Прощай, нежно целую тебя, а также моего славного брата Сережу, которого я бы очень хотела снова увидеть. Пришли его к нам хотя бы на некоторое время, не будь таким эгоистом, уступи нам его по крайней мере на несколько дней, мы отошлем его обратно целым и невредимым.
Если Ваня с вами, я его также нежно обнимаю и не могу перестать любить несмотря на то, что он так отдалился от меня. Сашинька просит тебя, дорогой Дмитрий, прислать ей адрес Адамса в связи с долгом Жерку[101]. Не забудь про кучера; я умоляю Сережу уступить мне своего повара пока он ему не нужен, а как только он вернется на службу, если он захочет снова иметь его, я ему тотчас же его отошлю».
По натуре скрытная, Наталья Николаевна на этот раз не могла молчать. Муж, дети, тяжелое материальное положение семьи – вот что заставило ее быть столь откровенной с братом. «Будь уверен, что только крайняя необходимость придает мне смелость докучать тебе», – пишет она. «Я тебе откровенно признаюсь, что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю как вести дом». «…Ты легко поймешь, дорогой Дмитрий, что я обратилась к тебе, чтобы ты мне помог в моей крайней нужде». Она не просит, она умоляет брата увеличить ей содержание с помощью матери.
Еще в 1835 году Наталья Николаевна писала Наталье Ивановне о помощи, но получила отказ. «Право, стыдно, что мать ничего не могла для них сделать, – писала Екатерина Николаевна брату. – Это непростительная беззаботность, тем более, что Таша ей недавно об этом писала, а она ограничилась тем что дала советы, которые ни гроша не стоят». И все же, несмотря на отказ, Наталья Николаевна еще раз обращается к матери через брата, надеясь, что он сможет на нее повлиять. Письмо Натальи Николаевны уникально еще и потому, что впервые она сама говорит о своем отношении к Пушкину. «Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, если я со своей стороны постараюсь облегчить его положение». «Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами». Наталья Николаевна понимает, что в таком состоянии, в каком находится ее муж, он не может работать, а его литературный труд – единственная возможность обеспечить семью.
Как не вспомнить тут надуманную характеристику жены поэта, данную Щеголевым, который считал, что целью жизни Натальи Николаевны был лишь «светско-любовный романтизм».
Это письмо также важно и тем, что подтверждает тягостное душевное состояние поэта в последний год его жизни. Причем свидетелем выступает не посторонний человек, а самый близкий, самый любимый, который разделяет его мысли и чувства. Наталья Николаевна старается сама помочь семье: «По крайней мере содержание, которое ты мне назначишь, пойдет на детей, и это уже благородная цель». Она считает несправедливым, что вся тяжесть содержания ее семьи падает на одного Пушкина, а родные ей почти не помогают. И она права. Холостой Иван Николаевич получал 7—10 и даже более тысяч в год только ради удовлетворения тщеславия Натальи Ивановны и Дмитрия Николаевича, гордившихся тем, что член их семьи служит в императорской гвардии. Сестрам выплачивалось по 4500 рублей в год, а Наталье Николаевне из доходов семьи выделялось, как уже упоминалось, только 1500 рублей. Не говоря уже о том, что она не получила никакого приданого и долг в 12 тысяч Пушкину так никогда и не был возвращен Гончаровыми.
Пушкин не знал об этом ее письме к Дмитрию Николаевичу, но еще в мае она, по-видимому, советовалась с ним вообще о своем намерении обратиться к брату с просьбой увеличить ей содержание. В письме Пушкина от 18 мая 1836 года есть такое место:
«…Новое твое распоряжение касательно твоих доходов касается тебя, делай, как хочешь; хотя кажется лучше иметь дело с Дмитрием Николаевичем, чем с Натальей Ивановной. Это я говорю только dans l’interet de Mr Durier et Mde Sichler[102], а мне все равно».
Щепетильный Пушкин не мог, конечно, допустить, чтобы жена просила у родных на содержание детей, и, вероятно, Наталья Николаевна, зная это, не мотивировала так ему свое намерение просить у брата и матери назначить ей содержание, равное тому, что получали сестры.
И еще один момент, на который следует обратить внимание. В рассказах о Пушкине, записанных со слов Вяземских, не всегда достоверных, П. И. Бартеневым[103], мы читаем: «Хозяйством и детьми должна была заниматься вторая сестра, Александра Николаевна». Это утверждение опровергается письмом Натальи Николаевны: именно она «ведет дом, занимается мелкими хозяйственными хлопотами», которыми не хочет беспокоить мужа. «Не забудь про кучера, – пишет она —…я умоляю Сережу уступить мне своего повара пока он ему не нужен…»
Публикации Бартенева когда-то имели успех, им верили, ими пользовались, в частности чтобы доказать, что жену Пушкина интересовали только балы и вечера. Кстати, Бартенев не взял на себя труд проверить все то, что ему рассказывали Вяземские, в особенности Вера Федоровна, которая распространяла весьма нелестные слухи о семейной жизни Пушкиных. Однако в советское время к материалам Бартенева стали относиться осторожнее: в археографическом и текстологическом отношениях они не всегда были на должном уровне.
В августе сестры неожиданно получили письмо от Дмитрия Николаевича с сообщением о его женитьбе. Невестой его стала княжна Елизавета Егоровна Назарова. С этой красивой девушкой он познакомился в Туле, влюбился в нее, очень быстро сделал предложение. Там же и сыграли свадьбу.
(Начало августа 1836 г. Каменный Остров)
«Ты не поверишь, дорогой Дмитрий, как мы все три были обрадованы известием о твоей женитьбе. Наконец-то ты женат, дай бог, чтобы ты был так счастлив, как ты того заслуживаешь, от всего сердца желаю тебе этого. Что касается моей новой сестрицы, я не сомневаюсь в ее счастье, оно всегда будет зависеть только от нее самой. Я рассчитываю на ее дружбу и с нетерпением жду возможности лично засвидетельствовать ей всю любовь, которую я к ней чувствую. Прошу ее принять от меня небольшой подарок и быть к нему снисходительной.
Я только что получила от тебя письмо, посланное после того, в котором ты мне сообщаешь о своей женитьбе, и тебе бесконечно благодарна за содержание, которое ты был так добр мне назначить. Что касается советов, что ты мне даешь, то еще в прошлом году у моего мужа было такое намерение, но он не мог его осуществить, так как не смог получить отпуск.
А с бумагой, которую ты мне прислал по делу Усачева, я, право, не знаю что делать, кому я должна ее показать, назови мне определенных лиц, тогда, если это мои знакомые, я тотчас же исполню твои поручения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
