Документы о ситуации с подготовкой флотилии к кампании 1773 г.
1. Из донесения вице-адмирала А.Н. Сенявина Адмиралтейств-коллегий от 8 марта 1773 г.{415}
Рапортом ко мне командующий в Крыму судами флота господин капитан 1 ранга Сухотин от 13 февраля, полученным мною вчерашний день, доносит, что первого числа того ж февраля при крепком NNW ветре в Керченской бухте лед взломало, которым и все корабли с мест своих тронуло, а Хотин вынесло на фарватер и 2 числа при NO ветре унесло со льдом за Павловскую батарею и сады к Z верст с 6, и неподалеку от берега остановился на запасном якоре, а настоящие два якоря остались в воде, из коих у одного канат обрезало льдом, а другой вынут без лап; и с того самого времени старались пробиванием льда оный корабль привесть к садам, куда 5 числа и приведен на глубину 10 фуг, а в Керченскую бухту за густотою стоящего в проливе льда привесть не могли; прочие же корабли в бухте хотя и разнесены были от своих мест версты по 3 и по 4, но к 6 числу приведены все на свои места, у которых знатного повреждения хотя и не приключилось, но попортило весьма много шлюпки и другие мелкие суда и перервало кабельтовы.
2. Из письма вице-адмирала А.Н. Сенявина вице-президенту Адмиралтейств-коллегий И.Г. Чернышеву из Новопавловска от 27 апреля 1773 г.{416}
В. С. писание от 6 числа сего месяца я с истиннейшим почтением… получил и всепокорнейше доношу, что не устоял я в слове, надеючис в марте быть транспорту уже в действии, брав то по четырехлетним примечаниям; и так, на что уже милостивый государь надеяться, ибо нынче рейд очистился 27 марта, что сделалось весьма согласно с мнением Е. С. князя Василия Михайловича [Долгорукова], однако ж и он в том отзывается, что морозов таких никто не запомнит, следовательно в мое же оправдание; но и при том первое транспортное судно по отправлении его с морской провизией и надобными материалами могло б к Еникалю не в мае, а в начале апреля быть, но несчастьем 10 апреля от великого волнения потеряло руль и с крайней нуждой с выбрасыванием груза возвратилось к Бердинской косе, а естли б сие судно пришло в свое время в Еникаль, то бы я не сомневался, чтоб и вся флотилия могла быть в море; что же касается до судов в крейсерство на Черное море определенных, из них, как мне господин Сухотин рапортует, три корабля вышли 27 марта, да и к ним [на] соединение он на фрегате Первый еще с одним кораблем был готов к 9-му числу сего месяца, но за противным ветром из пролива выйти не мог, а 10 числа действительно на Черное море пошел, что все выходит прежде мая, да и тогда, когда пролив очистился ото льда 14 марта; а по сему, милостивый государь, кажется и Сухотин не упустил, поспешил во исправлении судов своих, ибо каждое судно известно В. С, что надобно конопатить и тогда, как старая конопать от теплого воздуха совсем отойдет, а как же быть теплому воздуху, когда льдом еще покрыто море…
В 1773 г. флотилия А.Н. Сенявина пополнилась и рядом новых судов. Уже 9 мая 1773 г. в Таганроге вошел, наконец, в строй фрегат «Второй». 18 мая он прибыл в Керченский пролив, а в середине июня начал боевую службу на Черном море, усилив Азовскую флотилию.{417}
Тем временем, 28 и 29 апреля 1773 г. на Новохоперской верфи были спущены 58-пушечные фрегаты «Третий» и «Четвертый», после чего они без промедления были отправлены вниз по Дону. Однако в строй в 1773 г. удалось ввести только фрегат «Четвертый». Поздней осенью этого года (после середины октября) он прибыл в Керчь, существенно усилив флотилию накануне кампании 1774 г. Фрегат же «Третий» не удалось даже довести до крепости Святого Дмитрия Ростовского — он застрял на Дону во время спада воды и остался зимовать там возле станицы Семиракозовской.
Пополнилась в 1773 г. флотилия и 4 палубными ботами. Они были спущены на Новопавловской верфи весной 1773 г., после чего проведены Доном к Таганрогу и летом того же года вошли в строй. Остальные 4 таких же палубных бота продолжали строиться. Кстати, в 1773 г. все находившиеся в строю палубные боты получили названия: боты, построенные в 1772 г. — «Курьер», «Миус» и «Темерник»; боты, вошедшие в строй в 1773 г., — «Битюг», «Карабут», «Челбаш» и «Кагальник».{418}
Между тем, в связи с малым числом оставшихся в строю военных лодок (всего к началу 1773 г. их было 30) и их ненадежностью для морских плаваний вновь возникла проблема недостатка транспортных судов. Для ее решения А.Н. Сенявин в феврале 1773 г. предложил построить 4 галиота. Это должны были быть двухмачтовые суда длиной 80 футов, шириной 22,5 футов и осадкой при полной нагрузке не более 7,5 футов. При этом по расчетам каждый галиот должен был поднимать груз, равный грузоподъемности 6 военных лодок.{419} Штатный экипаж планировался из 32 человек.
Екатерина II одобрила это предложение и выделила для постройки четырех таких судов 10 000 руб.{420} В конце весны — летом того же года были заложены 4 галиота: два на Новопавловской верфи и два на Новохоперской.
* * *
Документы о постройке четырех галиотов
1. Из всеподданнейшего доклада вице-адмирала А.Н. Сенявина от февраля 1773 г.{421}
По всевысочайшему В. И. В. повелению с предначатия Донской флотилии в прошлом 1769 году построено было 58 военных лодок, которые с того построения в кампанию того ж 1769 и 1770 годов употреблялись в вояже рекою Доном и Азовским морем в транспорте до Таганрога и Петровской крепости, что на Берде, а в 1771 и 1772 годах транспортировали в пролив Еникале и города Керчи, да Черным морем до города Кафы, и обращались в тех транспортах от случившихся штормов разбило их 28, а затем оставшиеся 30, хоть с немалыми починками и употребляются в транспорт, но и они не долго надежными быть могут, да толь же малого числа оставших лодок в рассуждении надобного доставления в Крым транспортом будет недостаточно; и для сего осмеливаюсь В. И. В. всеподданнейше всеподданнейше представить, не повелите ли вместо тех убылых лодок построить вновь 4 галиота, кои бы по состоянию тамошних вод и в полном их ходу были не глубже 71/2 фут, а вмещали б грузу до 650 четвертей, которые противу лодок тем удобнее будут, что каждый галиот грузу поднимает против 6 лодок, но комплект на него людей весьма менее, нежели на 6 лодок, и буде В. И. В. вновь заведение сих галиотов всемилостевейше апробовать соизволите, то на построение их всеподданнейше испрашиваю суммы денег до 10 000 рублей… Высочайшая резолюция 18 февраля — быть по сему.
2. Рапорт вице-адмирала А.Н. Сенявина Адмиралтейств-коллегий от 1 июня 1773 г.{422}
При рапорте моем 5 марта сего года оной коллегии, представя я подносимой Е. И. В. всеподданнейший мой доклад о построении четырех гальотов со Всевысочайшей Е. И. В. конфирмацией и доносил, что чертеж тех галиотов… представить честь иметь буду, и которая… от господина мастера корабельного ранга подполковничья Афанасьева подана, то оную присеем представляю и доношу, что по тому чертежу два галиота на Новохоперской верфи заложены 16 мая, которые уже и строятся, да здесь (на Новопавловской верфи. — Авт.) два галиота к закладке леса выправляются, а потом вскоре заложены будут.
К сожалению, кампания 1773 г. принесла Азовской флотилии, помимо ее блестящих действий, и ряд серьезных неприятностей.
Во-первых, из-за сильных повреждений подводной обшивки морскими червями полностью выбыли из строя три корабля 2-го рода — сначала «Морея» и «Новопавловск» (в конце июля и, как оказалось, навсегда), а затем и «Модон» (в октябре).{423} Чтобы они не затонули, их пришлось поставить на мель в Балаклавской бухте. В итоге этих кораблей флотилия лишилась до конца войны, что стало для нее серьезной потерей.
Во-вторых, безвозвратно были потеряны два палубных бота — «Челбаш» (мичман И.С. Лисовский) и «Кагальник» (мичман И.Ф. Лазарев): в начале сентября при невыясненных обстоятельствах они были захвачены турками.{424}
В-третьих, в течение 1773 г. серьезные повреждения получил еще целый ряд судов флотилии: летом выбыл из строя корабль 2-го рода «Таганрог», а осенью — корабли 2-го рода «Азов», «Корон» и «Журжа», большой бомбардирский корабль «Яссы», палубный бот «Темерник» и 4 транспортных судна.
Вообще кампания 1773 г. продемонстрировала, что максимальный срок службы без особого ремонта (при отсутствии, естественно, чрезвычайных обстоятельств) для русских судов на Черном море составляет примерно три полноценных морских кампании. Далее начинаются серьезные проблемы. Дальнейшая история Черноморского флота, в основном, только подтвердит такое положение дел: после напряженных кампаний 1787, 1788 и 1790 гг. флот Ф.Ф. Ушакова остался без фрегатов, а после 1791 г. вне строя оказалось и большинство линейных кораблей довоенной постройки. Средиземноморский же поход 1798–1800 гг. просто добил практически все суда, участвовавшие в нем.[83] И здесь нельзя не отметить предусмотрительность А.Н. Сенявина, добившегося еще в октябре 1773 г. выделения Екатериной II 50 тыс. руб. для проведения судоремонтных работ.{425}
