Грузовик без нее показался пустым. Я включил навигатор и ввел данные маячка Селене, после выехал на дорогу и метров через пятьдесят свернул направо, в лес. За два года здесь мало что могло измениться, так что прямо за урочищем Волка должна быть заброшенная бетонная полоса. Владения Липа до того, как стать полями, были территорией заповедника, но в двадцатых внесение в конституцию права субъектов на сецессию стало началом сложного десятилетия, а, как водится, когда одни спорят, другие под шумок мародерствуют. Вот Лип относился к последним. Он умудрился отрезать себе почти двести гектар земли, и не абы каких, а запланированных под постройку эко лагеря. От того самого холма, где теперь пустовал старый дом, должна была начинаться туристическая тропа в горы. Администрация успела проложить временную дорогу, и на этом все, дальше явился Лип. Местные любят повторять: нет ничего более постоянного, чем временное. В этой крошечной части вселенной правило работало безотказно.
Стволы сосен остались позади, грузовик выехал на бетонку. Стараясь не отрываться от дороги, я достал из бардачка фонарь и закрепил его на поясе штанов, а после увеличил скорость, про себя заклиная шакалов и енотов и дальше держаться подальше от колес моей машины. Свет фар рассеивал темноту перед капотом. Время от времени бросал взгляд на экран навигатора. Ирра довольно быстро двигалась, с ее скоростью у плаката «добро пожаловать в Солнечную долину» она окажется быстрее меня. Чувствовала она себя при этом более чем комфортно.
С тихими ругательствами я обогнул верхушку рухнувшей лиственницы и постарался вернуть контроль над эмоциями. Временами, когда Селене делала что-то сродни сегодняшней охоте, накатывало минутное беспокойство, близкое к панике. Справится ли она там одна? Все ли с ней будет в порядке? Я отлично знал, что справится, что, возможно, в схожей ситуации я проявлю себя хуже, но все разумные доводы меркли перед безотчетным страхом не оказаться рядом в трудную минуту. Себя нужно было контролировать, но получалось не всегда.
Минут через пять я, наконец, достиг шоссе, свернул направо и разогнал грузовик до комфортных ему ста двадцати километров в час. Поймает кто из помощников, лишусь прав, придется писать рапорт руководству академии. Тала не приветствуют любые правонарушения, даже моя ирра.
Маячок Селене замер в десяти метрах от обочины. Я выжал педаль тормоза, заглушил машину и рванул в лес, освещая путь фонарем. Страх предательски просачивался сквозь стену самоконтроля.
Живая, невредимая и немного недовольная, она стояла на тропинке и молча рассматривала Катерину. Та вжималась спиной в ствол сосны и выглядела до чертиков перепуганной.
- Глеб, - недовольно шепнула Селене, когда луч моего фонаря попал ей в глаза.
- Ага. - Я постарался больше не ослеплять сердитую ирра. Мало ли. Настроение резко скакнуло вверх. Принцесса в порядке, судя по ее поведению, опасностей в радиусе ближайших двух километров точно не было, я рядом - все отлично, в общем.
- Глеб, - пропищала Катя. - Что происходит?
Волнуясь за Селене, я как-то не ожидал столкнуться с откровенной наглой ложью. Такие девушки, как Катерина, не лгут, не бегают ночью по лесу и тем более не подглядывают за личной жизнью парочек на озере. Как-то не вязались все эти поступки с обликом мягкотелой, немного медлительной тихони.
Она осторожно, боком двинулась в мою сторону. Селене наблюдала за ее движениями исподлобья.
- Твоя коса, - решил сыграть по ее правилам я. - Я думал, ты знаешь, что делаешь. Даже удивился немного, но ты так уверенно бросила Илмере вызов, я и не стал задавать лишних вопросов.
- Что? - теперь Катя недоумевала искренне. Она сделала еще два шага и поравнялась со мной. Попыталась взять меня за руку, но из груди Селене вырвался звук, отдаленно напоминающий урчание, так что от этой идеи Катя отказалась мгновенно.
- Ты шутишь? Иммешанкар - язык воинов. Двойное плетение такой формы, - я кивком головы указал на ее косу, - готовность к сражению, к любому нападению, но оно именное. У воинов это дело чести.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Что? - Из лгуньи Катерина превратилась просто в перепуганную девчонку, такую, какой и должна быть.
- К тому же, ты разрешила любому тала внезапно нападать на тебя, включая со спины. Не знала? - Я убедился, что окончательно выбил собеседницу из колеи и уже мягче продолжил. - Иди к машине.
Катя послушно, на негнущихся ногах побрела к шоссе, я последовал за ней. Селене поравнялась со мной, затем молча взяла меня за руку и приложила мои пальцы к своему плечу. Я удивленно покосился на ее профиль. Вместо ответа она чуть надавила на мою руку, а затем кивнула на спину Кати, и вот тогда до меня дошло.
- То есть ты не воин? - вновь начал я, когда мы оказались возле грузовика.
- Нет!
- Тогда откуда у тебя маячок в плече?
Катерина будто встрепенулась и вновь начала лгать.
- Маячок?
Даже если бы я не понял ее странного маневра по напряженному тембру голоса, то увидел бы по ее реакции. В обычном состоянии человека, прежде всего, заинтересует названная часть тела. Сама суть, что внутри тебя есть что-то, о чем ты, возможно, не подозреваешь, как правило, вызывает дискомфорт. Однако, Катя не пошевелилась, не посмотрела ни на одно свое плечо, не протянула руку.
- Илмера его видит, - пояснил я.
Услышал тихий затравленный выдох.
- Я не знала ни про какой иммешина... - Она запнулась. - Я не знала, что нельзя. Это же просто глупая прическа! Вот, - она сдернула с кончика косы резинку и начала расплетать волосы. - Довольна?!
Селене вновь заурчала. Катя попятилась.
- Убери ее! - Обратилась она ко мне требовательно.
Пора было дожимать.
- А камера тебе зачем? Ты извращенка?
- У меня нет камеры.
Я открыл заднюю дверь грузовика, вытащил с сиденья дрон и посветил фонариком на маркер.
- Его украли.
Ответы на вопросы она подготовила заранее, но выходило все равно криво.
- А в лесу что делала?
- Не ваше дело! Я пошла! - она развернулась и едва ли не бегом помчалась по дороге в сторону города.
- У нее фонарь был? - обратился тихо я к Селене.
Она отрицательно покачала головой.
- Нет, У нее ик-линзы,
Я свистнул. Линзы? Да, они стоят больше, чем годовая зарплата ее матери.
- Я ее не трогала, - продолжила Селене. - Догнала, и все. Она сама замерла.
Глеб, я хочу выяснить до конца, что она скрывает.
- Залазь. - Я бросил дрон обратно на заднее сиденье, захлопнул дверь и помог Илмере забраться в грузовик.
Машина поравнялась с беглянкой, когда она миновала дорожный указатель и плакат с приветствием. Я опустил стекло со стороны пассажира и крикнул.
- Садись! До дома довезу!
Катя шарахнулась в сторону.
- Ты реально собралась посреди ночи идти одна мимо Кожуха?
Аргумент возымел действие. Сам старик отличался дружелюбным покладистым нравом, а вот его жена, сколько я себя помнил, женщиной была агрессивной с массой странных привычек, одной из которых было караулить по ночам случайных прохожих у забора и плеваться в них или пугать истошными криками.
У сына настоятеля так сердечный приступ случился в тридцать два. Куда он посреди ночи мимо дома Кожуха шел никто выяснить не смог, зато появилась очередная местная легенда и пара суеверий.
Катерина сжалась на заднем сиденье и уставилась в окно.
- Хвост - это она мирная, - после минутного молчания проговорил я. - К тому же, универсально. Делай хвост. Тебе пойдет.
Я ощутил внимание Кати на себе, Селене же рядом сердито вздохнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- С... - Катерина запнулась. - Спасибо.
Я кивнул. В кабине вновь воцарилось молчание. Я старался ехать с такой скоростью, чтобы с одной стороны было время разговорить девчонку, с другой - она не уловила подвох.
- Куда после выпуска? - Изобразить будничный тон получилось неплохо. Давно не пользовался ложью в таких масштабах, когда-то актерские фокусы с мамой проворачивал, нередко с родными. Я вдруг впервые в жизни сравнил два своих отрезка жизни. Как же, оказывается, проще было в академии. Тала ценят искренность и не ограничивают точку зрения, в таких условиях отпадает необходимость пользоваться манипуляциями. Ты - это ты, какой есть.
