— Алеша хочет забрать меня во Францию, — громко объявила старая дама. — Но я никуда из Москвы не уеду. Здесь моя родина, здесь могилы дочери и мужа. И квартиру свою я никому не отдам и не продам. Хочу устроить в ней музей. Но я не знаю, как это делается. Я пришла к вам, Виктор, чтобы вы помогли мне с этим делом, ведь вы теперь близко к властям. Может, и в Марининой квартире следует создать музей? Тогда надо поговорить с Алешей, чтобы он планировал устроить свой московский офис в другом месте. Итак, что вы на это скажете, Виктор?
Собеседники не заметили, как во время их разговора в холле появилась Регина. Девочка спускалась по лестнице танцующими движениями, то заплетая, то вскидывая ноги в мягких балетных тапочках. Ее шагов никто не слышал, зато она услышала монолог необычной гостьи. Спрыгнув с последней ступеньки, девочка подбежала к отцу и, усевшись на подлокотник его кресла, бесцеремонно обратилась к старой даме:
— Здравствуйте! Вы — мама первой папиной жены, да? Странная у вас идея насчет музея! В рифму получилось, да? — Регина засмеялась. — Неужели вы думаете, что сейчас еще кто-то интересуется актерами того поколения? Разве что старики. А молодые и фильмов-то тех не видели, в которых ваша дочь играла. Вы не боитесь, что эти музеи — пустая затея?
— Замолчи, Регина! — прикрикнул Виктор и легонько шлепнул дочь по спине.
Она тут же вскочила с подлокотника и обиженным взглядом уставилась на отца. А Евгения с не меньшей обидой обратилась к Регине:
— Ты, деточка, не говори того, чего не понимаешь. Искусство, если оно настоящее, не устаревает никогда. И мою дочь люди не забыли. У нее на могиле не переводятся цветы. И письма мне отовсюду приходят. И журналисты ею интересуются. Вот только позавчера приходила ко мне женщина, расспрашивала о Марине, хочет о ней книгу писать. И, между прочим, эта журналистка приехала из Полтавы — есть такой город в Украине, деточка. Оттуда родом предки моего мужа.
— Я географию знаю! — перебила Регина. — «И грянул бой, полтавский бой!»
Не дослушав Евгению, она сделала пируэт и убежала, едва не сбив с ног Юлю, которая несла к столику поднос с чашками и чайником. Никто не обратил внимания на легкий скрип двери, выходившей в холл сбоку от кресла старой дамы.
Чаепитие и обсуждение музейного проекта продолжалось недолго. Зазвонил мобильник Виктора, и сразу же после разговора Голенищев заспешил по срочным делам, напоследок пообещав бывшей теще свою помощь и содействие. Разумеется, Евгения не стала задерживаться в доме, ушла вслед за Виктором. Инга выглянула в холл из той самой двери, которая находилась сбоку от кресла, и, увидев, что незваная гостья ушла, поднялась на второй этаж. Юля, увидев перемещения хозяйки, ощутила невольное любопытство и, повинуясь какому-то чисто женскому инстинкту, неслышными шагами поднялась вслед за Ингой. Ей нетрудно было понять, в какой из комнат второго этажа скрылась мадам Голенищева. Приложив ухо к неплотно закрытой двери, девушка услышала голос хозяйки, говорившей с кем-то по телефону:
— А если к старухе наведалась та самая баба, которая вчера звонила? Да, из Полтавы… Конечно, старуха не в себе, но ведь не настолько же…
Дальше Юля не дослушала, потому что со стороны лестницы раздались легкие шаги. Девушка тут же схватила стоявший в углу пылесос. И вовремя: в коридор вбежала Регина и потребовала срочно погладить ей платье. Юля недолюбливала инфернальное чадо Голенищевых, но вынуждена была молча повиноваться его требованиям.
Однако недослушанный телефонный разговор Инги не шел у Юли из головы. В последние дни девушка почти физически ощущала, как смутное беспокойство невидимыми волнами проносится по дому Голенищевых. Что было тому причиной: приближение пика предвыборной горячки или какие-то скрытые от внешнего взгляда неприятности, понять она не могла. Ей хотелось с кем-то поделиться своими наблюдениями, посоветоваться, но такого человека поблизости не было. С Романом она рассталась три дня назад, успев стать его любовницей и тут же рассориться с ним до ненависти. Он несколько раз ей звонил, умолял о встрече, но она сразу же бросала трубку. Знакомые, которые появились у Юли в театре «Новый Глобус» или среди художников, были не настолько ей близки, чтобы им доверять. К тому же, через Эльвиру или Светлану подобные разговоры могли бы дойти до Голенищевых. И она молчала, чувствуя грусть и досаду оттого, что нет у нее настоящих, серьезных друзей, с которыми можно поделиться любыми сомнениями и быть уверенной, что они не проболтаются.
Звонок от Жоржа Фалина раздался словно по Юлиному заказу. Хоть и рассталась она с Жоржем, хоть и была на него обижена, но все же обрадовалась, когда он попросил ее о встрече. После разрыва с Фалиным и особенно после знакомства с Романом Юля окончательно поняла, что никогда не любила Жоржа как мужчину. Он был ее старшим другом и учителем, но женщину в ней по-настоящему не пробудил. Может, как раз поэтому Юля скорее могла простить грубости и обиды пожилому актеру, чем молодому любовнику, который слишком глубоко задел ее сокровенные чувства.
Отбросив всякие сомнения, Юля в условленный час отправилась на свидание к Жоржу. Место встречи было назначено всего в одном квартале от дома Голенищевых, у приметного супермаркета.
Было начало декабря, и зима, кажется, решила красиво вступить в свои права. Небольшой мороз при безветренной погоде не заставлял прохожих корчиться от холода. Медленно падал снег — не слишком мелкий, но и не крупный, однако достаточно рассыпчатый, чтобы просматривались отдельные снежинки, вспыхивая сказочными звездочками в свете вечерних огней. Снежный покров уже поднимался сантиметров на двадцать, но снежинки продолжали неторопливо его наращивать. Пешеходные дорожки не успевали протаптываться, и Юля шла, увязая по щиколотку в искрящемся белом подарке зимы, но ей это нравилось. Во время дождя или снега девушку всегда посещало таинственное чувство слияния с природой.
Фалин ждал ее, прислонившись плечом к стене у входа в супермаркет. Козырек над широкой входной дверью защищал его от снега. Жорж стоял, засунув руки в карманы и слегка втянув голову в плечи, пряча подбородок в клетчатый шарф. Глаза его печально и настороженно блестели из-под низко надвинутой шапки. Во всей фигуре некогда известного актера Юле почудилось что-то настолько жалкое, что она даже удивилась сама себе: как могла когда-то всерьез желать этого мужчину? Теперь же ей просто хотелось посоветоваться с ним, как с добрым дядюшкой.
Наверное, Фалин ждал ее давно, потому что основательно продрог, даже зубы слегка стучали. Юля знала, что он давно разбил свою машину, а новую не может, да и не хочет купить, потому и передвигается на общественном транспорте, как простой смертный. Небось, теперь и на такси ему не хватает. Юля слышала, что из театра его уже почти выставили.
— Что же ты… вы стоите на улице, Георгий Иванович? — был ее первый вопрос. — Зашли бы в супермаркет, я бы догадалась, что вы там. Ну, пойдемте, хоть погреетесь немного.
— Добрая ты девочка, Юля, — вздохнул Жорж. — А почему на «вы» перешла?
— Так надо, — серьезно сказала Юля. — Что было, то прошло.
Она взяла Жоржа под руку и вошла вместе с ним в шикарный магазин. Там они быстро нашли тихий уголок со столиками, взяли по чашечке кофе и уселись, чтобы поговорить.
Ни Юля, ни Жорж не подозревали, что за ними неотступно и незаметно наблюдает профессиональный сыщик. Роман Козырев после неудачных попыток помириться с Юлей по телефону решил подстеречь ее возле дома. Увидев, что она быстро и целенаправленно прошагала мимо автобусной остановки, он заинтересовался ее маршрутом и не стал окликать девушку, а пошел за ней следом. Встреча Юли с Фалиным неприятно удивила Романа. Она уверяла, что между нею и опустившимся алкоголиком Жоржем давно все кончено, и Роман этому поверил. И вот Юля, его возлюбленная, которая желанна ему порой до боли и ненависти, отказывается встретиться с ним, молодым и здоровым, но бежит на свидание к старому и жалкому актеришке. Роман невольно сжал и кулаки, и зубы. Он бы излил сейчас весь свой гнев на Юлю и Жоржа, но вынужден был держать себя в руках. Интересы дела не позволяли ему окончательно испортить отношения с Юлей. Он должен был сегодня, самое позднее — завтра, снова попасть в квартиру Голенищевых, чтобы незаметно забрать оттуда подслушивающее устройство, которое прикрепил во время прошлого визита. Только договорившись с Юлей о новой встрече, Роман мог, не вызывая подозрений, посетить высокопоставленную квартиру. Если бы он столь глупо не повел себя два дня назад, если бы не дал волю своим эмоциям и не нагрубил Юле после близости с ней, — сейчас отношения с этой девушкой продолжались бы так, как того требовали интересы следствия. Но до чего все нескладно получается, когда к делам примешиваются чувства!
