В коридоре на прохладном полу служитель очнулся, огляделся и недоуменно прошамкал:
– Что это мне примерещилось? Заснул я, что ли? Вот старость не радость – на ходу засыпать стал, и сразу же какая-то дребедень начинает сниться. Мистер бы не узнал и не уволил.
Служитель, кряхтя, поднялся и на всякий случай заглянул в кабинет – там царили чистота и порядок, никаких кошмарных картин.
– Да, примерещилось во сне, – старик задумчиво почесал затылок и зашаркал дальше.
В соседней комнате тоже горел свет. Служитель заглянул и туда и снова упал без сознания: в комнате, прислонившись к шкафу с одеждой, стояло уже не всё туловище, а половина. Одна нога его приподнялась, помахала в воздухе и снова опустилась. Конечно, если бы старик не поспешил так быстро потерять сознание, в следующий момент он бы увидел, как из шкафа вылезла и вторая половина туловища с головой и руками. Но, к сожалению, от глаз спешащего скрыты многие истины.
В свою очередь Боб, выйдя из шкафа и повернувшись, опять обнаружил валяющегося у порога старика и точно такого же, как первый. Это в свою очередь тоже озадачило его, не меньше, чем он – старика:
– Что такое – в каждой комнате по валяющемуся старику? И все – на одно лицо! – и Том вновь оттащил его в коридор, ворча: – Если и в следующих комнатах будут ещё старые хрычи, в коридоре их скоро наберётся целая куча.
Когда служитель очнулся вторично, то пришел к новому выводу о своем состоянии:
– Нервишки что-то расшалились. Живешь здесь в одиночестве, поневоле везде части человеческого тела будут мерещиться. Не к добру это. Пойду к Изабелле, попрошу успокоительное и лягу спать.
Пока Боб и Том обследовали северную часть дома, Джон знакомился с содержимым южной части. Проверив несколько комнат и не найдя ничего интересного, он попал в спальню мистера Ротшильда. Богато убранная комната слабо освещалась двумя настенными светильниками, подвешенными – один у кровати, второй – над туалетным столиком перед зеркалом. Тяжелые парчовые шторы закрывали окна. Широкая кровать с атласным постельным бельем располагалась посреди комнаты, прислонившись спинкой к стене, и как раз прямо над ней горел один из светильников.
На кровати лежала красивая молодая женщина, супруга мистера Ротшильда. Она задумчиво взирала на своего старого супруга, который в ночной рубашке стоял перед зеркалом и тщательно причесывал реденькие волосы. Он был очень аккуратен и не мог лечь в кровать косматым. Заодно он привел в порядок бакенбарды и тонкие усики.
– Дорогая, послезавтра мы полетим в Париж. Подготовься. Ты сходишь на концерт, а я – по делам.
– Париж, Париж. Мне он надоел, – капризно надула губки молодая супруга. – Ты бы не мог завести дела где-нибудь в другом месте?
– Могу. Но пока это убыточно для моего дела.
– Дела! – она воздела хорошенькие голубые глазки кверху. – Ах, как мне это надоело. Я скучаю. Ты не можешь придумать для меня ничего интересного. Привёз на остров, а тут даже обезьян нет.
– Зато зелени много, чистый морской воздух. Возьми катер, покатайся. – Он подошел к кровати и залез под одеяло.
– Вот удовольствие – кататься одной в пустом океане!
– Анжела, ты капризничаешь.
– Да. Потому что мне очень скучно, – вновь надула губки молодая супруга и бросила на мужа недовольный взгляд.
Мистеру Ротшильду сравнительно недавно исполнилось шестьдесят восемь лет, но рядом с молодой супругой он чувствовал себя душевно в два раза моложе, а нежелание тратить время на прогулки и развлечения объяснял не пожилым возрастом, а своей деловитостью. На вид он был худ, тщедушен и ничто в нем не привлекало женщин, кроме туго набитого кошелька.
– Что бы ты хотела, чтобы тебе стало веселее? – осведомился он.
– Я бы хотела, чтобы здесь были моя друзья.
– Они у тебя ужасно шумные и перевернут весь дом. А я люблю тишину и покой.
– А я – веселье, – упрямо заявила супруга. Разговор грозил перейти в ссору, но в тот момент, когда Анжела истошно воскликнула: – Как мне осточертел этот остров… – она воздела глаза к светильнику, висевшему на стене, и прочие слова замерли у нее на губах, хотя их было еще предостаточное количество, чтобы испортить мужу настроение: прямо из-под светильника торчала живая голова и, не мигая, с любопытством смотрела на молодую женщину. Сам светильник сидел на ней, как рога на черепе лося, от которых исходило золотое сияние. Анжела замерла от изумления, не в силах отвести взгляда от странного видения.
Голова смотрела на неё с любопытством, затем подмигнула, чем ещё больше озадачила женщину. Не понимая, что это такое, она замерла в оцепенении, ожидая, что последует дальше.
В то же время старик-служитель, спальная комната которого находилась как раз рядом со спальней хозяев, и куда именно попал Джон, напившись у экономки Изабеллы таблеток, пришёл в такое успокоение, что ему был бы сейчас не страшен и сам дьявол, а не то чтобы какой-то там обезглавленный труп. Поэтому, придя к себе в комнату и опять обнаружив обезглавленного человека, прислонённого на этот раз к стене, он остался крайне хладнокровным.
– Вот, опять без головы, – сказал он очень спокойно и погрозил туловищу пальцем. – Шалишь, не испугаешь! Сейчас я проверю, есть ли у тебя документы, какой голове ты принадлежишь.
Он приблизился к туловищу и попытался засунуть руку в карман его брюк, но это ему никак не удавалось: рука упиралась в какое-то непонятное препятствие. Он озадаченно почесал затылок и собрался было еще раз попробовать залезть в другой карман, но туловище неожиданно провалилось в стену и исчезло.
– Ну вот, опять мерещится. Но я совершенно спокоен, – уверил он себя, махнул рукой, подошёл к своей кровати и, не раздеваясь, рухнул на нее. Тут же раздался громкий храп.
С противоположной стороны стены события разыгрались несколько иначе: если за смежной стеной раздался храп, то в спальне миллионера вскоре раздались вопли хозяина.
Вспомнив, что защитное поле позволяет избавиться от многих неприятностей, оставаясь неуязвимым, Джон вздумал «начихать» на магната. Не везде же его власть и не всегда же помогают миллионы? Что значит он без денег и без полиции? Жалкий старикашка, которому достаточно щелчка, чтобы отправить на тот свет. Поэтому, решив, что настал его звездный час, когда можно не считаться с чужими миллионами и делать то, что хочется, Джон вылез из стены и пополз посередине кровати между супругами.
Мистер Ротшильд, как только жена замолчала, закрыл глаза и собрался было погрузиться в сладостный сон, как вдруг почувствовал, что между ним и законной супругой ползёт какое-то тело и ползёт довольно нагло, даже не опасаясь, что разбудит его. Такая беспардонность не могла оставить мистера Ротшильда равнодушным к тому, что происходит на его широкой кровати.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
