Хотя, наговаривать на парня я не могла, поскольку вёл он себя, опять же, образцово-показательно. Не давил, не навязывал лишний раз своё внимание. Наоборот — он как будто отстранился, давая мне пространство и время. Но вместе с тем его присутствие ощущалось — он то приносил мне кофе, то давал попробовать какой-то очередной местный деликатес, то тащил всю нашу компанию к торговцам сувенирами и уговаривал меня что-то прихватить — если не себе, то родителям.
Со стороны это всё могло напоминать свидания. Если не брать в расчёт наличие Алана и переводчика. А также полное отсутствие физического контакта, что на Ноа, конечно, похоже было мало — он всегда был жутко тактильным, и скиншип было его всё. Но в плане эмоций — один в один свидание.
Что я чувствовала? Смятение. Эти несколько недель, что мы колесили по Азии, должны были мне помочь всё прояснить, но я не понимала ровным счётом ничего. Нравился ли мне Ноа? Да. Глупо было это отрицать. Хотела ли я быть с ним? Да. Нет. Не знаю. Могла ли я быть с ним? Нет. Однозначно. Это ставило крест на всём, чего я добилась за месяцы работы в компании. Заявить об отношениях с Ноа было равносильно тому, чтобы положить заявление об увольнении на стол Адамса. Я не могла просто выбросить свою карьеру на помойку.
Но и не думать о том, «а что, если…» тоже не могла. Особенно, когда Ноа постоянно находился рядом, предлагая мне то шашлычок из кальмара, то пирожок в форме рыбки со сладкой начинкой, то банан в шоколаде. Когда после концерта в машине, по дороге в отель, он негромко интересовался, не устала ли я. Или просто когда он стоял неподалёку, постоянно теребя висящую на шее цепочку с кулоном, который я подарила.
Да что там — даже по ночам он не покидал моих мыслей, потому что я, блин, даже спала в его футболке. Да — той самой, которую он мне тогда отдал, чтобы прикрыть растерзанную фанатками тушку.
Это было похоже на наваждение. Даже когда мы встречались, я не испытывала такого. Такого трепета, волнения. Но вместе с тем, когда я его видела — всё словно замирало. За минуту до встречи моё сердце колотилось как безумное, но стоило нашим глазам пересечься — и меня охватывало спокойствие. Сердце замедляло свой бег, а волнение улетучивалось. Будто я в безопасности. Будто бояться нечего и я там, где должна быть. очень двоякие чувства. Двоякие — и непонятные.
Концерты прошли отлично — программу мы откатали на «ура». Даже перфекционист Крис был доволен и даже признавал, что после такого насыщенного тура можно и немного отдохнуть. Как его после таких слов молния не поразила — вопрос, конечно, интересный.
В последний день, перед вылетом домой, я сидела поздно вечером на веранде в отеле и думала. О чём? Да обо всём. Слишком много всего произошло, так что поле для размышлений было огромным — и за неделю не вспахать. Но главным объектом моих мыслей, конечно, был Ноа. Давно я не думала о нём НАСТОЛЬКО много. Причём, это не было чем-то конкретным — так, абстрактные размышления, которые ходили вокруг да около. И не приносили ни смысла, ни облегчения.
— Хей, чего не спишь?
Вздрогнув, я подняла голову. Рядом стоял Крис. В глазах — ни намёка на усталость, несмотря на то, что на дворе, на секундочку, стояла уже глубокая ночь. Лишь любопытство. И беспокойство. Какой он всё же хороший. Повезёт же кому-то.
— Не знаю, — пожала я плечами, — Много мыслей.
— Поделишься? — спросил парень, — Я слышал, это помогает.
Хмыкнув, я кивнула в сторону свободного места на плетёном диванчике. Крис, верно истолковав мой намёк, сел рядом.
— Честно говоря, я, наверное, догадываюсь, что является причиной твоей бессонницы, — отметил парень, — Точнее, кто. Один певец-тире-рэпер-тире-танцор? Имя начинается на «Но», а заканчивается на «а»?
— Да ты просто Шерлок, — усмехнулась я, — Всё настолько очевидно?
— Ава, вы буквально пожираете друг друга глазами, когда думаете, что никто не видит. И особенно, когда этого не видите вы сами. Как вас до сих пор не спалили — непонятно.
— У нас ничего нет. Поэтому и не спалили, — пожала я плечами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но вам бы хотелось, — Крис не спрашивал, — Вопрос только в том, чего вы медлите?
Грустно усмехнувшись, я сказала:
— Мне страшно.
Признаваться в этом Крису почему-то было легче, чем даже самой себе. Он внушал спокойствие. Я доверяла ему, как старшему брату, которого у меня никогда не было. Но если бы он был — я бы хотела, чтобы его роль исполнил Крис. Так что можно было на секунду закрыть глаза и представить, что мы — родные, и что этот парень, если что, готов был отметелить любого, кто даже косо посмотрит на меня.
— Ты боишься, что он снова уйдёт?
— Да. Нет. Не знаю. Я боюсь не его. Я боюсь себя.
— Эм…что? — нахмурился Крис.
— Меня пугает моя реакция на него. Когда его нет рядом — я хочу, чтобы он появился. Хоть из-под земли — неважно. Но, когда она близко — я хочу, чтобы он ушёл. Потому что когда его нет рядом — он не может сделать мне больно. Но в то же время и счастливой я быть не могу, когда его нет. Будто чего-то не хватает, понимаешь? Какого-то кусочка паззла. Когда он близко — я чувствую покой. Но в то же время это напоминает вспышку. Как будто весь мир вдруг стал ярче в несколько раз. И если он уйдёт — это чувство исчезнет вместе с ним и всё вокруг погрузится во тьму.
Всё то время, пока я говорила, Крис смотрел на меня, будто анализируя мою сбивчивую и порой совсем нелогичную речь. А когда я замолкла, он сказал:
— Ты влюблена в него.
— Я…чувствую к нему симпатию, — возразила я, чуть подумав.
Крис хмыкнул:
— Ну, пусть будет так. Тебе нужно разобраться в себе. И понять, готова ли ты рискнуть. Здесь ведь дело не только в поиске великой любви — ты многим рискуешь.
— Знаю, — вздохнула, соглашаясь, — Поэтому стараюсь отбросить эти мысли. У них не может быть продолжения, а у нас — будущего.
— Глупости. Нельзя вычеркнуть человека из жизни и сердца только из-за пункта контракта. Знаю-знаю, — видя, как я хочу возразить, покачал головой лидер, — Ноа именно так и сделал. Но, во-первых, он уже давно осознал свою ошибку. А во-вторых, тебе вовсе не обязательно наступать на его грабли. Можно получить всё, если действовать по умному. Главное — понять, хочешь ли ты этого.
— В этом и проблема. Я не знаю, чего хочу. Или боюсь себе признаться в своих желаниях.
Мы оба притихли, думая каждый о своём. Какие мысли витали в голове Криса, я не знала, а от своих уже порядком устала. Веду себя, как девица из посливых романов. Или из сериалов по типу «я не знаю, что чувствую». Кошмар.
— В общем. Я не знаю, поможет ли это, — заговорил Крис после недолгой паузы, — Но после тура у нас будет несколько выходных. И мы хотим устроить пикник на заднем дворе. Барбекю, настольные игры, алкоголь. Приходи.
— Крис, тебе напомнить, чем закончилась наша прошлая совместная вечеринка? — приподняла я бровь.
— Крепкого алкоголя не будет, — улыбнулся парень, — Так, мелочь типа пива и сидра. Плюс — в Корее мы прихватили парочку бутылок соджу. Отличный повод их продегустировать. Ну, и потом — я считаю, что подобные посиделки не только расслабляют, но и помогают привести мысли в порядок. И мы не будем играть в «правду или действие», — добавил он.
— Спасибо и на этом, — пробормотала я, задумавшись.
Ноа хотел, чтобы мы поговорили после тура. Барбекю — отличная возможность, верно? А ещё — халявное мясо и бесплатный алкоголь. И шанс провести время без переводчика, менеджера и другого стаффа, рядом с которыми я каждый раз невольно напрягалась, запрещая себе лишний раз даже смотреть на парня, чтобы нас не обвинили в чём-нибудь. Рядом будут только парни из группы, а значит — я смогу расслабиться. И, быть может, всё же принять какое-нибудь решение.
Звучит, как план, верно?
* * *
Ноа
Возвращение из тура значит отдых и безделье? Не верьте, если вам так говорят. Особенно — если это говорит кто-то из нашей группы или компании, на которую мы пашем. Я вот допустил такую ошибку — и теперь стоял с утра пораньше на кухне, пытаясь запихнуть в себя порцию кофеина. Или это — или сонная кома. Я выбрал меньшую из двух зол.
