осталось следить… И у него тоже времени нет разбираться. Давай-ка поглядим, где он… Ой!
— Что такое?.
— Да он по Преображенской за углом тут идет…
Даша вскочила, заметалась по кухне.
— Успокойся, Стрельцова, не мельтеши. Или ты еще что-то натворила?
— Ну… — замерла Даша, — ничего особо нового… Но он хочет заставить меня отступиться любыми методами.
— Отступиться? — прислонилась к тумбе на груди Берестова. — Зачем ему сначала тебе рассказывать, где Эрик, а потом вставать на пути?
— Наверное, он не думал, когда рассказывал… Ну, что я решу отправиться в эту вот их… вечность.
Чайник зафырчал. Аня сняла его с огня и залила пакетик в чашке Даши кипятком.
Стрельцова что было силы хлопнула ладонью по крышке стола.
— Эврика! Я же еще в пятницу об этом подумала! Он… просто не хочет вмешиваться.
— Что?.. — подняла брови Аня. — И это значит "не вмешиваться"?..
— Ну да, это все расставляет по местам… — щелкнула Даша пальцами, восторженно пялясь в никуда. — Эрик же сердился, что упырь выполняет приказы королевы. Он по-прежнему надеется загладить вину. И не хочет делать в отношении нас ничего. В том числе помогать встретиться. Он — хороший человек, Нюр!
— Я ничего не поняла, — вздохнула Берестова. — Ты витаешь в облаках, Решка. Какой хороший человек — ты знаешь, сколько Георгу и Аверину сил стоило…
В дверь постучали. Стрельцова заулыбалась.
— Давай угостим его чаем.
И побежала к двери.
— Винтики все у нее высыпались, а не звездная пыль, — проворчала Берестова и достала еще одну чашку.
Даша распахнула дверь.
— Ну, проходи, Федор Николаевич, — улыбнулась она во все тридцать два.
Свитер так и запнулся на пороге.
— Что? — лукаво уточнила Даша. — Пальто снимай, вот тут можешь повесить.
За это самое пальто и втащила его в дом.
— Холодно, дай дверь закрыть. Ванная там, вымой руки, — велела она. — И будем пить чай.
— Привет, упырь! — махнула Нюрка из кухни. — Учти, я ее энтузиазма не разделяю.
— Это что за прием такой? — прищурился Дерек ом" Брэ. — Вы меня отравить теперь решили?
— Ты нам нужен живым, — возразила Даша.
И вприпрыжку проследовала на кухню. Ом" Брэ прошел следом, так и не сняв пальто и не вымыв руки. Взгляд его упал на телефон, все еще бесстыдно демонстрирующий его локацию.
— Ага! — торжествующе схватил он Дашин мобильник. — Я был прав! Ты меня отслеживаешь!
Аня Берестова поискала сковородку. Чтобы если что, врага обезвредить. А потом — в скотч.
— Это локация моего планшета, — нагло соврала Даша, пожимая плечами, и выключила экран. — Хотя ты мне такие истории рассказал и так себя вел, что стоило бы подстраховаться.
Хороший человек, маскирующийся под негодяя. Вот она ему задаст.
— И ты подстраховалась порчей моей гитары?
— Ну, извини, это совершенно безобидная пакость по сравнению с тем, что ты сегодня устроил в кабинете директора!
— В кабинете директора? — подала голос Аня Берестова.
Она же любила быть в курсе всего происходящего. Но ее проигнорировали.
— А надпись?
— А надпись сделана помадой и стереть ее — нечего делать. Тем более, если сразу, а ты же наверняка сразу и примчался, на камерах мониторил…
— И тебе совсем не страшно?
— А тебе? Ведь и я могу тебе бизнес подпортить, имидж… Драку на ножах семилетней давности пустить в эфир, фла…
Дерек смел Стрельцову к стенке, как те семь лет назад, и прошипел:
— Мне в этом мире недолго осталось, мне плевать.
— Мне осталось столько же, сколько тебе, так что я тоже плюю, — сложила она руки на груди.
Берестова всплеснула руками:
— Вы оба с катушек слетели! Я вызываю подкрепление.
Но ни Дерек, ни Даша на угрозу внимания не обратили. Они только прожигали друг друга взглядами и тяжело дышали, стоя под стеной.
Берестова махнула рукой и ушла к себе в комнату — звонить.
— Почему ты считаешь, что у тебя нет выбора? — тихо спросила наконец Даша.
Дерек отступил. Испуг скользнул по его надменному лицу.
— Прошло столько времени. Терезия или Эрик тебе не указ. Делай то, что сам решишь, — прошла к плите за неизменным чайником.
Дерек усмехнулся и сел. Ничего здесь не меняется. Подставил Даше чашку под кипяток.
— Это у нас тут прошло столько времени. А там — вовсе не обязательно. К тому же, у моих обязанностей нет срока годности.
Даша присела рядом и заглянула свитеру в лицо.
— Так ты возвращаешься просто потому, что должен выполнить какую-то миссию?
Дерек слабо улыбнулся.
— Все равно здесь жизни нет…
— Ну, как это нет, — протянула Даша.
— Вся ваша молодость проходит в попытках хоть как-то укрепить свое положение, создать иллюзию безопасности, в постоянной суматохе… Я теперь это тоже знаю. А потом… вы стареете и умираете. Какой же смысл?..
Даша тяжело выдохнула.
— Это и есть то, что ты думаешь о жизни?
Дерек пожал плечами.
— Там мне не нужно тревожиться, что я не успею того, что должен. Я иду и делаю. И есть много шансов на то, что получится.
— Вечно жить с такими взглядами — это ж удавиться можно… Слушай, — Даша накрыла его ладонь, — я тебе покажу. Я пыталась пожить так, как говоришь ты, но больше не стану. И именно поэтому я так неотступно следую за тобой. Пей чай. Сегодня ты останешься у нас.
Дерек так удивился, что только открыл рот. А Даша закивала, предупреждая возражения:
— Завтра пойдешь на свою работу. Мы тоже рано уходим. Я в школу — расхлебывать твои войнушки, между прочим, Анька в свой любимый офис. А сейчас она наверняка зазвала спасательную команду, и мы будем вместе чай пить. Еще бы сюда Веру Леонидовну с ее пирожками… Ты духовые пирожки пробовал хоть раз в жизни?.. Что ж, чему удивляться — откуда тогда тебе знать, что такое радость жизни.
Она и в тот раз много рассуждала. Как Эрик. Кроме Эрика… у него никогда не было друзей. Друзья — это роскошь…
Дерек прислонился к стене, с удивлением обнаруживая что на горло что-то наступает. И подумать нельзя, что это могут быть слезы.
— …но после твоих фокусов Аверины тебя не пригласят… Разве чтоб отравить — вот точно… Но я могу им позвонить и спросить, может…
Дерек поймал ее за руку, потянувшуюся к телефону.
— Не надо, — деревянным голосом проговорил он. — Я пойду.
— Не пойдешь, — встала Даша на дороге. — А то… скотчем примотаю!
Дерек тихо засмеялся.
— Это уже дежавю, русалочка.
Даша погрустнела.
— И ты снова уйдешь, как тогда?..
— И снова буду тебе мешать, — улыбнулся он.
Даша закатила глаза.
— Твои принципы никак поколебать нельзя? Я ведь тоже не сдамся. И ты
