— В общем, так, лапушка. Даю тебе два дня на то, чтобы успокоиться и привести себя в относительный порядок, а на третий ты выходишь на работу.
Я в шоке: какая ещё работа? Кто и когда меня устроил? Ведь не было ни собеседования, ни ознакомления с рабочими обязанностями!
— На складе нужен помощник. Думаю, ты справишься.
— Но я…
— Ничего, освоишься на месте. Галя тебе растолкует, что к чему. Оклад — семь пятьсот, уж не обессудь. Но регулярно, без задержек. Со временем посмотрим — может, найдётся для тебя что-нибудь и получше. У тебя два дня, голубка. В среду к восьми ноль ноль подойдёшь ко мне — ты знаешь, где это. Просьба не опаздывать.
Вот так Диана Несторовна, что называется, «взяла меня в оборот» — я даже пикнуть не посмела.
В сумерках шелестит дождь, но я ему не рада: этот звук надрывает мне душу своей мокрой печалью. Я одна дома, и теперь, наверно, так будет всегда. Даже не представляю, как я это выдержу: это всё равно что переплыть кролем океан — нереально. Больше всего сейчас мне хотелось бы прижаться к Альбине, но её со мной нет: я сама прогнала её. Пустота, холод и отчаяние — я как будто в космическом пространстве, бесконечном, уходящем бездонно во все стороны.
В полночь звонит телефон, и у меня от жути приподнимаются все волосы на теле. Я знаю, кто это, и знаю, что если я не отвечу, он будет звонить снова и снова, пока не сведёт меня с ума. Я прикладываю аппарат к уху.
— Я предупреждал тебя, Настя, — втекает в мой мозг ненавистный голос. — Я говорил, что ты горько пожалеешь, и это сбылось. Жалко папу? О чём я спрашиваю — конечно, жалко… Я чувствую твою боль, она безмерна. Соболезную тебе, дорогая. И надеюсь, что ты одумаешься и примешь моё предложение. Да, моя надежда ещё теплится.
Ярость захлёстывает меня, как волна цунами.
— Слушай сюда, сатанинское отродье! — Кажется, он на том конце линии ухмыляется. — Возвращайся туда, откуда ты выполз, мерзкий выродок, потому что срать я хотела на все твои предложения! И все свои надежды ты можешь засунуть себе в свою паршивую задницу, ублюдок!
Он укоризненно цокает языком.
— Ай-ай-ай, Настенька… Боюсь, это было несколько грубовато. Не пристало такой умной, красивой девушке выражаться подобными оборотами. Но я не обижаюсь, нет. Я понимаю твои чувства. Будем считать, что ты этого не говорила, а я не слышал.
— Нет, чёртов мерзавец, говорила! Говорила и ещё раз повторю, чтобы ты шёл к… — Кажется, упоминания чёрта и сатаны ему только по вкусу, и я давлюсь на полуслове.
— Ну, ну? — насмешливо подначивает он. — Скажи, куда мне следует идти? хе-хе-хе!..
— В ад к своим собратьям!
Он торжествующе хехехекает.
— Да, злись на меня, гневайся! Больше гнева, больше злости! Я люблю, когда бушуют страсти, из-за них люди и делают непоправимые глупости!
Гнев — прямой путь на тёмную сторону, вспоминаю я. Кажется, «Звёздные войны». Спокойно, юный джедай. Да пребудет с тобой Сила.
— Отойди от меня, нечистый. Свет — мой щит и оружие…
Меня как будто душит невидимая рука, сосуды в голове готовы вот-вот лопнуть, в глазах темнеет. Я оседаю на ковёр, а голос в телефоне шипит:
— Что ж, очень жаль, Настя. Видимо, мы с тобой не поладим. Это глупая ошибка с твоей стороны, но если не хочешь мира — получишь войну.
Глава 18. Затишье перед бурей
Прошло две недели после этой угрозы, но ничего не происходит, всё тихо и спокойно. Но я знаю: это затишье перед бурей.
Семь часов, жаркий июльский вечер, я иду с работы домой. Кажется, я начинаю втягиваться, хотя поначалу Галя и сказала: «Ох и бестолочь же ты». Я не обиделась, потому что и вправду постоянно ошибалась, так что мне самой становилось не по себе: и за это мне ещё будут платить! Теперь я, кажется, начинаю соображать, что к чему, а Галя молодец — не жалуется на меня нашей суровой начальнице Диане Несторовне. Всё это в какой-то мере помогает мне забыться, отвлечься от кошмара, и мне, честно говоря, даже не хочется возвращаться вечером домой — я бы и ночевала на складе, да нельзя.
— Настя! — слышу я за спиной.
Возле сияющей на солнце машины, сияя улыбкой, стоит Костя — опять с букетом.
— Привет… А я тебя жду.
До чего славная у него улыбка — словами не выразить, но я держусь сурово и неприступно.
— Не припомню, чтобы мы переходили на ты.
Нет, он не тушуется — кажется, он не из робких. Догоняет меня и вручает букет:
— Вот, примите в знак моего восхищения. Мне ничего от вас не нужно, не бойтесь. Просто хотелось вас ещё раз увидеть.
Ему двадцать пять, он не женат, живёт отдельно от родителей, и кредит за машину уже погашен — в общем, он вольная птица, вот только мне сейчас не до него. А как объяснишь? Обижать его не хочется, уж очень он милый парень.
— Спасибо, Костя, — говорю я сдержанно. — Мне приятно. Но простите, мне пора домой.
— Я могу подбросить, — тут же находится он.
— Спасибо, не нужно, — отвечаю я уже чуть суше. — Я пока слишком мало вас знаю, чтобы садиться к вам в машину.
Он смеётся.
— Какая вы недоверчивая! Ну, может, посидим в кафе? Заодно и узнаете меня получше.
Я вздыхаю и говорю третье «нет»:
— Я сейчас не могу… Не хочется. Знаете, у меня недавно папа умер, мне как-то не до этого.
Он сразу огорчённо темнеет лицом.
— Простите, я не знал, — говорит он совсем другим, уже не игривым, а серьёзным тоном. — Примите мои искренние соболезнования. Ну… Что ж, тогда не буду настаивать. Ещё раз извините.
— Да ничего, — смягчаюсь я. — Спасибо за цветы.
Я иду домой одна, пешком, покачивая букетом в руке. Возвращение в пустую квартиру, где меня никто не ждёт, так тягостно, что ноги не хотят идти, и приходится их заставлять. Уж лучше бы я согласилась пойти с Костей в кафе. Может, ещё не поздно передумать? Я оборачиваюсь. Нет, поздно.
Глава 19. Буря разражается
Сегодня я получила свою первую зарплату на новой работе, но после всех ежемесячных платежей — таких, как коммунальные услуги, интернет и телефон, от неё останется только половина. На это я и буду жить: деньги, которые мне сунула под подушку Диана Несторовна, уже, разумеется, закончились.
Расставшись с частью своих кровных на вышеупомянутые статьи расходов, я иду в магазин и покупаю продукты, готовлю незамысловатый ужин — сардельку с гречкой. За едой думаю, не пора ли мне навестить родителей Ники: я давно у них не была. Поужинав, набираю номер.
— Здравствуйте, Надежда Анатольевна. Это Настя.
— Здравствуй, здравствуй… Что-то давно тебя не слышно. Как у тебя дела?
— У меня? Да у меня-то ничего… Неплохо. Звоню я, собственно, чтобы узнать, как дела у вас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
