Завид попытался подняться, но его шатало. Слишком слаб он был. Избор властно мотнул головой и тут же ведуна поддержали крепкие руки Края Долуды. Вместе они прошли по большой комнате, вышли в коридор и через него во двор. Стяжник подвел ведуна к завалинке и аккуратно усадил его.
— Благодарю, — кивнул Завид.
Он поднял голову к черному, усыпанному звездами небу. Какой же свежий и дурманящий воздух.
Рядом сел волхв Избор.
Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь бескрайним небесным простором. Откуда-то из этой черноты прилетели страшилища, чтобы выжечь их землю. Неужели в этой красоте есть что-то страшное и уродливое, способное на такое.
— Зачем все это? — неожиданно спросил Завид.
— О чем ты?
— Зачем мы идем на вражескую территорию. Что может сделать группа ведунов против хорошо вооруженного многотысячного войска противника?
— Змеи высадились здесь, потому что их пропустили, — ответил Избор.
— Что? — не в силах в это поверить, переспросил Завид.
— ПВО земель ур-Камыдов молчало, что позволило войскам Змея беспрепятственно высадиться в их уделе. Мы идем в Мытово — главный град бояр ур-Камыдов, чтобы выяснить степень их предательства.
— Вот, стало быть, оно как. М-да…
Принесли пиво. Больше они ни о чем не разговаривали. Всматривались в ночное небо, думая каждый о своем.
* * *
До войны Завид никогда не бывал в Мытово, столице боярского рода ур-Камыдов. И если бы ему не довелось увидеть своими глазами Белград, то, наверное, Мытово произвело бы на него неизгладимое впечатление. А так город как город. Большой, правда, но все же со столицей княжества не сравнить. Разделенный быстрой рекой Мьёй на две равные части, город кипел и бурлил, что ароматный суп в кастрюле у доброй хозяйки. Купеческие и ремесленные кварталы полнились людьми с утра до вечера. К пристаням прибывали корабли с разных уголков княжества с трюмами, полными грузов. На аэродромы садились гражданские и военные суда. Так, наверное, было раньше. Только теперь город выглядел притихшим, словно затаившийся в засаде волк перед нападением на жирную овечку, отбившуюся от стада. Возле причалов, раскачиваясь на волнах, стояли корабли. Их больше не ждали в дальних краях. Они спали до лучших времен. С аэродрома продолжали взлетать малые и средние ладьи и юркие кочи, только все больше причудливых чуждых росичам конструкций.
Отряд ведунов засел на холме в нескольких верстах от города.
— С наступлением ночи пойдем, — сказал Избор, хмуро оглядывая местность. — Без нужды не волховать и не ворожить. Силу свою на замке держать. На земле этой теперь чужая сила поселилась. А нас не так много, чтобы открыто сражаться против ворогов.
— Дело говоришь, владыко. А до вечера лучше в лес вернемся, чтобы на глаза залетному патрулю не попасться, — сказал Край Долуда, развернулся и первым побрел в сторону леса.
Избор последовал за ним. Потянулись следом и ведуны.
Завид ушел с поляны последним. Перед отступлением под полог леса он все-таки решился нарушить приказ волхва. Ведун опустился на колени, закрыл глаза и посмотрел мысленным взором на город, лежащий перед ним. И тут же разорвал контакт, словно мальчишка, подглядывавший в замочную скважину и получивший за это дверью по лбу. Он и подумать не мог, что за городом следили. Десятки разноцветных чарующих струн окружили пульсирующим куполом Мытово. Если бы он хоть на миг задержал мысленный взор и попытался проникнуть внутрь, то его присутствие тотчас бы засекли. И тогда прощай тайная операция. Из-за его недальновидности их тут же накрыли бы и повязали. Хотелось надеяться, что его вылазку все-таки не заметили. И им не угрожает опасность.
Поднявшись с колен, Завид развернулся и побрел в сторону леса, грузно наваливаясь всем телом на посох. Он еще не до конца оклемался после черного урагана, да и волховская вылазка изрядно сил из него попила. Как бы теперь товарищи не заметили его состояния и не сделали далеко идущих выводов.
Они были уже близко к цели, но сколь многим им пришлось пожертвовать ради этого.
Завид вспомнил Чеслава.
Глава четырнадцатая
Последний бой — прыжок в вечность
Поспешность врага при отступлении — не есть полное его разрушение. Следует помнить и соблюдать неспешность в решениях, ибо сия ретирада может оказаться ложной.
Из учебника по тактике воеводы Первая Соколова
— …Нет, и не будет такой силы, способной разрушить монолит нашего общества. Нет места трусости и предательству. Мы говорим — нет! Нет места в наших домах тем немногим, чьи сердца дрогнули и не устояли пред подлыми посулами врагов. Их нет в нашей памяти, их вообще нет и никогда не было. Их имена — тлен. И слава богам, крамола раскрыта! Навеки вечные род предателей ур-Камыдов стерт со страниц истории нашего княжества. Наше дело правое! Победа будет за нами! Солнце за нас!
Всеволод выключил приемник и стал одеваться. Этот день настал. Быть может, последний в его жизни и в жизни тысяч и тысяч его соплеменников. Несколько недель изнурительной подготовки, напряжения всех сил княжества и вот — время пришло.
Всего три недели, а сколько всего успело произойти… Раньше это были дни и ночи, ничего особенного, как и много лет назад.
Старший гридень надел чистое нательное белье. Заботливо убрал оберег под рубаху. Секунду его ладонь согревала небольшой образок Перуна на кожаном шнурке (или это он наполнял ладонь силой). Тепло от него ощущалось даже через ткань.
Надо было иметь большое везение, чтобы ур-Камыды собрались по приказу своих ведомств в едином месте. И такого не произошло. Вернее, почти… пути богов непредсказуемы, и, как выяснилось, не все ур-Камыды были втянуты в паучьи сети крамолы. Несколько десятков молодых отпрысков этого рода оказались ни при чем. Старшие просто не посвятили младших в свои планы. Или не успели, или просто не доверяли. Как бы там не было, но некоторые ур-Камыды от греха подальше были упрятаны в подвалы Тайного приказа. А действительно виновных изобличили и пытали. Ох, многое они успели поведать, перед тем как их черные души предателей ляди утащили в Пекло. Однако же главные бунтовщики так и остались на своих землях пока вне досягаемости правосудия. Но ничего, и до них черед дойдет.
Всеволод застегнул парадный полукафтан, подпоясался ремнем. До блеска начищенная бляха с изображением огненного колеса весело заиграла в лучах солнца. Волков подошел к окну, нажал на рычаг, и металлические ставни наглухо загородили комнату от мира. Стало темно…
Бесконечно долгим дням подготовки пришел конец. Остатки Первой и Второй армий были сведены в единый кулак. Воеводы собрали по всему княжеству все, что могло летать, ездить и стрелять. Стрелять — значит поражать врага. Воинский приказ отмобилизовал всех мужчин от семнадцати до пятидесяти лет, увеличив тем самым оборону княжества до тринадцати миллионов бойцов. По домам оставили только тех, кто являлся последним мужчиной в семье, а следовательно — кормильцем. Грех оставлять баб да деток без опеки. Не брали под ружье и единственного сына. Если срок запаса еще не вышел, то за сына шел отец, а отрок оставался на хозяйстве. Так велит Правда.
Заводы, фабрики, мануфактуры и даже частные мастерские без сна и отдыха производили все необходимое для нужд возросшей армии. Люди несли в Казенный приказ деньги, драгоценности и прочее… кто чем богат. Сдавали бесплатно часть урожая, личный транспорт. Сами, без просьб и принуждения. Люди прекрасно понимали, коли придет враг — заберет все.
Всеволод включил еще две лампы и придирчиво оглядел себя в зеркале. Красная парадная «казенка» сидела справно, как влитая. Синие шаровары аккуратно заправлены в начищенные черным «драем» сапоги. Старший гридень запустил пальцы под белый кожаный ремень, расправляя возможные неровности на одежде. А затем привычным движением свел полукафтан на спине в две почти одинаковые складки.
Вот и все — готов! Командир «Яробоя», самого мощного броненосца княжества старший гридень Всеволод Волков — готов победить или умереть.
— Видел бы Чеслав… — пробурчал себе под нос гридень и решительно водрузил на голову низкую меховую шапку с красной тульей.
Про гибель друга он узнал почти сразу. Донесения в Тайный приказ от ведунских отрядов поступали регулярно. Великое дело сделали волхвы, жрецы и ведуны. Именно они точно подтвердили сведения о крамоле, после чего началась зачистка во всех приказах.
Три отряда, всего три отряда, меньше сотни человек, а сколько всего успели. И дело даже не в сведениях, добытых ими, и не в живой силе противника, уничтоженной ими… Дело в духе! В надежде, что вселили они в сердца русичам. Из тех отрядов так никто и не вернулся…
Старший гридень прицепил к ремню узкий кинжал, а родовой меч, бережно завернутый в ткань вместе с ножнами, взял под мышку. К парадному одеянию меч не полагался. Он еще раз оглядел комнату — вроде ничего не забыл. Всеволод шагнул к выходу, выключил свет, вышел. Четыре оборота ключом — все. Солнце за нас!
