Пришлось мне в срочном порядке брать за шкирняк учёную братию. Они-то и написали, что во время Спитакского землетрясения в зоне разрыва земной коры была высвобождена энергия, эквивалентная взрыву десяти атомных бомб, каждая из которых была подобна сброшенной в 1945 году на Хиросиму. Причиной называли естественные движения тектонических плит. Была ещё одна скромная версия о том, что строительство Ахурянского водохранилища могло стать одним из факторов, но я в своём отчёте об этом писать не стал. Незачем смущать умы советских граждан.
Информацию, что в Таджикистане причиной трагедии стала деятельность людей, подал только Машерову. Вернее, землетрясение имело естественных характер. А вот оползни — результат обводнения лёссовидных суглинков (горных пород), которое произошло в результате двадцатилетней инфильтрации воды из оросительной системы.
Как бы то ни было, но трагедии уже случились, и задача правительства заключалась в том, чтобы уменьшить последствия катастроф. Снова вернулись к скорейшему созданию МЧС и подготовке специалистов. Машеров привлекать меня в этом деле не стал, разумно посчитав, что я на своем месте. К тому же начались волнения в Венгрии и ГДР. Кажется, Петру Мироновичу уже самому было интересно, насколько верны прогнозы по разрушению Берлинской стены.
Скажу честно, мне и самому хотелось узнать, повлияло или нет моё появление на события в мире.
Глава 22
События 1989 года в стране и в мире удивляли всё больше и больше. С начала лета я с головой погрузился в поступающие отчёты и сводки. Порой казалось, что мир сошёл с ума. Столько всего и сразу происходило, что Илья хватался за голову, поскольку его отдел не успевал обрабатывать информацию, напоминавшую снежную лавину.
Анализировать было непросто, но некоторая тенденция за всеми событиями просматривалась. Тут, наверное, уместно вспомнить работы В.И. Ленина. Не думайте, что я во второй жизни проникся его идеалами, но не могу не отметить имеющиеся аналитические способности у товарища Ульянова. Он абсолютно верно собрал события, происходящие на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков и написал в одной из своих работ о признаках революционной ситуации и прочем. Имея послезнания, я и сам мог бы перечислить всё то напряжение, что охватило общество в царской России на рубеже двух веков. Здесь не только стачки и забастовки рабочих, это и общее недовольство всех, начиная от кухарок и заканчивая аристократами.
Так вот, лето 1989 года имело схожие «симптомы». Сельскохозяйственная тема, которую курировал Машеров, если и не провалилась, то была близка к этому. Пустые полки овощных магазинов и заоблачные цены на рынках служили тому подтверждением. Малый бизнес пока развивался недостаточно быстро. Вернее, были неплохие попытки производства товаров народного потребления, но в основном в больших городах и в недостаточном количестве. Колхозам, как обычно, ничего не перепадало.
К этим проблемам добавились национальные. Первыми громко заявили о себе эстонцы, создав некий Национальный фронт. Силовые методы по подавлению этой инициативы не годились. По сути этот «фронт» ничего не делал такого, чтобы задействовать милицию или армию. А вести идеологическую пропаганду уже не имело смысла. Время упущено. Если за все годы советской власти не удалось, то несколько месяцев ничего не решали. К тому же вся Европа внимательно следила за тем, что происходило в этой республике.
Радио «Свобода» и «Голос Америки» с ликованием отмечали не только внутренние проблемы в СССР, но и раскол в лагере социалистических стран. Протесты против существующего строя прошли в Чехословакии и Румынии. Почти сразу венгры заявили, что не приемлют однопартийную систему, им вторили немцы из ГДР. В Югославии обозначились известные религиозные разногласия. Они и у нас в стране имелись. Мусульмане в Казани стали требовать постройки мечети, Нагорный Карабах опять конфликтовал с Азербайджаном. Там-то и населения осталось несколько тысяч, но и тех активно вытесняли. Пока без резни и применения оружия, но от этого ситуация лучше не выглядела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Конечно, эти события не сравнить с теми вооруженными выступлениями, которые сотрясали Африку. К примеру, Конго, перестав получать «братскую помощь» от СССР, заявил, что не будет продолжать строительство социализма советского образца. И тут же повыползали местные царьки, желающие управлять страной по собственному разумению. Политическая ситуация в Конго дестабилизировалась, конфликты переросли в вооруженные столкновения.
В Зимбабве объявились какие-то повстанцы и начали бузить на границе с ЮАР. А у тех свои проблемы — новый президент начал предпринимать активные действия по ликвидации системы апартеида, отменяя некоторые законы, но напряжённые отношения между расовыми и этническими группами никуда не делись. Треть Африки воевала или потрясала оружием. Правительство Америки готово было буквально разорваться. Им же везде нужно сунуть свой нос и насадить свои правила. И как тут успеть, когда в СССР обозначилось непонятное национальное движение, Европа ошалела от наплыва иммигрантов, а страны социалистического лагеря стали проявлять неповиновение «Большому брату».
— Ничего не изменить, не исправить? — задавал мне вопросы Илья.
— Скорее всего, — разводил я руками. — Распад СССР неизбежен. Хорошо, если получится это смягчить, но Прибалтика уже, считай, откололась.
— Ввести войска, подавить, — не сдавался Илья.
— Скажут, что мы коммунисты-завоеватели, и через год-два всё вернётся к тому же. Поэтому, как я уже говорил, только идеология, только пропаганда.
— Совсем уж открыто ты ничего пропагандировать не сможешь. Пятое управление и без того в затылок дышит.
Идеологическую пропаганду, как вы поняли, мы собирались проводить через журнал. Практически всё уже было готово к выпуску небольших тиражей. Народ нужно приучить, заманить. Для этого были обещаны денежные призы за ответы на кроссворды. В первых выпусках развлекательные статьи будут носить безобидный характер. Немного карикатур на западных политиков и дальше сплошные развлечения.
Петру Мироновичу я рассказал на словах основную задумку. Решил быть честным до конца, пояснил, что в виде развлекательной литературы будут завуалированно подаваться идеи того, что нам нужно. Выслушал в ответ пространственную речь про роль партии и комсомола. Покивал головой, со всем соглашаясь, и тут же ввернул фразу, что для не особо сознательных граждан как раз подойдёт подобная низкосортная литература.
На самом деле я и сам особо не верил в результаты. С другой стороны, это была идея жены. Она вообще-то заработать хотела. В этом плане журнал должен оправдать надежды.
Плохо, что читательскую аудиторию мы охватывали только в РСФСР. Возможно, и получим разрешение на распространение журнала в союзных республиках, но толку от этого будет мало. Читать его станут именно русские, а не поднимающие голову различные националисты. К сожалению, такие уже появились в той же Чечне. Пусть вместо Дудаева, которого Илья элегантно «опорочил», найдется другой военный деятель, но проблемы всё равно возникнут.
Заведующему идеологическим отделом ЦК КПУ Леониду Кравчуку мы тоже репутацию подпортили. Его уже сместили, вернув на предыдущую должность. Первым президентом Украины он не станет. Я надеялся, что удастся избежать отделения этой союзной республики, как и Белоруссии.
Самое интересное, что я так и не смог вспомнить, кто руководил Белоруссией до того, как пришёл Лукашенко. Ни одной значимой фамилии не припомнил, хотя имел полный расклад и толковые справки от подчинённых Ильи. Из всех, на кого было предоставлено досье, только имя Зенон Позняк показалось знакомым. Но археолог, диссидент, поэт и прозаик вряд ли мог стать значимым политиком. Галочки напротив этой фамилии и ещё Кузнецова я поставил, чтобы Илья имел в виду, на кого дальше копать компромат.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вообще-то этого добра за годы моей службы в КГБ я насобирал много. Что-то припрятано в тайниках на даче в Валентиновке, что-то на Рублёвке. Доступ к архиву был затруднён, но эти бумаги понадобятся мне не скоро. По крайней мере, пока жив Машеров, суетиться не буду. Я у Петра Мироновича в любимчиках и исполняю роль серого кардинала. Все видят во мне советника и аналитика.
