А потом были призрачный Всадник и Аполлон.
— Оценка двадцать секунд до их периметра противоракетной обороны, ваша милость, — сказала Ярувальская. — Атакующий профиль РЭБ задействуется через пятнадцать секунд. Десять. Пять… четыре… три… два… один… сейчас.
Ракеты Восьмого флота, пролетевшие 13,2 миллиона километров со скоростью к настоящему моменту 0,36 световой, всё еще находились в 9,8 миллиона километров от своих целей. Но они всё ещё находились в 1,8 миллиона километров от точки, в которой двигатели соларианских ракет выработают свой ресурс и импеллерные клинья скроют наступающие ракеты. Учитывая направление атаки, расчёт давал запуск при дальности 9,2 миллиона километров… которые всё ещё ускоряющиеся мантикорские МДР достигнут приблизительно через 5 секунд.
Это объясняло, почему платформы РЭБ расставляли до сих пор.
Соларианские офицеры ПРО отслеживали надвигающийся сокрушительный вал, распределяя свои противоракеты и уточняя их траектории, большую часть целых четырех минут. С имеющейся скоростью МДР пересекли бы всю зону покрытия ПРО всего лишь за двенадцать секунд, что означало отсутствие времени для второй волны противоракет. Зная, что один запуск — это всё, чем они располагают, офицеры ФСЛ были полностью сосредоточены на том, чтобы он стал максимально эффективным.
Но внезапно активировались «Зуделки», излучая сильнейшие ослепляющие радиопомехи. Системы слежения содрогались в электронном шоке от жестокого нападения, а люди и компьютеры, управляющие этими системами, тоже были потрясены. Они напрягали все силы, но у них было только шестьдесят секунд для реакции, и тут заработали «Зубы Дракона», также излучая сотни — тысячи — ложных целей.
Будь у них больше времени, защитники, наверное, смогли бы отделить истинные угрозы от ложных. Или если бы следящие системы не были оглушены «Зуделками», то они, возможно, уничтожили бы подлинных убийц, которых они уже идентифицировали, проигнорировав обманки. Но у них больше не было времени, и их следящие системы были сокрушены.
Защита, которая была бы в лучшем случае весьма недостаточной, вместо этого только что стала никакой.
МДР Восьмого Флота прорвались через жалкий заслон противоракет и врезались в последний безнадежный внутренний периметр лазерных кластеров на сорока девяти процентах световой скорости, и огневой контроль лазеров был также оглушен и дезориентирован, как и у противоракет. Солли удалось остановить, возможно, два процента наступательного огня; вся оставшаяся часть достигла атакуемой области под управлением искусственного интеллекта «Марк–23–E» с полностью обновлёнными данными от запустивших их кораблей, устаревшими только на 5 секунд.
Темно-красные значки не исчезли с дисплея Хонор с размеренностью щелчков метронома. Нет, они исчезли — полностью, так же, как корабли, которые они представляли, были разорваны на части, или превратились в фиолетовые значки технически существующих, но разрушенных — в одном мгновенном катаклизме. Их убийцы достигли, а затем пролетели через них быстрее, чем человек кашлянул бы дважды. Разведывательные платформы «Призрачного всадника» донесли ужасающее зрелище сдетонировавших лазерных боеголовок и сплошного ковра ядерного огня, на дисплеи КЕВ с чудовищной ясностью и быстрее скорости света, но человеческий мозг просто не имел возможности разобраться во всех деталях.
У Хонор было почти десять секунд, чтобы осознать разрушение соларианского флота… затем огонь уже мёртвых супердредноутов достиг её собственных кораблей.
В залпе солариан было почти так же много ракет как ранее у Восьмого Флота, а их конечная скорость даже немного выше. И все же эти атаки были несравнимы.
Первым встретил встречный огонь периметр ЛАКов Элис Трумэн. Ротационные пусковые установки «Катан» открыли максимально плотный огонь ракетами «Гадюка», и те (с таким же точно двигателем и негабаритным клином как у «Марк–31») проделали бреши в волне соларианских ракет.
Некоторые из нападающих были отвлечены ЛАКами (во всяком случае, те попытались), когда сигнатуры импеллеров ЛАКов закрыли от них первоначальные цели. При их огромной скорости у новых жертв были только секунды для обороны, и точечные оборонительные кластеры разбрызгивали когерентный свет с безумной скоростью. К счастью для «Катан» и «Шрайков», нынешнее поколение мантикорских и грейсонских ЛАКов представляло чрезвычайно трудные цели, и «только» шестьдесят три были разрушены. Их выжившие товарищи развернулись на сто восемьдесят градусов, чтобы перенацелить лазерные кластеры и энергетическое оружие «Шрайков». Заключительные маневры атаки противокорабельных ракет были разработаны так, чтобы использовать их клинья для защиты от энергетического оружия целей, поражающего их на заключительном этапе атаки. ФСЛ фактически пошёл тем же путём защиты от огня, прибывающего с кормы, тем не менее за горстку секунд, пока они неслись под прицелом ЛАКов, ещё тысяча ракет исчезла из космоса.
Оставшиеся в живых прорвались мимо легких атакующих кораблей, устремившись к кораблям стены, которые они прилетели убить. Но большинство потеряло — по крайней мере, ненадолго — корабли стены Восьмого Флота. Конечно, они все еще знали, где они могут повторно найти свои цели. К сожалению, когда это случилось, целей было много.
Теоретически, «Сирена» была на световые годы совершеннее «Ореола». Энергообеспечение производилось по бортовой термоядерной технологии КФМ, разработанной для «Призрачного всадника», Марк–23 и Марк–16. У платформ «Сирены» был независимый энергетический ресурс, о котором даже не мечтали соларианские проектировщики. Они не нуждались ни в каком «обзоре» для ведения радиопередачи на свои мощные системы РЭБ, а их бортовой компьютер было еще лучше чем у Марк–23–E.
«Ореол» создавал ложные цели, чтобы запутать нападающую ракету, но эти приманки должны были находиться относительно близко к настоящей цели ракеты, и даже в зоне приема радиосигнала ложные цели Ореола были значительно слабее — тусклее — чем настоящая эмиссия корабля стены
«Сирене» же не нужно было находиться в непосредственной близости от цели, и ее эмиттеры были намного мощнее, чем у «Ореола». Ложные цели, производимые «Сиреной» всё ещё были намного слабее, чем подлинные сигналы супердредноутов, но их можно было расположить между этими супердредноутами и угрозой. Более того, они могли быть физически отделены от судов, которые пытались защитить… а генерируемые сигнатуры тех могли быть искусно замаскированы. Да, возможно они были более слабыми и тусклыми на экране, чем истинный корабль, но при использовании систем РЭБ корабля его сигнатуру можно было сделать столь же слабой и тусклой.
И, в качестве последнего штриха, более трети «Сирен» Андреа Ярувальской была развернута относительно друг друга полностью также, как эскадры кораблей стены. Подразделения, которые маневрировали совершенно синхронно с реальными подразделениями Восьмого Флота, но в направлении, сознательно открытом подступающему цунами соларианских ракет.
И ракеты взяли цели, которые им предложили.
Не все были обмануты. Даже «Сирена» не была настолько хороша. Но в то время как многие тысячи мантикорских лазерных боеголовок уничтожили флот Филареты, кораблей Хонор достигли только семьсот, что было несравнимо с обороной ее рассредоточенных эскадр и защищавших их ЛАКов. Попадания получили семнадцать супердредноутов; и только два были существенно повреждены.
Хонор прочитала информацию о повреждениях на главном экране и почувствовала, что ее брови поднимаются. При таких показателях начального ускорения соларианских ракет она ожидала серьезных потерь. Вместо этого…
— Тренировка завершена — раздался голос, и дисплей замер. — Я вижу, что мы должны будем начать с чистого листа, потому что у Ваших людей не осталось работы, Ваша Светлость.
— Спасибо, капитан Эмерсон, — сказала она улыбающемуся капитану первого ранга, изображение которого только что появилось на её тактическом дисплее. Она кивнула ему, затем посмотрела на свой штаб.
— Хорошая работа, народ. Впечатляет. — сказала она им. — Обед в Харрингтоне Хаусе сегодня вечером будет внизу, на пляже. За мной пиво, прогноз обещал прекрасный прибой, папа уже готовится к жарке барбекю и у Мака есть какие-то особые планы на десерт. Так что не опаздывайте, — и приводите друзей, если у они у вас есть!
— Прекрасно! — ответила Брайэм, и Хонор улыбнулась, поскольку другие с энтузиазмом свистели и хлопали.
— Надеюсь, заделка царапин на краске не займёт у Вас много времени. — иронично сказал другой, более близкий голос на фоне шумно радующихся штабистов.
— О, я думаю, что, скорее всего, мы можем делать ремонт не торопясь, — ответила, с улыбкой поворачиваясь лицом к Томасу Тейсману.
