим аппетитом! – Давыдова вцепилась зубами в бутерброд.
Константин налил ей и себе кофе, и они со вкусом позавтракали.
– Слушай, я тут подумал о наших отношениях.
При этих его словах Давыдова замерла.
– Сегодня Гыга приезжает, в смысле наш общий друг Шестопалов. Я представил, как мы начнем политес соблюдать, а потом я покрадусь из его квартиры к тебе… Дурдом какой-то.
– Не забудь, что за твоими перемещениями при этом будут наблюдать охранники внизу. Что ты предлагаешь? – поинтересовалась Давыдова.
– Можно я у тебя останусь?
– Можно, но до Степкиного приезда. Он взрослый мальчик, и я его оберегаю от знакомства с моими мужчинами.
– А как же твой спутник жизни будет пользоваться горшком у тебя в спальне?
– Со спутником жизни я Степана познакомлю.
– А вдруг это я?
– Поживем – увидим.
– Поживем – увидим. Сколько времени осталось до приезда Степана?
– Полтора месяца.
– Я за полтора месяца привыкну к собственному отдельному горшку. Так что придется жениться.
– Не торопись.
– Я и не тороплюсь. Сейчас вот только сбегаю к Шестопаловым в квартиру за вещичками своими, принарядимся да поедем на твоей машине замечательной кататься.
Константин ушел прямо в кимоно, Давыдова убирала посуду в посудомойку, представляя, как сейчас веселятся охранники. Ей тоже было весело.
В офис они приехали к одиннадцати. Екатерина, увидев Константина, завращала глазами и стала делать Давыдовой непонятные знаки. Наконец, когда он удалился с юристами в переговорную, Давыдова спросила ее:
– Ну что? Что ты тут за партизанщину развела?
– Ой, мамочки! Надежда Михайловна! Это ж уписаться можно, какой мужик! Он как из журнала или из рекламы. Того и гляди, скажет «Я ваш мужчина, ведь вы этого достойны!».
Давыдова развеселилась:
– Значит, тебе тоже понравился?
– Не то слово! А почему тоже? Ага! Значит, вам все-таки понравился! Есть Бог на свете! – Екатерина перекрестилась.
– Ладно, кончай кудахтать. Как юристы уйдут, познакомь его с Митрофановой. Он должен себе помещение под филиал подобрать.
Митрофанова в фирме занималась эксплуатацией бизнес-центров. Тех самых, которые Давыдова прикупила в смутные перестроечные годы, и тех, которые они уже построили после.
Шестопалов прилетел к концу рабочего дня и сразу из аэропорта приехал в офис.
– Ну, как тебе Кака? – спросил он Давыдову, вваливаясь к ней в кабинет.
– А-бал-деть!
– Вот-вот. Он про тебя то же самое сказал. Так и есть, два болвана! Чего упирались?
– Ты не понимаешь. Упирались, потому что не готовы были. А сейчас, наверное, готовы.
– Слушай, я тут думал мальчишник организовать, а потом решил, что ты нам не помешаешь. Приходи к нам вечером. Хорошо?
– А угощать меня чем будешь на вашем мальчишнике? Пельменями?
– Ну, я могу суши заказать в ресторане.
– Давай лучше я чего-нибудь вкусненького приготовлю, а ты к нам придешь!
– Чего-то я не понял насчет «к нам придешь»? Вы чего, того-этого уже, что ли?
На Шестопалова было смешно смотреть. Он таращил глаза, и брови его стремились вылезти за пределы лба.
– Ага! Того-этого.
– То-то я смотрю, ты какая-то не такая. Вы чего, обалдели совсем? Ну ладно Костя, он мужик. Но ты-то чего?
– Шестопалов! – возмутилась Давыдова. – Что-то я тебя не понимаю! Я думала, ты обрадуешься. Ты вообще чего добивался, когда нас знакомил?
– Ну, я думал, что вы познакомитесь, потом, как все приличные люди, – конфеты, букеты, ухаживания! А того-этого уже потом, когда узнаете друг друга получше!
Шестопалов так разнервничался, что не заметил, как перешел практически на крик. А самое главное, не заметил, как в дверях кабинета Давыдовой появилась испуганная Катя, за которой возвышался Константин. Сказать, что на лице у Константина было написано удивление, – это не сказать ничего.
– Игорь! Ты мне, случайно, не папа? – поинтересовалась Давыдова. Она не на шутку разозлилась и, что самое главное, совершенно не понимала своего бессменного друга и компаньона.
– Нет, я тебе не папа! – все еще не видя Катю с Константином, продолжал гневаться Шестопалов. – Но я несу за тебя ответственность и беспокоюсь за твое аморальное поведение.
– Простите, девочки! – сказал Константин, придвигаясь сзади к Шестопалову. – Но я сейчас его ударю.
– Ой! – пискнула Екатерина.
– Ой! – испуганно пискнул Шестопалов.
Константин положил свою тяжелую руку на плечо Шестопалова.
– Гыга, давай ты будешь нести ответственность за себя, а мы с Надей как-нибудь сами разберемся! – сказал он и легонько тряхнул Шестопалова. – И если тебе на самом деле интересны скоростные моменты наших с Надей отношений, то я тебе их поясню. Нет у нас времени на всякие глупости с букетами и конфетами. Мы тебя в свое время оба не послушались и целую жизнь друг без друга прожили. Признаем – болваны! И я, мой друг, нравится это тебе или нет, вцепился теперь в Надежду, как клещ. А насчет конфет с букетами не волнуйся. Куда без них? Только мы их совмещать будем, вручать, так сказать, параллельно!
– Костя! Ты забыл самое главное! – заметила Давыдова.
Константин вопросительно посмотрел на нее.
– Про отдельный горшок. Это аргумент очень серьезный, – напомнила Давыдова.
– Точно! И горшок отдельный. Я от него отказываться не собираюсь! – С этими словами Константин положил на стол перед Давыдовой плоскую коробочку.
– Что это? – удивилась Давыдова.
– Конфеты с букетами.
Екатерина придвинулась поближе к столу и, увидев надпись на коробочке, схватилась за сердце и присела на переговорное кресло.
