В книге Сигието Цуру «Конец японского “экономического чуда”» (“Прогресс”, М., 1981) сообщается следующее. В макроэкономической системе Японии — норма скрытые субсидии и дотации. Одна из форм такого способа регуляции платежеспособности отраслей во многоотраслевом хозяйстве страны — выдача государством лицензии на какой-либо дополнительный вид деятельности фирмам, специализирующимся в убыточной, но общественно или государственно-политически необходимой отрасли, с целью их финансовой подпитки. Так судостроительная промышленность Японии в 1954-55 гг. кроме основной деятельности была занята импортом в страну сахара, что позволило снизить на 20 — 30 % экспортные цены на суда и со временем выйти на первое место в мировом судостроении (с. 110).
В Японии никогда не было свободного, как на Западе, ссудного процента (с. 136). Это означает, что не было и привычного Западу “рынка финансов” (инвестиционных кредитов). В таких условиях спрос на кредиты имеет тенденцию превышать возможности их предложения, не нарушающие ликвидности банков. Соответственно отсутствию саморегуляции “рынка финансов” ставкой ссудного процента, финансовые органы (банки, фонды, государственные органы и т.п.) распределяли финансовые ресурсы по своему усмотрению (как у нас Госплан, Госснаб и т.п.), т.е. по чиновничьему произволу.
Но чтобы чиновничий произвол не обанкротился, все без исключения распределители ресурсов, должны иметь работоспособную систему прогностики и экспертизы поступающих запросов. Если кредитно-финансовая система исключает возможность получения паразитических ростовщических доходов [93], то система прогностики и экспертизы — средство обеспечения длительного существования банка, фонда и т.п.; если же ставка ссудного процента осуществляет регуляцию рынка инвестиционных кредитов, то расходы на экспертизу и прогностику в банке или в фонде — потеря прибыли от неограниченного ростовщичества.
“Экономическое чудо” Японии — победа интеллекта над бездумным, антиинтеллектуальным Западным ростовщическим паразитизмом. Соответственно, если хотите “чуда” в России — подавите и исключите из жизни господство паразитизма, освободив интеллект и добронравие от ростовщического гнета. Социальные крупномасштабные эксперименты за рубежом, проведенные под давлением жизненных обстоятельств и конкуренции региональных цивилизаций, уже доказали эффективность производственно-потребительских систем, освобожденных от ростовщической удавки ссудного процента.
Не зная этого и не задумываясь об интеллектуальных процессах, сопутствующих финансовой деятельности, подходя к оценки японских событий с точки зрения западных финансовых воззрений, «Коммерсант» № 18 от 21 мая 1996 г. недоуменно иронизирует над слиянием Токийского банка и банка «Мицубиси» в банк «Токио-Мицубиси» в статье «Слияние, которое не потрясло мир».
С точки зрения западников «огромные японские банки работают менее эффективно, чем их европейские и американские собратья. „…“ Неэффективность связана с тем, что государственное регулирование ослабило конкуренцию среди банков, и они спокойно разрастались в тепличных условиях. Теперь из-за низкой нормы прибыли им трудно перестроиться: любые траты на повышение качества услуг всей сети грозят вообще съесть прибыль.»
Но о том, что есть некое зеркальное соответствие секторов экономики по обе стороны Тихого океана, в статье ни слова. В США — «эффективные банки» и Конгресс ежегодно обсуждает проблему торгового сальдо с Японией и методы недопущения её качественной и дешевой (в данном контексте свободной от ростовщической накрутки в цене) продукции на американский рынок и проталкивания своей на японский. В Японии — «неэффективные банки», с низкой нормой прибыли и массово производимая качественная продукция всех отраслей, а государственность как-то раз была вынуждена извиняться перед США за произнесенные в Японском парламенте слова о том, что американцы в производстве неумелы [94] и ленивы, и почти ежегодно обеспокоена проблемой роста курса иены, вызывающего сопутствующий рост цен на японскую продукцию в иных валютах при выходе на зарубежный рынок, что нарушает экспортно-импортный баланс, необходимый для страны с несамодостаточной макроэкономикой.
А если бы экономика Японии была самодостаточна и не зависела от экспортно-импортного оборота при всём уже ею достигнутом, то государственность капиталистической Японии вполне могла бы проводить и политику планомерного снижения цен, повышающих уровень благосостояния большинства граждан. Это невозможно при свободном ссудно-процентном кредитовании, уничтожающем свободу частного предпринимательства. Но если нет ростовщической ссудно-процентной удавки на обществе, то нет и экономических различий между Сталинским большевизмом коммунизма и свободным от ростовщичества частным предпринимательством капитализма, как это утверждение и не покоробит многих, считающих себя борцами с тоталитаризмом за демократию, свободу частного предпринимательства, и опасающихся возрождения Сталинизма.
Продолжим прерванное цитирование «Коммерсанта»: «”Мицубиси” и Токийский банк решили использовать эту ситуацию парадоксальным способом. Они как будто пошли дальше по неверному пути: укрупнились еще больше, образовав самый большой не только в Японии, но и в мире банк с активами, превышающими $800 млрд. (у „Санвы“, бывшего лидера, активы на треть меньше).»
За этим высказывается “обвинение” в адрес японских банков: «Следствием гигантизма является универсальность.» Под этим понимается, что банк обслуживает множество физических и юридических лиц, действующих в различных отраслях и в разных регионах, в том числе и за рубежом. Этому стилю деятельности кредитно-финансовой системы выносится порицание: «Дитя системы уничтожит своего родителя. Все остальные банки просто не смогут конкурировать с таким гигантом, и им придется искать для себя какие-то ниши.»
То обстоятельство, что во многоотраслевой производственно-потребительской системе банки несут на себе функцию счетоводства, и по отношению к этой системе их ссудно-процентная конкуренция является паразитизмом на ней, не укладывается в сознание человека, видящего один-два банка, и в упор не желающего видеть целостность и развитие не финансовой, а производственно-потребительской системы, на устойчивой работе которой построена жизнь всего общества и государственности и к которой принадлежат все банки-счетоводы.
И далее о банках Японии «Коммерсант» пишет: «Они не умеют экономить»; «Они не умеют увольнять»; «Они не внушают доверия»; «Им придется перестраиваться». «В общем, не стоит завидовать новому банковскому лидеру: слияние породило массу проблем, которых не было у двух отдельных банков. Никто не берется предсказать, удастся ли с ними разобраться и начать новую жизнь.»
Из этого видно, что рыночнику-западнику — выкормышу ростовщичества — никак не понять, что банковское счетоводство — ничто без системы производства, которую оно всего лишь обслуживает. Статье «Слияние, которое не потрясло мир» сопутствует комментарий «Почему самые большие и богатые в мире банки находятся в Японии?» В ней есть одна ключевая фраза: «А потом банки сделались хозяевами всей японской промышленности.» Это — глупость. Они — не хозяева в западном понимании бизнеса, отождествляющем предпринимательство и ростовщичество. Они часть японской производственно-потребительской системы. Поэтому «на пресс-конференции по поводу слияния банков президент Тасуку Такагаки и председатель совета директоров Цунео Вакаи много говорили о „гармонизации отношений сотрудников“, помощи финансовому сектору Японии — и ни слова о конкретных планах нового банка.»
Если будут сняты антагонизмы в обществе («гармония между сотрудниками» государства-суперконцерна), то будут и благодатные планы, и их осуществление. Если гармонии не будет, то любые благонамеренные декларации на пресс-конференциях и в воззваниях к народу — повиснут в воздухе.
Для России наших дней, конечно желательно, чтобы очищение управления от проявлений изживших себя доктрин, протекало при поддержке государственности. Однако, поддержка уже существующими структурами государственной и финансово-хозяйственной власти разного рода концепций, включая и общественно-экономические программы разного уровня значимости, в принципе необязательна, поскольку бесструктурное самоуправление общества само проложит себе дорогу и породит необходимые ему структуры из “неорганизованной социальной стихии”: это вопрос времени. Но если прежде существовавшие структуры оказывают поддержку некой концепции, появившейся в обществе, то тем самым они ускоряют ее осуществление, даже если государственность тем временем поддерживает изжившие себя общественно-экономические доктрины.
