Акация так соблазнительно посмотрела на него, что Терону жутко захотелось поцеловать ее.
– Ты слышишь голоса?
«Да».
– Не совсем. Это сложно объяснить.
– Шизофрения не такая уж редкость. Попробуй попринимать таблетки.
«Нахалка».
– Не думаю…
– Я тоже. – Веселье в ее глазах погасло. – Мой так называемый отец свел нас вместе, потому что ему что-то от меня нужно. Это вовсе не судьба, Терон, а манипуляции.
– И как ты назовешь это… влечение между нами?
Кейси склонила голову набок.
– Твоей проблемой?
– А я – возможностью. Шансом увидеть, действительно ли судьба уготовила нам общее будущее. И есть только один способ в этом убедиться.
Она прищурилась.
– И какой же?
Терон подошел ближе, едва не прижимаясь к ней вплотную, и почувствовал ее дрожь. И да, он пошел ва-банк.
– Хватит одной ночи.
Она дважды моргнула.
– Ты серьезно?
– В моем мире, лишь разделив постель с гинайкой, андраспонимает, суждено ли им быть вместе.
– Суждено. Ага. И я так полагаю, что они «разделяют постель» в библейском смысле?
– А есть другой?
Акация долго не сводила с воина взгляда; кровь аргонавта закипела от мысли, что спутница, возможно, размышляет над его предложением. Терон представил, как вернется с ней в колонию, неторопливо разденет, разоблачит ее роскошное тело, словно разворачивая подарок. Затем уложит на ту мягкую постель и соединится с ней так, что точно сможет понять: принадлежит ли Кейси ему или его увлечение ею быстро пройдет.
От таких мыслей штаны стали ему тесны, а сердце заколотилось, словно барабанная установка. Терон ждал, что вот сейчас Акация подойдет к нему, встанет на цыпочки, прильнет к его губам, наконец-таки прижмется к его телу.
Но тут Кейси расхохоталась. Ее переливчатый, низкий смех, доносившийся словно из глубины ее души, прервал фантазии Терона и безжалостно вернул аргонавта к действительности.
Она все смеялась и смеялась, так что даже зажмурилась. И когда наконец замолчала, чтобы отдышаться, по ее лицу текли слезы.
Акация смахнула их рукой.
– О, боже мой. Это лучшее предложение, какое я только слышала. «Давай, переспи со мной, и я скажу, суженая ли ты мне или нет». Терон, это просто класс. – Посмеиваясь, она высвободилась из его рук и пошла дальше.
– Я не думал, что это так весело, – проворчал аргонавт ей в спину.
– Ты шутишь, – ответила Кейси, разведя руки в стороны. – Это просто жалко. А я ведь работала в стрип-клубе и чего только не наслушалась.
– Зачем ты там работала? – спросил Терон, вспоминая о своих размышлениях на этот счет.
– А зачем кому-то работать в стрип-клубе? Хорошо платят.
– А я-то считал, что твоей семье принадлежал книжный магазин.
Акация с сожалением вздохнула, и аргонавт понял, что спутница вспомнила пожар и связанные с ним утраты.
– Больничные счета моей бабушки оказались просто астрономическими. Мне пришлось работать в двух местах, чтобы свести концы с концами.
– А в клубе ты?.. Ты?..
– Что я, Терон?
Веселье в ее голосе лишь обеспокоило его сильнее. Терон остановился на тропинке, не зная, как задать вопрос.
– Сколько ты зарабатывала?
Акация тоже остановилась, повернулась к нему и задумчиво постучала пальчиком по щеке.
– Ну, по-разному. Ты знаешь, что в таком месте, как «Икс-Скрим», зарплата женщины зависит от выполнения обязанностей. А я хорошо с ними справлялась. Очень, очень хорошо. – Порочная улыбка скользнула по соблазнительным губам. – Спроси Ника.
Ревность словно копье ударила его в живот.
Но аргонавты не ревнуют, только люди.
И тут Акация улыбнулась, с чисто женской радостью празднуя победу. Она провела Терона, как мальчишку. И наслаждалась каждой минутой розыгрыша.
– Ты не танцовщица, – вслух размышлял Терон, окидывая взглядом ее стройное тело и внезапно чувствуя облегчение. – Я не верю, что ты снимешь одежду перед незнакомыми людьми, ни за какие деньги.
Акация лишь закатила глаза и пошла дальше.
– Я ведь разделась перед тобой. И кстати, совершенно бесплатно. А ты самый что ни на есть незнакомец.
– Акация. – Он схватил ее за руку и остановил. Повернув спутницу лицом к себе, он услышал голос в своей голове: «Промолчи!», но не смог сдержаться. – Три тысячи лет назад, когда Зевс создал Арголею для нашей расы, Гера сыграла свою самую жестокую шутку.
– Жена Зевса? Что она имела против тебя и твоей расы?
– Она ненавидела Геракла. По многим причинам, но в основном потому, что он – плод вопиющей неверности Зевса. И из-за хорошего отношения царя богов к аргонавтам, его супруга возненавидела всех нас. А разве есть лучший способ отыграться, чем убедить мойр сделать так, чтобы мы никогда не познали счастья?
– Что ты имеешь в виду?
– Каждому аргонавту предназначена лишь одна женщина в мире. Единственная. И это всегда та, кого они в жизни бы не выбрали. Большинство аргонавтов так и не находят свою суженую. С тех пор, как я встретил тебя, все указывает на то, что ты принадлежишь мне.
– Что указывает?
«Не говори ей».
Терон снова посмотрел на лес, вспомнив, что им небезопасно оставаться на открытой местности, но не мог прервать разговор.
– Во-первых, влечение между нами. Сексуальный жар. – Ее щеки снова запылали, побуждая его продолжать. – Тот факт, что даже когда я считал тебя человеком, то все равно увидел в тебе что-то уникально-привлекательное, чего никогда не встречал в других девушках.
– Ты не в восторге от того, что я человек?
Терон не ответил. Не мог ответить.
Акация посмотрела на его грудь, потом подняла взгляд, и если Терону и показалось, что в глазах красавицы мелькнуло разочарование, то она мастерски это скрыла.
– И со сколькими женщинами тебе нужно переспать, чтобы найти эту суженую?
Терон услышал сарказм в ее голосе и понял, что подошел опасно близко к краю в их отношениях.
– Все не так.
– Разве? – невинно переспросила Кейси. – Значит, ты не хочешь заняться со мной сексом?
Он подошел ближе и понизил голос.
– Я очень хочу быть с тобой, ты же знаешь. Ты видишь это в моих глазах.
– Чтобы проверить, не я ли твоя суженая, – констатировала она.
– Да.
Глаза Кейси сверкнули.
– Нет, – поправился Терон. Милостивые боги, она пыталась поймать его на лжи. – Я хочу обладать тобой потому, что с той ночи у тебя дома не могу перестать думать о том, какая ты на ощупь и на вкус.
Она склонила голову набок.
– И пленница, которая сама страстно тебя желает, предпочтительнее той, что сопротивляется.
