Наглядно. Доходчиво. Понятно.
— Ты, мил человек, горлышко-то ей отпусти! — Попросил я. — А то задушишь, неровен час.
— Глеб. — Сопроводил мою просьбу негромким обращением Николай Михайлович.
Схватка ослабла. Сестренка вновь обрела возможность дышать, но кричать больше не пыталась. Только по щекам ее текли слезы. Еще мне показалось, что сквозь сдавленные рыдания я услышал свое имя. Но это не точно.
— Нужно ли объяснять, что если ты выкинешь какой-нибудь фокус, то... — Собеседник кивнул в сторону своего человека, уткнувшего пистолет куда-то в район печень моей сестры.
Я улыбнулся Иришки, от чего слезы по ее лицу потекли еще обильнее. Кажется, в этот раз она пробормотала нечто вроде сдавленного "Прости...".
"Не, не прощу. Бог простит всех тех придурков, что притащили сюда тебя. А уж я постараюсь как можно скорее эту встречу организовать.", — мысленно решил я.
— Итак, я свое обещание выполнил. — Возвестил Пархоменко. — Теперь ваша очередь.
— О, конечно... — Согласился я. — Только можно мне ручку и листок бумаги.
Хозяин дома не удивился. Лишь бровью шевельнул и через секунду передо мной оказался лист бумаги. Ручку же Пархоменко достал из внутреннего кармана собственного пиджака. Правда, предусмотрительно не стал передавать мне ее из рук в руки, а воспользовался помощью одного из своих людей.
В руках у меня оказался увесистый металлический цилиндр, поражающий красотой лаконичных линий.
— Скромной обаяние буржуазии, а? — Улыбнулся я, снимая колпачок.
Ручка оказалась перьевой. Тем лучше. Куда больше именно такая вещь подходит к нынешнему моменту.
Я подтянул к себе листок и... Уставился на собственную руку. Перо дрожало над белым листом. Настолько явно, что это заметил это и собеседник.
— Перенервничали, Роман Игоревич? — Уточнил он без всякой видимой насмешки в голосе.
— День тяжелый. — Пришлось признать мне.
Глянул на Син. Та уверено кивнула... Заодно продемонстрировав тлеющее Пламя где-то в глубине своих глаз.
— Сделай, пожалуйста! — Подвинул я к ней писчие принадлежности.
Та тут же подтянула их к себе. Медлить Син не стала.
Я напрягся. Совсем скоро. Давай, красавица, ты сможешь!
— Так... — Задумчиво протянула она, размашисто чиркнув линию слева направо.
Все в зале внимательно следили за ее движениями. И не только в нем.
— Так! — Сообщила невесть кому она, прочертив вторую такую же.
"Ну, сестренка, держись!", — мысленно взмолился я, усилием воли выбрасывая все мысли из своей головы. Остатки их выжгла взметнувшаяся откуда-то из недр организма Кай.
Раздались три негромких удара, будто что-то пробило одно из стекол.
Я начал движение едва ли не раньше демоницы.
Третью линию суккуба особенно размашисто чиркнула от себя. В конце траектории ручка вырвалась из ее рук, отправившись в короткий, но прицельный полет.
А затем пришел Ужас.
Глава 23
События понеслись вскачь.
Одновременно рухнули трое стрелков, пронзенные стрелами охотников Этерра-Габрианиэля.
Не зря подсуетился Олегыч, вытаскивая ушастый спецназ с базы!
В тот же миг ударом затылка об пол обозначил свое поражение перед неумолимой гравитацией ублюдок, державший мою сестренку. В том ему помогла торчащая из глазницы дорогая тяжелая ручка. Вот это качество — на глаз определить можно!
Периферийным зрением замечаю едва ли не размазывающуюся в пространстве Син, буквально сносящую еще не успевшую даже осознать перемены в собственной жизни. Все правильно. Свою задачу суккуба выполнила. Сколько-то работаем без нее, пока она не убедится. что Ирина в безопасности.
Но какова скорость! Успел бы — прищелкнул завистливо языком. Однако сейчас мой организм не тратит времени и ресурсы организма на лишние действия. А потому действую по принципу "увидел-забыл".
Сам же я отпрыгиваю назад. Волны Кай мягко "подхватывают" движение, а заученные намертво во время тренировок с демоняшками алгоритмы не оставляют место ошибкам. Это не значит, что меня нельзя "достать". Просто глупо я неподставляюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Болью в спине отзывается удар о чье-то тело. Я останавливаюсь, а оно летит дальше, разнося на кучу осколков журнальный столик. Тут же падаю вниз, уходя от очереди стрелка на втором этаже. Автоматчики на первом еще не осознали перемен, а вот с верхотуру уже работают.
Не успеваю дать оценку, но тело быстрее. И в этой ситуации на него вся надежда. Прыжок вперед с одновременным вы хватом "Гюрзы". Дослать патрон не успеваю, а потому делаю очень нехорошо вставшему на моем пути бойцу тычком среза ствола в "солнышко", тут же отбрасывая руку размашистым движением. Кажется, я вновь задел чье-то лицо. Вспышка сумасшедшей радости на грани экстаза тому свидетель.
Тело по инерции разворачивается вслед за рукой, стремясь чуть ли не к полному обороту, но я уже "заплел" ноги, подсекая сам в себя. За время короткого полета к полу умудряюсь таки дослать патрон.
Выстрел.
Сношу первого автоматчика за спиной первого пострадавшего бойца, уже вскидывающего свой автомат куда-то в сторону Хелль.
Второй выстрел.
Ставлю точку в жизненном пути все еще "опадающего" после моего удара телохранителя.
Третий выстрел.
Умирае... Мимо. В плечо.
Четвертый выстрел.
Умирает уже успевший упасть телохранитель, чье лицо я успел "приласкать" за миг до того.
Перекат.
— Воооооот ооооооон!.. — Кажется, что звук словно тормозится в воздухе.
Но нет, это я слишком разогнан, а потому все вокруг кажется таким медленным. Два выстрела в сторону крикуна я делаю гораздо раньше, чем смолк звук его голоса. Черт! Как я мог не учесть скорость движения! ТАКИМ быстрым я не был еще никогда, а потому рука смещается по инерции намного дальше прежде чем я успеваю нажать на курок.
— Суууууууу... — Орет мужик слева.
Опытен сволочь, а потому на такой дистанции даже не пытается достать пистолет, стремясь задавить меня голой массой. Как об разогнанный каток расшибаюсь об эту скалу со всего маху. Он же старается меня "выключить" голыми руками!
Разворачиваюсь, чем успеваю выпрямиться после прошлого падения.
Но нет, скорости мне не хватает! Здоровяк просто сносит меня с ног. Один удар локтем в лицо я успеваю нанести еще до того, как встречаюсь с полом, а сверху на меня обрушивается килограмм сто двадцать живой массы, вышибая дух из тела и воздух из легких.
В глазах темно стало как-то моментально. Движение замедлилось, а руки ощущались обвисшими плетьми. Кажется, я сильно шибанулся обо что-то затылком.
Пистолет... Куда-то делся.
Вот сука!
А он не отпускает! Боров не стал забивать меня руками... Он просто сжимает еще крепче свои стальные "объятия", не давая мне сделать следующий глоток воздуха.
Легкие горят огнем. Грудь пылает болью. В глазах становится совсем темно, а в мозгу остается лишь одно желание — еще один глоток воздуха. Всего один. Дальше что-нибудь придумаем.
Однако он мне такого шанса не дает, сжимая хватку еще сильнее.
Боец плюет на все вокруг. Понимает, что вряд ли примет участие в бое с остальными. Когда он поднимется, все уже будет кончено. Однако одного врага он старается буквально удавить. Вот таким вот способом. Варварским, но эффективным.
— Уррроооод! — Буквально ревет он, напрягая остатки своих сил.
Ему больно. Левая рука моя свободна. Ей я пытаюсь давить на глаз, но тот все так же держит хватку.
Тьма заполняет практически все пространство перед моим внутренним взором.
Бьет по барабанным перепонкам какая-то тугая в таком состоянии ударная волна. В легких расцветает огненный цветок, но, сука, у меня получается сделать вдох. Еще один. Кашель.
Суууука! Как больно.
— Не трогайте... — Прошу, чувствуя, что кто-то хватает за руку.
Меня не послушали, грубо вздернув на ноги. Не успевшая "разойтись" тьма перед глазами взрывается миллионами огней.
