— Ты несносен, Малькольм Керр.
— Я? — он выглядел невинным, как младенец на крестинах. — Это была твоя идея. Ты очень изобретательна. Мне не терпится воплотить ее в жизнь.
Мужчины подошли ближе, но Малькольм ничем не выдал, что слышит их шаги. Элпин не могла удержаться:
— Так тебя вдохновляет перспектива оказаться рабом моей любви?
Он засмеялся:
— Посмотри на мой килт, и ты поймешь, как она меня вдохновляет.
Вызов, прозвучавший в его голосе, подстегнул Элпин. Зная, что он закрывает ее от взглядов новоприбывших своим телом, она сунула палец к нему в сапог и пощекотала ногу.
— Я бы гораздо охотнее сняла с тебя килт, но…
Он сквозь зубы втянул воздух. Рука, придерживающая ее за шею, напряглась.
— Но что?
Александр покашлял. Малькольм напрягся и оглянулся.
— Но к сожалению, — продолжила Элпин нежным голосом, исполненным притворного сожаления, — на это нет времени. У тебя гость.
Не обращая внимания на гостя, Малькольм нагнулся к ней поближе и шепнул на ухо:
— Ты хитрая девчонка, Элпин Мак-Кей.
С бешено колотящимся сердцем Элпин посмотрела на пришедших. Александр переминался с ноги на ногу. Незнакомец, крепко сбитый мужчина с ярко-рыжими волосами и пронизывающим взглядом, уставился на Элпин.
— А ты знаешь, что происходит с хитрыми девчонками? — поинтересовался Малькольм.
Испугавшись, что ее шутка зашла слишком далеко, Элпин облизнула губы.
— Не знаю. Расскажи.
— Я тебя покажу это, — он исподлобья посмотрел на нее. — Сегодня ночью.
Он повернулся к гостю:
— Надеюсь, что ваш визит касается очередной партии соли. Пойдемте.
Оставив Элпин сидеть в саду, Малькольм вместе со своим гостем отправился в замок. Она посмотрела на Александра, который, нахмурясь, смотрел вслед своему господину.
— Кто это был? — спросила она. Солдат сделал такое движение, будто собирался плюнуть наземь.
— Гордон, от которого одни неприятности. Лучше не думайте о нем.
— Почему от него одни неприятности, Александр?
Он поджал губы, словно опасаясь, что и так сказал слишком много.
— Неважно, госпожа.
— Если это не важно, тогда почему ты не хочешь рассказать мне, зачем он здесь? И почему Малькольм с ним так резок?
Стянув с головы берет, Александр потер лысину ладонью.
— Он покупает килдалтонскую соль. Я слышал, Фрэзер делает клетку для вашей крольчихи. Пойду и посмотрю, как там дела, — он поднес руку ко лбу. — Удачного вам дня, госпожа, — с этими словами Александр повернулся и пошел прочь.
По тому, как солдат сменил тему разговора и постарайся поскорей откланяться, Элпин поняла, что отыскивать ответ на эти вопросы ей придется самой. В крепости не прибавилось солдат. На основании этого она сделала вывод, что незнакомец не угрожал Килдалтону. Но почему тогда его приезд так встревожил Малькольма? Разумеется, дело тут не в соли.
Мучимая любопытством, Элпин ушла из огорода и направилась в главный холл. Там было пусто. Она минутку полюбовалась портретами восьми предыдущих графов Килдал-тона, включая и портрет светловолосого лорда Дункана, отца Малькольма. Даже с портрета его карие глаза смотрели на нее с теплотой.
Затем Элпин подошла к кабинету Малькольма. Дверь была закрыта. Она услышала отрывки спора, но разговор велся по-шотландски. Если отправиться подслушивать в туннель, то сработает сигнальный колокольчик. Если остаться здесь, ее заметят слуги.
Поэтому Элпин пошла на лестницу и принялась изучать щиты кланов, ставших союзниками Керров.
Подозрительно, что щита Гордонов там не было.
Глава 13
Раздумывая, когда же гость наконец перейдет к цели своего приезда, Малькольм пил пиво и смотрел, как Джон Гордон из Абердина расхаживает по его кабинету. Держа руки за спиной, тот изучал лежавшие на полках римские шлемы, наконечники копий и глиняную посуду, которые Малькольм и его отец нашли в руинах неподалеку от Адрианова вала. Затем, как ни в чем не бывало, посмотрел на глобус и, крутанув его на прощание, перешел к осмотру стены, на которой висели картины.
Горец выглядел совсем не так, как должен бы выглядеть человек, собирающийся свергнуть одного из величайших монархов мира. Его, казалось, ничуть не занимала ни опасность, которой он подвергался, ни чужие жизни, которые он подвергал опасности. Малькольм недоумевал, как может быть столь беспечен человек, обдумывающий объявление войны. Наверно, дело в том, что вся жизнь вождя клана Гордонов была отдана интригам якобитов.
Как бы то ни было, Малькольм не хотел первым заводить этот разговор. Он то и дело возвращался мыслями к Элпин. Проведя одну ночь в его объятиях, она превратилась в настоящую хищницу. Он планировал дать ей возможность поупражняться в роли соблазнительницы — после того, как его гость прекратит расхаживать туда-сюда и приступит к делу.
— Помнится, Килдалтон не был настолько процветающим при твоем отце, — по-шотландски проговорил Гордон.
Саладин доставлял им письма друг от друга, иногда Малькольм отправлялся на север, в Албердин, туда, где была крепость Гордона, но сам Гордон последний раз был в Килда-лтоне еще тогда, когда Малькольм был мальчишкой.
— На границе сейчас все иначе, — пояснил он. — Моя мачеха дала нам мир.
Его гость остановился перед относительно новым семейным портретом.
— Мавр сообщил, что лорд Дункан уехал в Константинополь вместе с леди Мириам. Они еще не вернулись?
Гордон говорит это из вежливости; его совершенно не интересует дипломатия.
— Нет, — ответил Малькольм.
Его гость расхохотался и покачал головой.
— Сочувствую персам. Если верить лорду Лоуэтту, леди Мириам способна выудить у человека даже фамильные драгоценности, и это называется дипломатией.
Мачеха Малькольма обладала талантом мирить враждующих мужчин. Двадцать лет назад, занимаясь этим, она не уберегла свое сердце. Отец Малькольма завоевал ее любовь и, женившись на леди Мириам, сделал бесценный подарок всем людям Килдалтона.
Любовь к мачехе заставила Малькольма улыбнуться.
— Обязательно передам ей ваш комплимент, — грустно пообещал он.
Гордон продолжил изучать портреты.
В отсутствие его мачехи ответственность за управление Килдалтоном взяла на себя Элпин. Ее деятельность, касавшаяся ежедневной жизни обитателей селения, завоевала всеобщее уважение. Малькольм недоумевал, как ему удавалось управляться без нее.
Гордон громко рыгнул. Подойдя ближе к портрету, он уставился на сестер Малькольма. Когда он щурился, его морщинистое лицо напоминало старую, грубо выделанную кожу. Он постучал пальцем по полотну.
— Вот эта, рыженькая. Твой отец может неплохо нажиться на ней.
