– Да, – кивнул Павел, – Фабьен арестовал всех, кого не успел прикончить ваш разлюбезный Стентон… Кстати, в их числе оказался и бедняга де Бомон. Но ведь самому-то Стентону удалось благополучно улизнуть! – Павел с досадой стукнул кулаком по столу. – А ведь именно он-то и был нам больше всех нужен.
Вскочив с кресла, Наташа в бессильной ярости топнула ногой.
– Чтоб этому проклятому де Бомону гореть в аду! – воскликнула она. – Это только он виноват, что письмо до сих пор находится у Стентона! Мы со Стентоном уже почти пришли к соглашению, он уже почти согласился ехать в Париж и встретиться с вами… или отдать письмо мне, чтобы я могла его уничтожить. И вдруг, в самый ответственный момент, появляется де Бомон со своей шайкой, и все мои усилия летят псу под хвост! – Наташа огорченно шмыгнула носом, чувствуя, что вот-вот расплачется. Действительно, столько усилий, столько переживаний – и все это совершенно зря. Они так же далеки от победы, как в тот день, когда только приехали в Париж.
– Подождите-ка, моя дорогая, – Павел подошел к Наташе и посмотрел на нее изучающим, пристальным взглядом. – Если я не ослышался, вы только что сказали, что пришли со Стентоном к соглашению… насчет письма?
– Да, – ответила она, чуть насторожившись. Уж не сболтнула ли она чего-нибудь лишнего?
– И что же это было за соглашение, позвольте узнать?
Наташа глубоко вдохнула и выдохнула воздух. Ничего не поделаешь, придется открыть ему часть нелицеприятной правды.
– А как вы полагаете? – хмуро спросила она, решив сразу занять позицию нападения. – Стентон уже называл нам условие, при котором он был готов отдать письмо. Почему вы думаете, что в его планах что-то должно было измениться?
– Проще говоря, – с расстановкой произнес Павел, – вы пообещали стать его любовницей, если он передаст мне письмо?
– Да, черт побери! – сердито воскликнула Наташа. – А вы считаете, что у меня был выбор, учитывая, что я уже была его пленницей? Или вы хотите сказать, что я не должна была бежать с ним из того дома, где меня держали в заточении, а должна была сидеть и ждать, пока вы меня освободите?
– Нет, разумеется, – спокойно возразил Павел. – Ничего подобного я не собираюсь говорить. И тем не менее… – Его взгляд скользнул по ее лицу и платью, и его зеленые глаза стали темными, словно предгрозовое небо. – Вы что, уже побывали в постели со Стентоном? – задал он ей прямой и резкий вопрос.
Не ожидавшая такого поворота разговора, Наташа отшатнулась от Павла и растерянно захлопала ресницами.
– С чего… с чего вы это взяли? – пробормотала она.
– Да с ваших же собственных слов, моя голубушка, – обманчиво мягким голосом ответил он. – Ведь вы же сами сказали, что Стентон был почти готов отдать вам письмо, чтобы вы уничтожили его. Стало быть, у него имелись достаточно веские причины для такого, мягко говоря, не слишком благоразумного поступка. Или вы хотите сказать, что он был готов расстаться со своим сокровищем за просто так?
– Что значит «за просто так»? Я же сказала вам, что пообещала поехать с ним в Англию!
– И он, конечно же, как последний дурак, поверил вашему обещанию, – Павел окинул Наташу язвительным взглядом. – И даже не потребовал, чтобы вы начали выполнять свою часть сделки. Что ж, должен заметить, я никогда и не сомневался, что Джонатан Стентон – благородный рыцарь и легковерный осел в одном лице!
Отвернувшись от Наташи, Павел подошел к столу, чтобы наполнить свой бокал вином. Мысли Наташи отчаянно метались в поисках подходящего ответа на его колкую тираду, но ничего такого, что бы могло разубедить Павла, не приходило ей на ум. Как безошибочно он угадал все то, что произошло между нею и Стентоном! И все из-за того, что она произнесла всего лишь одну неосторожную фразу. Но, с другой стороны, кроме этой фразы у него нет никаких доказательств, и если она будет твердо стоять на своем…
– Ну так что же, Натали, – спросил Павел, медленно приближаясь к ней с бокалом вина в руке, – вы ответите, наконец, на мой вопрос?
Наташа подумала, что самым подходящим ответом было бы выхватить у него бокал и плеснуть вино ему в лицо. Однако она тут же решила, что это было бы не слишком благоразумно с ее стороны, а потому лишь надменно вскинула голову и, стараясь вложить в свой голос и взгляд как можно больше презрения, спросила:
– Вы хотите знать, была ли я близка со Стентоном? Что ж, я вам отвечу, хотя и считаю это ниже своего достоинства. – Она выдержала паузу, а затем как можно убедительнее проговорила: – Нет, Павел, мы не были близки.
Он посмотрел на нее с неопределенным выражением, потом медленно осушил свой бокал и поставил его на столик.
– Пожалуйста, дорогая моя, сядьте в кресло, – попросил он ее: таким мягким и вежливым голосом, что Наташа тут же заподозрила подвох.
– Зачем вам это надо? – настороженно спросила она. – Что за игру вы еще затеяли?
– Просто сядьте и все, – с мягким нажимом повторил он. – Или вы чего-то опасаетесь?
Пренебрежительно хмыкнув, Наташа грациозно опустилась в то самое кресло, где сидела в начале разговора. Павел неспешно подошел к ней, а затем вдруг резким рывком приподнял подол ее платья.
– Какого черта?! Что вы себе позволяете?! – вскинулась Наташа. И тут же осеклась под его гневным, обличающим взглядом.
– Где твои чулки и сорочка?! – прорычал он, хватая ее за руку и наклоняясь к ее побледневшему от испуга лицу. – Ты же сказала, что беседовала со Стентоном, когда на вас напал де Бомон! Как же могло случиться, что во время этой беседы ты была без чулок, без сорочки и даже… – он выдержал зловещую паузу, – даже без панталон, что уже совершенно не поддается никакому объяснению, кроме лишь одного!
Выпустив Наташину руку, Павел отступил назад и, скрестив руки на груди, воззрился на Наташу пылающим, мрачным взглядом.
– Итак, мои подозрения подтвердились, – каменным голосом процедил он. – Ты все-таки успела побывать с ним в постели. Я не спрашиваю тебя, почему и как это произошло. Я хочу знать только одно: почему ты сейчас солгала мне?
– Да потому, – со злостью ответила Наташа, поднимаясь с кресла, – что мне уже до смерти надоели все эти бесконечные допросы и гневные отповеди. Да, я была в постели со Стентоном! Потому что это был единственный способ убедить его в моей лояльности и заставить отдать письмо. И если бы не проклятый де Бомон, это письмо было бы сейчас всего лишь горсткой безобидного пепла. Так что я все сделала правильно, и вы, Павел, не смеете меня в чем-то упрекать. В конце концов, – прибавила она более спокойным голосом, посмотрев на него с колкой улыбкой, – ведь цель нашего предприятия и состоит в уничтожении этого опасного письма. А уж каким способом она будет достигнута, это не суть важно. В любом случае, – она чуть помедлила, прежде чем нанести ему последний удар, – я не думаю, что Мария Федоровна нашла бы мое поведение предосудительным. Если бы в результате моего… так сказать, маневра, письмо оказалось уничтожено, она бы, пожалуй, еще и похвалила меня.
– О, без сомнения! – с горьким сарказмом воскликнул Павел. – На ее месте я бы еще и наградил вас: за находчивость и самопожертвование, если, конечно, это слово уместно употребить в вашем случае. Так что вы действительно все сделали правильно, и ни о каких упреках с моей стороны не может быть и речи… А теперь, моя дорогая компаньонка, давайте прекратим наш разговор и разойдемся по своим комнатам, – проговорил он неожиданно спокойным, отстраненным голосом. – Мы оба устали и нуждаемся в отдыхе. Потом, на свежую голову, мы подумаем, что делать дальше.
С этими словами Павел церемонно поклонился Наташе и исчез за дверями своей спальни. Наташе ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.
Глава 26– Так, значит, ваши поиски ни к чему не привели? – Павел невесело посмотрел на Фабьена. – Стентон исчез бесследно, словно провалился сквозь землю. Проклятье! Столько усилий – и никакого результата. Но хуже всего то, что я просто не представляю, что же теперь делать.
– Спокойнее, мой друг, еще ничего не потеряно. – В отличие от Павла, который с каждой минутой все больше нервничал и впадал в уныние, Фабьен представлял собой воплощенную невозмутимость. – То, что моим людям не удалось задержать Стентона, вовсе не говорит о том, что ему удалось благополучно добраться до побережья. Ну, подумайте сами, как бы он смог это сделать, оставшись без своих подручных, без экипажа, да еще в таком, мягко говоря, непрезентабельном виде? Даже если он захватил с собой деньги, ему было бы непросто купить все необходимое для путешествия, не навлекая на себя подозрений. Будь я на его месте, я бы не стал так рисковать.
