Люблю тебя,
Так».
Такер трижды перечитал записку. Затем спросил, что думает Мейсон.
– Что ж, очевидно, твой отец собирался на встречу, которую твоя мать считала неблагоразумной или опасной. Тем более если в результате им пришлось бы уехать из города. А вот это, – друг указал на строчку «шеф у него в кармане», – кажется, не тонкий намёк на… взяточничество, возможно.
– Вполне вероятно, речь о шефе полиции. Или пожарной охраны, ведь в большинстве статей основное внимание уделено сгоревшей дотла библиотеке. – Такер прекрасно умел составлять планы и схемы будущих историй, и считал, что данные вырезки – своего рода костяк сюжета. Без них письмо ничего не значило. – Мама не стала бы собирать всё это в кучу просто так.
– Согласен. Думаешь, твой отец знал что-то, что могло уличить кого-то в поджоге?
– Знал, подозревал. – Такер пожал плечами. – Сам был замешан. – Хотя об этом думать совсем не хотелось. – Вот только по моим наблюдениям, в Суитуотере всего два имени имеют достаточный вес, чтобы подмять под себя чиновника: Хоубейкер и Петтигрю. Насколько я знаю, лишь у одного из них есть склонность к сомнительным сделкам с земельными участками. И лишь один из них купил кусок земли у реки, где прежде стояла библиотека – кстати, мне очень любопытно, что он с ним сделал. И наконец, я просто не могу представить, чтобы мой двадцатидвухлетний отец решился бодаться с федеральным судьёй.
– Думаешь, он собирался поговорить с твоим дедом?
– Да. – Такер взял статью об открытии новой библиотеки и показал Мейсону дату. – Ещё точнее: я думаю, он поехал к деду, чтобы озвучить свои обвинения. А на обратном пути машина слетела с дороги, и отец утонул.
Глава 17
Сара проснулась за пять минут до будильника. Забавно, когда она работала на других, вылезать из постели казалось тяжёлой повинностью, ведь сколько времени и усилий ни трать – магазин всё равно чужой.
А «Суперобложка» принадлежала ей. Как в конце дня, так и в начале.
Вот почему со времени своего возвращения Сара ни разу не швырнула будильник в стенку.
Она вытащила ноги из-под туши Дармоеда, оставив его дрыхнуть на бледно-голубых простынях. Но это ненадолго. Как только зашумит вода, кот пулей примчится. Затем, моргая от резкого света в крошечной ванной, закрыла ладонью глаза и на ощупь залезла в душевую.
И улыбнулась, услышав донёсшийся из кухни сигнал автоматической кофеварки. Помощь на подходе.
Не то чтобы этим утром Сара нуждалась в кофеине сверх обычного. Последние пару недель она и без того получала немалый заряд от… кое-каких регулярных занятий. Но сегодня обещала «заскочить» Джун Дарби, президент Женского садоводческого клуба, чтобы взглянуть, как Сара управляется с растениями Милдред. Возможно, Джун даже «снимет пробу» с их закусок для послеобеденного чая.
«Ну да, – размышляла Сара, энергично натираясь мочалкой, – заскочит и снимет пробу. А ещё по случаю приглядится к “Суперобложке”».
По словам Элли, заседания садоводов проходили в одном из залов Загородного клуба Суитуотера почти с тех пор, как это почтенное здание было воздвигнуто. Также подруга рассказала, что мужа Джун Дарби застукали в уборной около четырнадцатой лунки с девчонкой, разносившей напитки.
Неудивительно, что Джун захотела перенести свои ежемесячные встречи с соратницами в новое, менее унизительное место.
Сара выключила воду. Обмоталась полотенцем. Переступила через Дармоеда, развалившегося прямо на дороге к крошечному шкафу. Выудила милый голубой сарафанчик, но тут же его забраковала. Затем посмотрела на платье длиной до щиколотки, расшитое цветами, но отказалась и от него, как от слишком очевидного намёка.
«Льняное», – решила наконец. Элегантная ткань, классические линии и квадратный вырез, в котором грудь не выглядит так, будто пытается сбежать. Платье было безумно дорогим – для первой владелицы. Сара знала об этом, так как видела сохранившийся изначальный ценник, когда покупала вещицу в секонд-хенде.
Она вздохнула, подумав, что в Чарльстоне всё было намного проще. Бог свидетель, по сравнению с тамошней старой гвардией общество Суитуотера походило на сборище провинциалов с манией величия. Но там хотя бы не приходилось стараться превзойти чужие ожидания и бороться со злыми языками, только и ждущими пищи для сплетен.
Очень хотелось повесить эту встречу на Элли. Она ведь куда дружелюбнее, у неё есть связи и манеры, заложенные в ДНК…
Но для Сары этот сад был едва ли не дитём родным – как и «Суперобложка». Так что она выпила кофе, наложила лёгкий макияж и собрала непокорные кудри в мягкий шиньон. Затем поставила миску с завтраком перед Дармоедом. Тот при виде мизерной порции корма лишь фыркнул.
– Смирись. Ты на диете. Я не хочу, чтобы ветеринар смотрела на меня с презрением, когда в следующий раз водрузит тебя на весы.
Сара отвернулась от кота, налила себе ещё кофе и, подхватив кружку, вышла за дверь.
Ну и что такого, если она позволила себе взглянуть на окно Такера? Это не делает её жалкой. Даже если задержаться на мгновение и представить, как он, обнажённый, раскинулся на скомканных простынях…
Сара нахмурилась. А ведь она даже не в курсе, в какой позе Такер спит. Каким-то образом каждый раз после… встреч они оказывались в своих кроватях. Сара вставала рано, Такер часто засиживался допоздна. Её дом был крошечным, его – напоминал стройку, да ещё и с двумя жильцами. Разбегаться по личным углам просто казалось более практичным. И хотя Сара гордилась этой своей практичностью… Ну, честно говоря, её беспокоило, что, уже больше половины месяца состоя в интимных отношениях с мужчиной, она так и не знает, спит он на животе или на боку, тянет одеяло на себя или сбивает в кучу на краю кровати, храпит ли и как выглядит утром.
Ладно, последний пункт можно вычеркнуть. Его волосы почти всегда взъерошены.
Стряхнув бессмысленное раздражение, Сара обошла изгородь и направилась по тропинке из осколков устричных раковин к задней двери «Суперобложки».
И замерла.
Солнечные лучи ещё не развеяли предрассветный туман, и какое-то время Сара изумлённо моргала и вглядывалась, пытаясь осмыслить увиденное. Когда же наконец всё осознала, отшатнулась. Шаг назад. Два. Затем, спотыкаясь, на трясущихся ногах пошла вперёд.
– Нет. Нет, нет, нет.
Сара побежала, расплескивая кофе из чашки, про которую и думать забыла. А потом разъярённая, униженная, дрожащая, поднялась на крыльцо.
«ГРЯЗНАЯ ЖАЛКАЯ ШЛЮХА».
Чёрная аэрозольная краска, стекая каплями, оскверняла трёхметровый участок ярко-жёлтой стены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
