– Договорились. Жду в Москве.
Стало быть, Аристархов лично взял на заметку происшествие с ложными байкерами. Любопытно, какое решение он примет и как изменится наша жизнь. Что изменится – в этом нет сомнений. Ганнибал Барка умеет заглянуть на несколько лет вперед. Возможно, он даже ждал появления таких мимикрантов и уже знает что делать. При этом он не любит действовать на опережение и наносить превентивные удары. Вступает в игру только тогда, когда событие произошло.
Философия райда. Человек на дороге прежде всего обычный человек, а не орк или преступник. Стрелять первым нельзя, только действовать в ответ на насилие.
Конечно, из-за такого подхода погибло немало хороших ребят. Но теперь у байкеров нет репутации безжалостных убийц, раскатывающих по дорогам. Хотя после войны именно такое поведение безбашенных отморозков формировало образ всадников на железных конях.
Аристархов и его товарищи в конце концов вбили философию ответного удара на уровень рефлексов. Хороший райд прежде всего не подставляется и быстро реагирует в случае опасности.
Колдобина выбила из головы мысли о вечном. Я подключил связь с «Фрайтлайнером», осведомился, все ли у них в порядке. После звонка Ганнибала на душе стало как-то спокойнее. Не в первый раз попадается странный груз и нечистые на руку заказчики. По большому счету, дело даже обычное. Переживем. Искать ответ на вопрос «За что?» бессмысленно. Какая разница, почему немцы не желают оставлять свидетелей, лишь бы нервы у них не сдали и в спину они не начали палить. Со всем остальным разберемся.
«Вряд ли они избавятся от нас на людной заправке», – думал я, наблюдая за манипуляциями Дитриха с моторочным краном.
«Вряд ли они сделают что-то в закусочной», – думал я, жуя бутерброд второй свежести, купленный в придорожной забегаловке.
Сыр отдавал плесенью, запах упорно навевал мысли о матери-сырой земле и уютном одноместном домике в ее покрове.
«Вот на этом поворотике было бы удобно…» – но «Фрайт» все так же трудолюбиво урчал за спиной, а ствол, торчащий из окна, по-прежнему смотрел в сторону опушки.
Быть может, Ингвар ошибся? Разговор ему пригрезился в бреду, подсознание выдало причину беспокойства, сознание додумало все остальное. Позвонить в Вологду, переспросить? Бессмысленно, Ингвар ничего нового не вспомнит. Просто будем ехать. Тем более дорога ухудшается с каждым километром. Тут не застрять бы.
…К вечеру, когда руки уже сводило от усталости, показался указатель «Каргополь». Вслед за официальным дорожным указателем появился еще один щит: «Вы въезжаете в Каргополь. Население 6311 человек». Метров через триста от него на обочине устроился здоровенный кентавр в мундире. Надо понимать – символ города или что-то подобное. В руках он держал очередной щит с надписью: «Каргополь – центр северной игрушки». Мэр города, видимо, проходил стажировку где-то в Американских Штатах, там подобные указатели в ходу. Сам не был, но заметка попадалась на глаза.
Информационные щиты встретились еще трижды, рассказывая о древних достопримечательностях, успехах здешней хоккейной команды юниоров – где же они тренируются? – и какой-то местной социальной программе. Все бы хорошо, только трасса Р1 постепенно превращалась в болото, и если «Ява» Юстиниана чувствовала себя вполне сносно, то мой японец и Леркин американец начинали захлебываться и недовольно рычать.
– Змей, прием.
– Слушаю, Оттмар.
– Тут есть терминал?
– Нет.
– В таком случае найдите дорогу на улицу Гордеева, дом одиннадцать. Там ожидают груз. Быть может, там и остановимся на ночь.
– Да, понял.
Поплутав по раздолбанным улочкам и слегка пугнув местных жителей, наш конвой затормозил около высокого, некогда зеленого забора, за которым виднелась крыша дома. На мгновение я ощутил дежавю: вот примерно так же покойный Казак грохотал кулаком по воротам в глуши Брянской области.
На той стороне железно зашуршало, калитка отворилась по всем канонам – потихоньку, из нее выглянул мужичок. Тоже архетипичный, сволочь: с сероватой щетиной на впалых щеках, настороженным взглядом и в шапке-ушанке.
– Кто здесь?
– Райцингер и Шолль, – отрекомендовался Оттмар. – С вами должны были связаться.
– Кто? Когда?
– Вам груз.
– Мне? Не, никакого груза мне… ах, груз?! Цто ж вы сразу-то не сказали? Проходите, проходите.
Мужик сильно «окал» и прицокивал, чем изрядно насмешил Юстиниана.
– Ты что, в Вологде этого выговора не приметил?
– Неа. Да и забавнее тут.
Дитрих вышел из калитки, махнул, мол, подойдите. Открыл прицеп, лично вытащил два ящика, вручил мне и Юсу. Мы потащили их во двор, где обнаружился одноэтажный дом с перекосившимися окнами и кривым деревянным крыльцом. Из густой травы росла поленница, там же стояли кряжистый стол и две лавки. Справа тянулся деревянный сарай, к нему был пристроен еще один домик. Язык не поворачивался назвать его гордым словом «гостевой». Видимо, его построили, чтобы наскоро отселить молодую семью, или по схожему поводу.
Мы зашли в сени. Из дома раздавалось оканье:
– А грузовик вы можете на улице оставить, тут места тихие. Мотоциклы тоже, а хоть и во двор.
– Эй, хозяин, куда ящики девать? – крикнул я.
В дверях показалась ушанка.
– От тут и оставьте. Только не на пол, повыше, а то погрызть могут.
– Поесть бы, – встрял Юс.
– Это сейцас, – шапка исчезла и через минуту появилась снова. – Берите.
Я оторопело принял бутыль с мутной жидкостью и краюху землистого хлеба. Классный ужин. Интересно, здесь магазины еще работают? Время-то позднее.
Мы вышли во двор. Там переминалась с ноги на ногу Дэйзи.
– Самогон зачем?
– Комплексный ужин. Местная кухня, – усмехнулся Юстиниан. – Пойдем байки затаскивать.
Ворота не открывались, но калитка оказалась достаточно широкой, чтобы с пыхтением и помощью такой-то матери завести мотоциклы во двор. Не оставлю я свой «Кавасаки» на улице, и так уже несколько человек там стоят и таращатся. Издержки небольшого города.
Итак, уже вечер, а мы все еще живы. Быть может, Ингвар ошибся?
– Змей, – Дэйзи присела на край лавки, – давай все-таки найдем хоть какую-нибудь гостиницу. Уж очень тут неуютно… во всех смыслах.
– Можно бы, – признал я. – Но где гарантия, что немцы завтра не смоются в Плесецк или Архангельск, подвесив наш контракт? С невыполненным обязательством мы потом ни одного конвоя не найдем.
– Так что же, сидеть тут и ждать, когда нас зарежут?
– Ждать не будем, примем меры. Юс!
– Чего? – Сашка оторвался от вдумчивого изучения куска хлеба.
– Датчики с тобой?
– Обижаешь. Конечно.
– Вот ими и воспользуемся. Хлеб съедобен?
– Кхм… Не знаю. И проверять как-то не хочется.
Из дома вышел Шолль.
– Змей, – он бросил ключ. – Вы ночуете вон в том здании. До завтра.
Немец развернулся и скрылся в сенях.
– Здании. Это он хорошо сказал. Не обидел халабуду.
Я отпер дверь. Из домика пахнуло спертыми ароматами сырой постели и старых вещей. Небольшая комната, в которую поместился шкаф с рухлядью вместо антресолей, вусмерть заставленный посудой стол, тумбочка, полки со слабоопознаваемым содержимым и широкая кровать. На полу в беспорядке валялись какие-то тюки, несколько пар резиновых сапог, колесо и здоровый цинковый ушат. Юс пощелкал выключателем.
– Электричества нет.
– И хорошо, – буркнула Дэйзи, – не уверена, что хотела бы увидеть все это богатство на свету.
– Размещаемся?
– Хотя бы вещи затащим.
Рюкзаки и ноуты перекочевали в домик. За ними последовало оружие. Юс присел на кровать, чертыхнулся.
– Теперь я понимаю, зачем нужен самогон. Чтобы уснуть в этом «здании».
– Мы покурить.
Дэйзи ждала у дверей. Я щелкнул зажигалкой, в желтоватом свете проявились усталые глаза райды и опущенные уголки губ.
Дэйзи притворила дверь.
– Хлипковата. Если будут выламывать – не выдержит, – сказал я.
– Змей, – голос ее охрип, – Змей, смотри.
В косяк были вделаны железные полосы на здоровенных болтах. Такими очень удобно запирать дверь снаружи, чтобы воры не смогли пробраться в дом. Я осмотрел противоположную сторону. Так и есть – углубления для винтов.
– Нас не будут резать. Просто замуруют и гранату в окошко. И все.
– Угу. Юс, – негромко позвал я, – Юс, давай датчики.
– На вход? – Сашка появился на пороге с уже распакованными коробочками.
– Да. Только на их вход, – я ткнул в сторону дома. – Посмотри, может, там есть вторые двери.
– Йес, сэр, – Юстиниан откозырял и, пригибаясь, мотнулся к хозяйскому дому, стараясь не мелькать в окнах.
Мы же пошли на разведку.
За халабудой ничего интересного не нашлось. Полоса земли, возможно когда-то служившая огородом, и забор. Куда интереснее выглядел холм высотой метра два, прятавшийся за домом. Для чего нужна была эта земля – осталось загадкой. Холм полого уходил к забору, скрывая за собой какой-то металлолом. С его вершины хорошо просматривался вход в наше обиталище, маленький сад за основным домом – два чахлых дерева – и туалет. Возле кабинки возился Юс. Замаскировав датчики, он воспользовался сортиром по прямому назначению, после чего, насвистывая и заложив руки в карманы, двинулся обратно во двор. Мы тоже вернулись к домику.
