— Сильнейший.
— Что это значит? Правитель?
— Сильнейший — значит, Сильнейший.
— Вы слушаетесь его приказаний, верно? Значит, он правитель. Или не так?
— Это будет еще хуже, чем я думал, — проворчал Оун. С недовольной гримасой занял второй стул, напротив. — Дикарями правят вожди.
— В Империи — император, — перебил Кар.
— Знаю. Он стал императором потому, что императором был его отец, дед, и дед его деда. В реальности он ничем не превосходит других, его власть безосновательна.
— Закон. Его власть основана на законе.
— Дикари не обладают Силой, — с презрением объяснил колдун. — У них нет преимуществ друг перед другом, поэтому они создали закон, чтобы хоть как-то управлять своим сборищем. Владеющим Силой не нужны законы. Сила — сама по себе закон.
— Значит, у кого больше Силы — у того и власть?
— Сила и есть власть. Твой отец — Сильнейший уже триста лет.
— Триста ле… Оун, сколько лет моему отцу?
— Он — последний из выживших в старой Империи.
— Это значит — тысячелетия?
— Одиннадцать веков, если быть точным. В день падения Империи твой отец был уже немолод. Мне — потому что я догадываюсь, каким будет твой следующий вопрос, — двести сорок шесть лет. И нет, мы не бессмертны. Овладевшие полнотой Силы могут продлевать свою жизнь, но не бесконечно. Ты, может быть, овладеешь зачатками Силы, маленький дикарь, но таких высот тебе не достичь никогда.
— Потому что я — полукровка?
— Да.
— В Империи таких, как я, убивают, — помолчав, сказал Кар.
— Это единственное, в чем мы схожи.
— А я?
Оун поморщился.
— Ты — ключ к воплощению планов Сильнейшего. Поэтому для тебя сделано исключение.
— Но я вам противен?
— Да, — равнодушно сказал колдун. — А теперь, если я удовлетворил твое любопытство, нам пора. Сильные интересуются тобой. Ты сегодня обедаешь с членами Совета. Имей в виду, это большая честь, дикареныш. Веди себя прилично.
Он поднялся и пошел к выходу. Кар остался на месте. Сдвигая в сторону занавесь, Оун раздраженно бросил через плечо:
— Ты идешь?
Кар улыбнулся ему, как брат-принц зарвавшемуся придворному.
— Разумеется. Но прежде я должен проведать своего грифона.
— Невозможно. Сильных нельзя заставлять ждать.
— Поверьте, я искренне опечален. Потому что, если я не повидаюсь с Ветром, Сильные напрасно потеряют свое драгоценное время. Я не приду.
Он не понял, что произошло. Оун не шевельнулся, но Кара будто ударило невидимым хлыстом. Он дернулся от боли, упал. Неведомая сила протащила его по каменному полу и бросила к ногам колдуна. Издалека донесся мысленный крик грифона.
— Ты не выдвигаешь условий, дикареныш, — ледяным тоном сообщил Оун. — Ты выполняешь приказы.
Кар поднялся, чувствуя, как под неповрежденной одеждой намокает кровью след удара. Глянул прямо в полыхающую тьму глаз колдуна.
— Не знаю, как отразится на планах Сильнейшего моя смерть, — сказал Кар. — Почему бы вам не попробовать?
— Мне ни к чему тебя убивать, дикареныш, — второй удар бросил его на колени. — Я и без того смогу научить тебя послушанию.
«Тебе плохо! Тебе плохо!» — даже на расстоянии Кар чувствовал панику и ярость Ветра. Еще немного — и грифон примется убивать без разбора.
«Ветер! Успокойся! Слышишь? Все хорошо! Мы вместе, Ветер!»
«Хорошо?» — неуверенно переспросил грифон.
«Да!!!»
«Хорошо…»
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Кар, вставая. — Только, боюсь, мой покалеченный вид испортит аппетит Совету. Я даже не говорю о том, что может натворить обезумевший грифон. Вам не приказывали меня бить, верно?
Мгновение казалось — колдун все-таки убьет его. Потом ярость в черных глазах потухла. Оун справился с собой.
— Видите ли, — со светской доверительностью сообщил Кар, — я обещал грифону заботиться о нем. А мы, дикари, привыкли держать слово. И хоть я не сомневаюсь в приеме, оказанном нам обоим, все же предпочел бы удостовериться лично.
Во взгляде двухсотлетнего колдуна мелькнуло нечто похожее на уважение. Он резко кивнул.
— Так идем быстрее.
Широкий коридор казался не прорубленным, а проплавленным в камне — столь гладкими были его стены. Через равные расстояния возвышались колонны в форме древесных стволов, упиравшихся ветвями в сводчатый потолок. В стороны уходили ответвления поуже, но такой же совершенной формы, спускались и поднимались широкие лестницы. Ламп в коридоре не было, разве что белые шарообразные плоды, свисавшие с каменных ветвей, могли оказаться незажженными светильниками. Неяркий свет исходил из круглых, уходящих вверх отверстий в потолке. Многочисленные входы в помещения закрывали занавеси все из того же блестящего материала. Некоторые были сдвинуты в стороны. Кар видел обстановку рабочих и жилых комнат, видел колдунов, и… других, светлокожих и светловолосых, неизменно занятых какой-нибудь работой.
— Кто это? — спросил он, впервые заметив их.
— Дикари, — отозвался Оун. — Рабы. Ты удивлен?
— Ничуть, — холодно произнес Кар. — Откуда вы их берете?
— Их предки были рабами при старой Империи. Работали здесь, в Долине, потому не успели взбунтоваться с остальным стадом. Время от времени мы добавляем свежую кровь для улучшения популяции.
— Как?
Колдун усмехнулся.
— Просто. У дикарей иногда пропадают дети — тонут в реке или теряются в лесу. Не так часто, чтобы вызвать беспокойство и лишние слухи.
— Это делаете вы? На грифонах?
— Что тебя удивляет? Впрочем, иногда они по-настоящему тонут.
— А правда, что вы пьете их кровь?
— С чего ты взял?
— Так говорят в Империи. Колдуны пили кровь своих рабов…
— Дикари, — фыркнул Оун. — Разве им понять? Человеческая кровь — мощнейший источник Силы. Мы берем эту Силу. Вот и все.
Кар промолчал. И правда, что его удивляет? Сам выбрал стать колдуном. Вслед за своим хмурым провожатым он шагнул на каменные ступени лестницы. Навстречу поднимались две светлые женщины, несущие корзины с незнакомыми плодами. Кар остановился. Рабыни прошли мимо, не поднимая глаз. Скрылись за поворотом коридора.
— Оун! — Кар поспешил догнать колдуна. — Много их здесь?
— Около двух тысяч.
— А вас?
— Если тебя это так интересует — тысяча восемьсот двадцать девять человек Владеющих Силой. Не считая детей.
— Не боитесь, что рабы восстанут, как случилось в Империи?
— Нет. Мы приняли необходимые меры предосторожности. То, что случилось, не повторится.
Едва Кар шагнул из-под каменных сводов наружу, с неба обрушился Ветер. Огромные когти взрыли землю. Грифон приветственно заклекотал, потянулся навстречу. Как всегда, заглядывая в его черные с искрами глаза, Кар окунулся в солнечное счастье. Рассмеялся, не думая о стоявшем за спиной Оуне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
