Никому из парней я не могу настолько довериться. Что я могу рассказать? О потустороннем поклоннике? Опасно. Вызовет много ненужных вопросов, выведет к императору, к краэнгу. нельзя.
Поэтому, когда стучат в дверь, я только морщусь, но иду открывать. Неужели химерам снова конспект по этикету нужен?
Резко распахиваю дверь и замираю. Это совсем не химер.
Роэран Шакарт стоит, опираясь о косяк двери, и смотрит на меня своими холодными светлыми глазами, как всегда защищёнными лентой очков.
— Впустишь, Сарган? Я хочу помочь.
И оттесняет меня в комнату, заходя сам.
— Это разрешение? — уточняю холодно, но василиск непрошибаем.
— Не совсем. Вот только я знаю, каково это — когда не можешь доверять никому. Даже друзьям.
Неожиданные слова ошарашивают. Любой могла быть причина нежданного визита, но…
— Мне нужна ваша помощь, Роэран.
— Я знаю, что император. болен, — ошарашивают до глубины души, — и знаю, что ты его пара. Защиту от прослушки я установил, чужие следилки уничтожил. Теперь, может быть, поговорим?
Поговорили. Два неглупых чело. дракона всегда могут договориться. Особенно, когда почти ничего можно не скрывать.
Коэрон Шакарт — Командующий, наперсник императора, побратим. Не тот, кого можно провести даже очень умелым спектаклем. Он никогда не путал близнецов, был немного — всего лет на десять, мелочь по драконьим меркам, старше Акайо. И прекрасно понял, кто именно побывал в плену. Понял и поддержал игру. Стабильность в государстве нужно было сохранить любой ценой — слишком уж много у драконов врагов.
Сыну под присягу он тоже рассказал правду. Кто-то должен знать — мало ли что. И оберегать императора.
— Ваш отец не доверяет краэнгу? — уточняю осторожно.
Роэран невесело смеётся.
— Краэнг вспыльчив, нетерпим ко многим вещам, привык получать то, что хочет. Но он никогда не пойдёт против брата. В порыве. скажем так, страсти, он мог тебя пожелать. Мог пытаться строить козни. Но.
Если он так уверен. Надумываю ли я сама себе всё остальное? Мужчины. Попробуй в них разберись. Ещё говорят, что женщин невозможно понять.
— Роэран. — нет, думается мне, что о некоторой «замене» их несравненного саламандра он не знает. И я заканчиваю фразу совсем не так, как собиралась, — ты не мог бы мне, пожалуйста, помочь. Мне хотелось бы глубже изучить историю. наш преподаватель рекомендовал. вот.
Показываю на увесистый, но снова слегка изменивший облик том. Интересная книга.
— Древняя история? — василиск, похоже, не на шутку удивлён. — Ну, если так хочешь. что именно непонятно?
Из сына Командующего получился великолепный учитель. Не думаю, что мы станем друзьями — всё же слишком разные, но положиться на него можно. Было в Роэране что-то, что заставляло довериться.
С его помощью я легко отыскала нужные главы. Плотная бумага, чёрно-белые четкие иллюстрации. Небрежные наброски чужой жизни.
Тридцатидневная война.
Война — вообще страшное слово. Даже для тех, кто её никогда не видел. А для тех, кто воевал? Кто зубами, клыками, когтями рвал врага? А если это тот враг, что ещё вчера был лучшим другом?
Император-саламандр Аэрон Асайши правил давно, очень давно. Не мальчишка, зрелый мужчина. Прекрасный правитель, при котором расцвела страна, были налажены торговые связи, строились дороги, осваивались территории. Кто недоволен? Знать. Потому что воли ей не давали. Потому что Аэрон был диктатором, абсолютной властью во всех сферах — и вполне успешным. Драконы и даже люди, которых тогда в империи было много, его обожали.
Дошло до — предоставьте себе, какого мезальянса! — Аэрон выбрал себе в жены… человечку. Полукровку, но разве это важно? Последняя надежда повлиять на императора исчезла. А дальше. грустно, гадко и печально. Очень по-человечески поступили мудрые и прекрасные крылатые.
Императора начали травить, чтобы ослабить магию. Яд подливал ближайший соратник и друг.
Аэрон слабел, но начал что-то подозревать. Его невеста исчезла из столицы. Спустя месяц вспыхнул бунт. Тридцать дней император держался во дворце с горсткой верных драконов. И людей. И других соратников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А потом. героическая гибель одним и роскошные похороны Аэрону в огромном древнем склепе. Что такое? Болезнь. Его Величество сошёл с ума, очень скорбим и сожалеем. Нужно было его остановить. Как жаль, что не осталось наследников.
Жаль? Невесте, так и не ставшей женой, жаль заговорщиков не было. И поэтому, не успели они начать делить трон, как их ряды начали таять. Вторая раса, что потопталась в родословной милой девушки — это тральвири. Полуночные сородичи альвири.
И. они от своих полукровок никогда не отказывались. Клан дал убежище беременной императрице. Неважно, что коронации не было. Пара — значит, императрица. И она родила в срок. Сына. Полноценного саламандра. Осталось только вернуть ему трон.
И тральвири это сделали. Великолепные убийцы, лучшие наемники в этом мире. Пожалуй, они первые овладели способностями Теневиков.
Кому-то не повезло. Драконы? У невесты императора было много друзей из разных кланов. И они предпочли поддержать законного наследника. Рвать родную страну на части? Лучше порвать тех, кто это задумал.
Младенца женщина воспитала в умного и сильного правителя. А замуж больше не вышла. И, когда сын принял корону, однажды просто исчезла из дворца. Больше её никто не видел.
Слезы капали из глаз, заливали подушку, плечо Роэрана, одежду и даже покрывало с небольшим ковром.
Меньше знаешь — крепче спишь. А женщины существа жалостливые. Как злиться на эту пакость, как строить планы и козни, если представишь его судьбу — а сердце кровью обливается?
И хочется дозваться, утешить, спасти, согреть…
Роэран деликатен. Он почти не касается меня, только чуть придерживает за плечо и протягивает платок.
Ждёт, пока я приведу себя в порядок, и внимательно смотрит. Умный дракон. Очень умный и опасный.
Мне нужна его симпатия. Нужны союзники и помощники. Если. не буду загадывать на будущее, но они при любом статусе не повредят.
— Ты приняла эту историю близко к сердцу, но ты не слишком чувствительна — я это уже заметил и оценил. Ничего не хочешь рассказать?
Хочу. Но пока не уверена, стоит ли.
Роэран Шакарт старше, он привык диктовать свою волю. А мне не хочется оставаться ведомой, оставаться в заведомо проигрышном состоянии. Я не невеста, не императрица и не полукровка. Нет у меня сильных и влиятельных родичей. А все остальные, несмотря на всю свою верность, ещё неизвестно, что потребуют.
— Нет, не хочу, — улыбаюсь, стирая слёзы и чуть склоняя голову на бок. Когда девушка хочет очаровать — она и заплаканной будет красавицей.
Но не слабой, а уверенной. В том, что даже на слабость она порой имеет право — просто, чтобы не перегореть. На деле же это никак не скажется.
— Мы, девушки, существа чувствительные и ранимые. А древняя история любви и предательства. предательство — оно всегда печально. Сложно не провести параллели.
— Считаешь, что достойна стать нашей императрицей?
Он смотрел без вызова, но с лёгкой иронией. Искорки в глазах намекали, что всерьёз меня не воспринимают. Пока. Но в целом симпатизируют. Уже неплохо.
— Мне сложно судить, достойна я или нет, — качаю головой. Голос звучит спокойно и почти мягко, — это буду оценивать не я. Если сказать прямо "по делам их узнаете их". Пока я всего лишь адептка. Одна из многих, прошедших Первое Посвящение. И тёмный дракон. Тот, что дарит свою верность раз и навсегда.
Глаза в глаза. Всё ты прекрасно понимаешь, василиск.
— Что ж, думаю, у Империи есть надежда, — серые глаза на миг теряют свой холод, купая меня в искреннем восхищении.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы встаём. Поклон. Реверанс — изящный и четкий.
Мужчина смотрит долго, пронзительно — а потом осторожно берет мою ладонь в свои пальцы и склоняется в поцелуе.
И это — тоже признание. Вовсе не в любви. Той, что недостойна, руки не целуют. У драконов это вообще не слишком принято. Руки целуют правящим драконам. Главам кланов. Императору. Императрице…
