Надо кого-то распекать, а кого-то хвалить. Кого-то гнать в три шеи, а кого-то поддержать, что-то приостановить, что-то ускорить. Нужно составлять постановления и издавать распоряжения (за которые можно и выговор схватить).
Надо все помнить, вникать в схемы и графики, прове-, рять покрытие на стадионе и тренировочные костюмы на прочность; не забывать про тапочки для миллионов физкультурников и особых коньков для чемпиона «Эстафеты» по фигурному катанию. Надо вручать грамоты мастерам и шоколадные медали первоклассникам, победителям лагерной спартакиады.
Без этой работы не было бы советских спортсменов на пьедесталах почета всех континентов земли, не поднимался бы в их честь флаг Родины, не было бы необъятной славы советского спорта. Да и миллионов бодрых, здоровых людей тоже не было бы.
… Монастырский остановился на опушке зимнего леса. Прищурившись, смотрел на сверкающие белые просторы, на красное солнце в белесом небе, встретившее его у выхода из леса, на поросль тонконогих, голеньких по зиме берез, окруживших могучую сосну.
Оттолкнувшись палками, он легко понесся вперед, в эту раскрывшую ему объятия солнечную белизну…
Глава XV. А жизнь-то продолжается…
Председатель Центрального совета ДСО «Эстафета» Святослав Ильич Монастырский откинулся в кресле.
Перед ним на столе лежали итоговые цифры к предстоящему пленуму. На Олимпиаде 1984 года эстафетовцы, вошедшие в сборную, не подвели: они завоевали немало призовых мест. Особенно в легкой атлетике! Легкоатлетический комплекс в Каспийске с лихвой оправдал возлагавшиеся на него надежды. Вот число мастеров, чемпионов, рекордсменов, разрядников, вот рост рядов легкоатлетической секции, вот цифры значкистов ГТО… Монастырский посмотрел на замирающий осенний старый сад. Оттуда через распахнутое окно тянуло прохладой, запахом прелой листвы.
Он вздохнул. Вот и подошли пенсионные годы. Как быстро, как несправедливо быстро!
Но он не собирается в собес. О нет! Не уйдет в отставку! Капитаны не так просто расстаются со своими кораблями…
Конечно, рано или поздно придется уйти. С поста председателя.
Но не из «Эстафеты». В ней всегда, найдется место для него. А у него — силы для работы. Во всяком случае, пока он жив. Вся его жизнь — работа, потому что работа и есть его жизнь…
Раздался стук в дверь, и на пороге возник Ковров, еще два дня назад напросившийся на прием.
— Разрешите, Святослав Ильич? Здравия желаю.
— Здоров, здоров, входи! С чем приехал? Выкладывай…
Ковров, как всегда деловитый и бодрый, посмотрел на Монастырского настороженным взглядом и сказал:
— Святослав Ильич, комплекс себя оправдал, сами знаете. Так вот мы тут прикинули… — он сделал паузу.
— Ну-ну, — поторопил его Монастырский.
— Надо создавать специализированную спортшколу для легкоатлетов. Кроме того, олимпийский центр высшего спортивного мастерства, — произнес он на одном дыхании.
— Ну даешь, Ковров! Основания есть? — быстро спросил Монастырский.
— Есть! — так же быстро ответил Ковров и торопливо разложил перед председателем графики и документы, которые достал из необъятной, запирающейся хитрым цифровым замком дипломатки.
Монастырский нажал кнопку интерфона:
— Наташа? Не соединяйте. Я буду заниматься делом…
И они склонились над бумагами…
