Традиционная противоракетная оборона создала каждую платформу по единому, жёстко заданному образцу, разработанному чтобы задействовать все оборонительные системы направленно к потенциальной угрозе. Чтобы сосредоточить такую концентрацию защитного огня, боевые единицы оперативной группы или флота держали плотный, непоколебимый строй с каждым подразделением, тщательно сформированный в самом оптимальном порядке. Такая слаженность маневрирования даже в сердце яростного боя, требовала высококвалифицированного персонала со стальными нервами, и это было маркой Королевского Флота Мантикоры уже несколько поколений.
Но массированные залпы подвесок с МДР привнесли беспрецедентное напряжение в эту доктрину. Когда угроза измеряется десятками тысяч лазерных боеголовок вместо десятков или сотен, даже самого точного ответного огня будет недостаточно, чтобы предотвратить поражение. Поскольку угроза прогрессировала, Мантикора ответила на неё, увеличивая плотность, мощность, и точность своего противоракетного оружия, все же многие из тактиков КФМ пришли к выводу, что, в отсутствие сколько-нибудь значимого усовершенствования имеющихся систем обороны, простое уплотнение огня лазеров и пусковых противоракет достигло предела.
Хонор была одним из этих тактиков. Она с осторожным оптимизмом смотрела на платформы «Сирены», которые представляли совершенно новое поколение очень эффективных ложных целей, и горячо поддержала решение массово модернизировать оборонительное вооружение платформ «Замочной Сважины». Несмотря на это, она была вынуждена прийти к заключению, что флот выжил до настоящего времени большей частью благодаря присущей ведению ракетного огня со сверхдальних расстояний погрешности, чем всем улучшениям его обороноспособности. Хуже было то, что оставалось только вопросом времени, когда ставшему столь изобретательным при Томасе Тейсмане и Шеннон Форейкер Флоту Республики Хевен удастся повторить — или по крайней мере приблизиться — к точности стрельбы «Аполлона» на дальних дистанциях. Тогда дела станут плохи.
В конце концов, если корабли стены не собираются стать просто очень дорогой сидячей мишенью, они должны начать перехватывать ракеты еще дальше, увеличивать активную ПРО флота за рамки 3 600 000-километровой дальности сегодняшней противоракеты Марк–31. Проблема была в том, как достичь этого. Дальнейшее усиление периметра ЛАКами, перемещение этих прикрывающих платформ глубже в зону угрозы было одним подходом, но то, что Хонор действительно хотела, было настоящей возможностью для кораблей стены расширить свою дальность перехвата. Она и ее штаб имели кое-какие мысли о том, как это может быть осуществлено, и она знала, что Соня Хэмпхилл тоже рассматривает этот вопрос, но сейчас ей приходилось бороться с тем, что она имела, а не тем, что она хотела бы иметь, именно поэтому строй Восьмого Флота был не совсем таким, как предусматривал Устав(?).
Учитывая характер угрозы и расширение поля оборонительного огня каждого корабля, которое даёт Замочная скважина, она решила ослабить плотность строя Восьмого Флота, а не стремиться стянуть его еще больше. Поскольку у ее оборудованных Замочной Скважиной единиц была большая «досягаемость», чем когда либо раньше, она рассудила, что они могут быть ориентированы на угрозы в большем объеме, обеспечивая взаимную поддержку без сохранения такого близкого, жесткого положения относительно друг друга. Это был компромисс, конечно — всегда был — и большие расстояния между подразделениями неизбежно снижали точность поддержки, которую они могли бы предложить друг другу. Но то, что они потеряли в прицельной точности, они вернули (я надеюсь) за счет расширения сектора стрельбы и усиления общего оборонительного огня. Индивидуальная вероятность поражения каждого оборонительного выстрела снижалась, но выстрелов было больше, и это также разрешало эскадрам маневрировать более независимо, позволяя отдельным кораблям выставлять свои импеллерные клинья против огня противника наиболее эффективно и с гораздо меньшим риском случайного клин-в-клин братоубийства, способного уничтожить самый мощный супердредноут.
Андреа Ярувальская и другие операционисты и тактики Восьмого Флота часами занимались доводкой программного обеспечения и доктрины, чтобы заставить все это работать. Хонор была в восторге от того, насколько хорошо они поработали с ее идеями, и они придумали несколько своих. По предложению Ярувальской, например, они отделили половину общей численности ЛАКов, прикрывающих Восьмой Флот и поручили переведенным группам действовать не между стеной и угрозой, а внутри стены, маневрируя в тесном взаимодействии с индивидуально назначенными эскадрами крупных боевых кораблей для покрытия расширенных промежутков между этими эскадрами.
Ну, это — теория, как ни посмотри, — подумала Хонор теперь, поглаживая уши Нимица и наблюдая за тактическим экраном.
— Платформы «Сирены» активированы, Ваша Светлость, — сообщила Ярувальская.
— Спасибо, — ответила Хонор когда множество маленьких синих вспыхивающих звездочек вдруг покрыли голограмму. «Лорелей» была последним дополнением в компанию к «Призрачному Всаднику»… последней разработкой НИОКР персонала КСЕВ «Вейланд» подготовленной до разрушения космической станции. Учитывая, как недавно она ушла в производство (и как быстро разрушение производственных линий последовало), КФМ имел много меньше новых платформ, чем кто-нибудь бы желал, и она ненавидела мысли о расходовании столь многих из них.
Ты ненавидишь тратить свои корабли стены еще больше, Хонор, едко сказала она себе. Конечно, если они не работают так, как мы ожидаем от них, ты просто можешь потратить и то и другое. Разве это не забавно?
Ее губы чуть-чуть дернулись, но ее глаза были полны решимости. Она открыла огонь в первую очередь. Это означало, что ее ракеты достигнут своей цели на пятнадцать секунд раньше чем ракеты Филареты достигнут ее, несмотря на их непредвиденную производительность. К сожалению у Солли небыло Аполлона, они должны были потерять телеметрию задолго до этого, и их ракеты будут следовать цели которую они получили приказ атаковать, что бы не случилось с людьми, которые их запустили. Если они потеряют захват цели, они будут вынуждены искать вокруг замену в соответствии с их строго ограниченной инициативой, но в любом случае, они уже перешли на автономный режим, и даже полное уничтожение судов, которые их запустили не будет иметь никакого значения.
Что было не так для ракет восьмого флота.
— Вражеское РЭП находится в пределах прогнозов, ваша милость, — доложила Ярувальская, просматривая сверхсветовую телеметрию возвращавшуюся от ракет управления Марк–23–E, которые были сердцем системы «Аполлон». — Хало платформы активны, и от плотности их контр-ракетных наводящих систем, БИЦ оценивает, что они могут иметь меньше обновлений системы «Эгида», чем мы ожидали.
— Приятно узнать, что мы оказались правы, Ваша Светлось, — пробормотала Брикгхем и Хонор фыркнула.
— В настоящее время, Мерседес! Ты действительно не думаешь, что это ошибка РУФ, не так ли?
Ответное фырканье Брайэм было значительно более кислое, чем Хонор ожидала, но она кивнула.
— Похоже, они сделали некоторые настройки «Хало», — продолжила Ярувальская, — но обновление фильтров, кажется, справляется.
Хонор кивнула. Мишель Хенке отправила обратно рабочие образцы платформ РЭБ «Хало» со сдавшихся кораблей Сандры Крэндалл, и соларианские протоколы безопасности оставляли желать лучшего. Бюро вооружения смогло проанализировать их буквально на молекулярном уровне, и люди Сони Хэмпхилл не были впечатлены.
По производственным стандартам ложные цели были так же хороши, как и мантикорские, но они никогда не разрабатывались для борьбы с таким врагом. Они были разработаны для противодействия соларианским ракетам — с одним двигателем, относительно малочувствительными сенсорами, гораздо худшим огневым контролем и без массированных залпов подвесок. К тому же у них был ограничен диапазон, потому что они были привязаны к зоне приема сигнала корабля-матки. И это также означало, что они могли работать только в плоскости собственных секторов обстрела этих кораблей, так как радиосигнал не мог пробиться через импеллерный клин.
В рамках этих ограничений, они были на самом деле хорошо продуманы и качественно сделаны. К сожалению, для флота Соларианской Лиги этого было далеко не достаточно.
То же самое было верно для программы ФСЛ «Эгида» по уплотнению противоракетной защиты. В пределах заданной проектировщиками степени ракетной угрозы «Эгида» представляла значительную модернизацию за счет увеличения числа противоракет, управляемых стеной. Однако в условиях доминирования МДР все достижения «Эгиды» по увеличению плотности защитного огня стали варьироваться от полной бесполезности до просто безнадежной недостаточности.
