— Нет.
— Ладно. — Лиза помолчала немного, потом сказала: — Как же я рада тебя видеть!
Эбби ничего не ответила. Она чувствовала, как под ней тяжело дышит сестра. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. У нее кружилась голова. Лиза ей что-то говорила, но она ее не слышала. Лицо было открытым и доверчивым, как всегда. Будто ее совершенно не волнует, что Эбби раза в два ее тяжелее и восседает сверху. Так было всегда. Бесстрашная девочка, которая держит себя в руках, владеет ситуацией и не чувствует никакого раскаяния. Она лежала в снегу, ожидая, когда Эбби придет наконец в себя. Потом они посмеются над тем, что произошло, и оставят все в прошлом.
— Но только не в этот раз, — сказала Эбби вслух.
— Нет, — согласилась с ней Лиза. — Слишком далеко все зашло.
Эбби растерянно заморгала.
— Ты читаешь мои мысли?
— Эбби, опомнись! Не забывай, что я знаю тебя с самого своего рождения. Мое первое детское воспоминание связано с тобой — как ты потихоньку подсматриваешь за мной, когда я лежу в коляске. Следующая картинка — ты пытаешься накормить меня шпинатом…
— Ты терпеть его не можешь.
— Да, никогда не любила. Поэтому я набирала полный рот, потом бежала к унитазу и все выплевывала.
— А отец страшно сердился, — включилась в воспоминания Эбби.
— На тебя — никогда, — вздохнула Лиза. — Все всегда злились только на меня.
Эбби вдруг представила себя на месте Лизы. В четыре года, в шесть, в десять — отец всегда орал на Лизу, при этом лицо его страшно краснело, на шее и вокруг носа вздувались вены. И все время говорил, чтобы она шла в свою комнату. На Эбби он никогда не повышал голос. Только на Лизу.
— Господи, — выдохнула Эбби.
— Да уж, — Лиза улыбалась. — Он так и не понял, что я — это я. Что я от него отличаюсь.
— И от меня тоже.
— От тебя не намного.
Эбби не верила собственным ушам.
— Знаешь, ведь мы с тобой две упрямые ослицы, тебе не кажется? Каждая всегда была убеждена в собственной правоте. Как я могла подумать, будто ты, зная, что Кэл женат, крутишь с ним роман! Я ведь всегда знала о твоих твердых моральных принципах. И что на меня нашло?
— Это извинение?
— Не успела ты уйти, как я поняла, что перегнула палку. Я поддалась первому порыву и наговорила много лишнего — того, чего говорить не хотела… но ты сбежала в Англию. Я ничего не успела тебе объяснить. Господи, какой же ты, Эбби, бываешь занудой!
— Ты тоже. Ты никогда не слушаешь.
— Да, знаю, грешна. Но ты не имела права вот так все бросить и уехать.
— Я не могла перенести этого предательства. Я так сильно его любила.
— Я это поняла.
Роскоу ткнулся носом в Лизино плечо и заскулил.
— Спокойно, дружок, все в порядке, — подбодрила его Лиза, потом вскинула глаза на Эбби. — Могу я теперь встать, а то ведь совсем задницу отморожу?
Эбби подала сестре руку и помогла подняться.
— Я и забыла… — в Лизином голосе звучало удивление.
— Забыла что?
— Какая ты сильная. — Лиза начала стряхивать снег с одежды. — Я всегда тебе завидовала и терпеть не могла свой маленький рост. Я, знаешь, часто в детстве мечтала, что стала такой, как ты, — высокой, уверенной в себе и спокойной, что мне не нужно постоянно пытаться быть в центре внимания… — она не договорила и отвела взгляд. Эбби увидела, что в ее глазах заблестели слезы.
— Господи, как же я хотела быть тобой!
У Эбби перехватило дыхание, а в горле образовался жесткий комок. Она аккуратно подняла пистолет, разрядила его и повесила на локоть, как это делал Мэлоун.
— Я тебя ненавидела, — сказала Лиза хрипло.
— Я тоже тебя ненавидела.
Лиза обернулась и посмотрела на нее снизу вверх. В глазах стояли слезы, она печально улыбалась.
— Да, значит, в чем-то мы все-таки похожи.
35
Сторожка, в которой отсиживалась Лиза, если бы не окна, была бы почти точной копией той, в которой похитители держали Эбби. В одном углу стоял топчан, в другом находилось что-то наподобие кухоньки, посредине печь. Правда, туалетом служило не ведро в углу, а небольшое деревянное строение позади сторожки, поэтому внутри не было жуткого запаха человеческих испражнений — только тянуло дымом. Вдоль стен, слава богу, не громоздились ряды консервов — это спасало от неприятных воспоминаний.
Желтый свет керосиновых ламп падал на кресло, заваленное одеждой, рядом стояли две грубо сколоченные табуретки, на окнах висели выцветшие занавески, в стену вбиты толстые крючки, а столом служил круглый пень от огромного дерева. Его поверхность отшлифовывали годами люди, находившие здесь убежище, поэтому сейчас она блестела, будто по ней разлили растительное масло. На топчане лежало пуховое одеяло и четыре подушки.
— Прямо-таки номер люкс, — восхитилась Эбби.
— Сразу видно специалиста, — отозвалась Лиза с насмешкой в голосе.
Эбби застыла, оскорбленная обычным Лизиным ехидством.
— Черт, — Лиза сконфуженно закрыла лицо ладонями. — Прости. Знаешь, я думала, что когда мы снова встретимся, мы затискаем друг друга до смерти и будем говорить что-то вроде: простим друг друга, все позади, теперь все будет иначе и так далее. Но все оказалось не так-то просто, да?
— Да.
— Ладно, проехали. — Лиза подбросила дрова в печь. — Знаешь, что действительно меня поражает?
Эбби посмотрела на маленькую жилистую фигурку своей несгибаемой сестры и вдруг почувствовала невероятную слабость во всем теле.
— Что?
— Твой пес.
Удивленная этим замечанием, Эбби потрепала Моука по загривку.
— Но это не мой пес, а твой.
— Почему же за последние полчаса он от тебя и на шаг не отошел?
Надо же, а Эбби и не заметила его присутствия — наверное, потому, решила она, что уже привыкла к нему.
— Я ведь его кормлю.
— Я тоже его кормила.
— Он любит спагетти. — Эбби зевнула; Моук, глянув на нее снизу вверх, тоже широко и с чувством начал открывать рот.
— Вот это да, — рассмеялась Лиза. — Он даже движения твои повторяет.
Эбби пожала плечами в недоумении, позвякивая в карманах извлеченными из пистолета патронами: она об этом не задумывалась.
— Тебе приготовить кофе? — предложила Лиза. — Хочешь — у меня есть и шоколад?
— Тогда шоколад.
Эбби подвинула табуретку поближе к столу, Моук распластался у ее ног, а Роскоу удобно устроился у печки. Она смотрела на сестру, пока та доставала кружки, открывала пакет молока и ставила на печь небольшую кастрюльку. Заострившиеся черты, темные пятна на щеках — очевидно, следы обморожения. Если бы она не знала об этом, то приняла бы их за румяна необычного оттенка.
— Не переживай — пластическая хирургия сегодня творит чудеса, — весело заметила Лиза.
— Болит?
— Сначала саднило, но мне крупно повезло. Мороз меня только слегка пощипал. Я сейчас все время мажу щеки ромашковым кремом — похоже, помогает.
Когда молоко разогрелось, Лиза залила им шоколад, тщательно перемешала и передала Эбби ее кружку. Потом подошла к окну, выглянула на улицу, вернулась к столу и закурила. Эбби протянула руку.
— Не возражаешь, если я стащу у тебя одну?
— Только если это не первая твоя сигарета за много лет. Не хочу, чтобы из-за меня ты закурила.
— Как видишь, закурила.
— Ну надо же! — И Лиза протянула сестре пачку.
Эбби закурила. Последний раз она курила в день похищения, поэтому у нее тут же слегка закружилась голова.
Лиза приспособила под пепельницу крышку от майонезной банки.
— Значит, по моей милости мы снова попали в переплет, да?
— Похоже на то. — Эбби покрутила сигарету между пальцами. — Есть идеи, что делать дальше?
— Что-нибудь придумаем, — уклонилась Лиза от прямого ответа.
— Джо сказал, что МЭГ у тебя?
Лиза промолчала, но Эбби заметила, как затуманился ее взор при упоминании о МЭГ.
— Ты знаешь, что случилось с Томасом? — спросила Эбби осторожно.
Лиза опустила глаза:
— Да, Большой Джо мне сказал. Я вчера разговаривала с ним по радио.
— Не могу поверить, что его нет.
— Я тоже. — Лиза держалась изо всех сил. — Он для меня был… как отец.
— Знаю.
— Как мама?
— А ты как думаешь?
— Все настолько плохо?
— Ты же понимаешь, какая для нее это пытка!
— Прости.
Эбби глубоко вздохнула:
— Вообще-то состояние ее стабильно. Она дома и в больницу ложиться не собирается. Сейчас возле нее Ральф. Он удивительный человек.
— И как она относится к его присутствию?
— Похоже, не против.
Лиза улыбнулась воспоминаниям:
— Может быть, он все-таки дождется ее на свидание?
— Как знать…
Лиза стряхнула пепел в импровизированную пепельницу:
— Ты выяснила отношения с Кэлом? Большой Джо говорит, он постоянно крутится возле тебя.
