Немецкие предприятия оборонного значения демонтировались и разрушались. При этом значительная часть оборудования, не имеющего особой ценности, сырье, металлолом и др. продавались местным коммерсантам на вывоз, как правило, за бесценок.
В западных зонах все проходило значительно проще, по раз заведенному в капиталистическом мире образу и подобию. Притаившиеся на первых порах нацисты, видя благожелательное отношение к себе западных оккупационных властей, вновь взяли в свои руки бразды правления промышленностью, крупными имениями. Пройти так называемую денацификацию в западных районах Австрии не представляло особого труда. В 1948 году уже на полную мощность работали металлургические заводы ФЕСТ в Линце. Военные предприятия, принадлежавшие фашистам, разрушены не были, и на них начался выпуск соответствующей «гражданской» продукции.
Шла бойкая торговля не только товарами первой необходимости, но и предметами роскоши. В городах широко были открыты двери многочисленных ресторанов, баров, кафе, варьете и других злачных и незлачных заведений, общее число которых в столице достигало 5 тысяч.
Вся страна была разделена, в соответствии с межсоюзным соглашением, на 4 зоны: в советскую входили Бургенланд, Нижняя Австрия и часть Верхней, французы оккупировали Тироль и Форарльберг, англичане - Штирию и Каринтию, и американцы - большую часть Верхней Австрии и провинцию Зальцбург. Вена была разделена на 4 сектора, в каждом из которых имелась городская комендатура соответствующей оккупирующей Австрию страны. Центр города - 1-й район, очерченный живописным Рингом с правительственными зданиями, бывшим дворцом Франца-Иосифа Хофбургом - являлся межсоюзным, и командование в нём осуществлялось поочередно в течение месяца. Вопросы городского управления решались межсоюзным совещанием комендантов, являвшимся высшим органом власти в городе, без разрешения которого бургомистрат не мог принять ни одного решения. Поскольку передвижение из одного сектора города в другой было свободным для граждан всех оккупирующих держав, каждая из которых имела в столице свои войска и различные гражданские оккупационные учреждения, за общим порядком на территории города наблюдали так называемые межсоюзные патрули. В состав этих патрулей входило по одному солдату от каждой из четырех союзных армий. Разъезжая в радиофицированном джипе в определенном районе, они бдительно следили за поведением военнослужащих своих армий и гражданских лиц, тесно сотрудничая при этом с австрийской полицией. Несмотря на то, что патрули состояли из солдат, они пользовались весьма большой властью. Патрульный солдат при необходимости мог арестовать любого своего старшего офицера и доставить его в свою часть межсоюзной комендатуры. Старшим патрульным являлся солдат той страны, которая несла дежурную службу в 1-м районе. Характерно, что служба межсоюзных патрулей в Вене сохранилась до вывода оккупационных войск из страны в 1955 году. Несмотря на все обостряющиеся отношения между СССР и западными державами, патрульные солдаты мирно, по-деловому несли свою службу. Было интересно видеть, как эти простые парни в различной солдатской форме мирно беседовали друг с другом на своеобразном языке, состоящем из смеси франко-англо-русских слов, и при этом прекрасно понимали друг друга, олицетворяя, так сказать, мирное сосуществование простых людей в момент самого высокого накала каких-либо политических страстей в высших сферах. «Сердца четырех», как шутливо называли наши солдаты этих поборников межсоюзного порядка, несли часто потери. Запомнился случай, когда наш пьяный солдат, открывший огонь на Ринге, при попытке задержать его убил нашего и французского, тяжело ранил английского патрульного. Были аналогичные случаи и с англо-франко-американскими военнослужащими. Бесчинства по отношению к австрийцам, пьяные драки и другие неблаговидные поступки особенно отличали американцев, но общественный резонанс от них был значительно меньше, чем от наших нарушений, поскольку американцам удавалось приглушать его за счет долларов. Американский рядовой получал в месяц 120 долларов, или 3000 шиллингов, - зарплату квалифицированного инженера, и такому солдату не составляло труда откупиться от ответственности за мелкие, а иногда и крупные проступки, совершенные в отношении местных жителей. Помимо этого, австрийская «объективная пресса» каждое, даже незначительное, нарушение порядка нашими гражданами раздувала до невероятных размеров, и наоборот, о бесчинствах представителей западных держав упорно умалчивала.
Красочное зрелище, привлекавшее большое число зрителей, представляла собою смена караула, ежемесячно проводимая в 1-м районе. Каждая армия хотела при этом продемонстрировать все лучшее и оригинальное, что только она могла в условиях оккупации. Красочные парадные мундиры солдат и офицеров, музыка, торжественный марш, смена государственных флагов над зданием межсоюзной комендатуры - все это на площади старой Вены напоминало что-то опереточное. Стороны изощрялись в стремлении удивить зрителей по линии увеличения оркестра и к концу оккупации довели его до нескольких сотен человек. К смене караула наши трубачи готовились за несколько месяцев и «убивали» венцев своей выправкой и строевой подготовкой. Англичане для экзотики назначали в караул, шотландских стрелков с неизменным козлом перед оркестром с волынками, французы - альпийских стрелков с их своеобразным горным шагом-бегом. Прохождение такого войска мимо трибун, где обычно стояли городские коменданты секторов Вены, сопровождалось аплодисментами зрителей-австрийцев, научившихся за время существования в стране «нового порядка» ценить строевую выправку и подготовку.
Своеобразное впечатление сохранилось о людях, простых тружениках Австрии. Это веселый, жизнерадостный, музыкальный народ. В нем нет немецкой педантичности, но сохранена аккуратность и точность. От чехов и итальянцев они унаследовали некоторую беззаботность, от венгров - любовь к песням и танцам.
Недаром венцы в шутку говорят: «Настоящий австриец имеет мать - венгерку, а отца - чеха или наоборот». И от всех народов, входивших когда-то в лоскутную империю, австрийцы получили в должном количестве любовь к труду. Чтобы оценить это должным образом, нужно видеть их крестьянина в поле, а рабочего в цехе у станка. Нас удивляло, как они без сдельщины и широко развитого соревнования работают значительно производительнее наших крестьян и рабочих. Это можно объяснить только выработанной трудом многих поколений привычкой добросовестно относиться к порученному делу, т. к. в противном случае это дело можно потерять и остаться безработным или нищим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
