Г. А. Куманев: А как были организованы радиотрансляции торжественного заседания, посвященного XXIV годовщине Великого Октября, и военного парада на Красной площади 7 ноября 1941 г.?
И. Т. Пересыпкин: В начале ноября 1941 г. нам стало известно, что 6 ноября, как и прежде, состоится торжественное заседание, посвященное XXIV годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. В кабинете у Сталина несколько раз обсуждался вопрос, где лучше всего его провести. В конце концов выбор остановился на станции метро «Маяковская». Но перед тем как принять окончательное решение, туда поздно ночью поехали некоторые члены ГКО, а затем и Сталин. Председатель ГКО и его окружение спустились на эскалаторе, который был специально включен.
Осмотрев зал, где должно было состояться торжественное заседание, Сталин одобрил это предложение. Но наряду с этим он обратил внимание на находившихся там маленьких детей, которые, укрываясь от бомбежек, лежали с матерями прямо на холодном полу.
Сталин повернулся к сопровождавшему его председателю Моссовета Василию Прохоровичу Пронину и строго сказал:
— Куда Вы смотрите? Это же безобразие.
Буквально через несколько дней на всех станциях метрополитена, которые использовались в качестве бомбоубежищ, появились раскладные кроватки и даже матрасики для детей.
После осмотра станции «Маяковская» мне было поручено оборудовать место проведения торжественного заседания и установить усилительную радиоаппаратуру. Это была нелегкая задача — обеспечить высокое качество трансляции из такого импровизированного зала. Но важное правительственное поручение радисты и радиофи- каторы с честью выполнили.
Среди присутствовавших на торжественном заседании были члены Политбюро ЦК партии, ГКО, известные военачальники, актив Московской парторганизации, воины–фронтовики, ополченцы и др. Вдоль платформ стояли длинные поезда метро, где разместились гардеробы и буфеты.
Доклад, с которым выступил Председатель Государственного Комитета Обороны Сталин, с помощью радио слушала вся страна. Он вселил много надежд в сердца советских людей и укрепил их веру в неминуемый разгром гитлеровских захватчиков.
Потом состоялся большой праздничный концерт. Моя память сохранила прекрасные выступления народных артистов СССР Валерии Владимировны Барсовой, Ивана Семеновича Козловского, Михаила Дормидонтовича Михайлова и Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной Армии.
По окончании концерта под строгим секретом нам сообщили, что завтра состоится традиционный военный парад на Красной площади, куда нам выдали пропуска. Мы были предупреждены о необходимости держать в полной готовности все радиостанции страны, поскольку не исключалась возможность трансляции парада по радио.
Во все это верилось с большим трудом, ибо слишком близко у стен столицы находился враг…
Ночью накануне праздника шел сильный снегопад, который продолжался и все утро. Об окончательном решении обеспечить трансляцию парада мне стало известно перед самым его началом, которое было необычным — 8 часов утра. Немедленно были даны указания по всей сети радиостанций Советского Союза.
Вся сражавшаяся страна слушала передачу об этом историческом параде. Как он всколыхнул наш народ! Такое забыть невозможно.
Г. А. Куманев: Благодарю Вас, Иван Терентьевич за столь интересные ответы. Вы обстоятельно раскрыли содержание важнейших задач, которые стояли перед работниками связи накануне фашистского нашествия. А насколько изменился круг этих задач, задач Наркомата связи с началом войны?
И. Т. Пересыпкин: По–моему, частично я этого уже касался. Но могу что–то повторить и добавить следующее. По плану в случае фашистского нападения мы должны были сформировать большое количество частей связи и вместе с телеграфными, телефонными каналами и мощными радиостанциями передать их военному командованию.
Затем мы должны были развернуть огромную сеть учреждений военно–полевой почты, а именно: для штабов фронтов — военносортировочные пункты, для всех армий — военно–почтовые базы, для всех соединений и отдельных частей, штабов и т. д. — военно- полевые почты.
Наряду с этим приводились в повышенную боевую готовность все средства связи, и прежде всего резервные и запасные узлы.
В мирные годы мы и не рассчитывали, что в военных условиях в интересах Красной Армии будут создаваться вот такие магистральные линии.
Следует иметь в виду, что передача каналов связи происходила при господстве авиации противника, которая систематически бомбила населенные пункты, промышленные районы, мосты и железные дороги. При бомбежке наши линии связи постоянно выходили из строя. Если бы у нас были кабельные линии, было бы, конечно, намного легче.
Могу Вам привести такой пример. Во время Московской битвы, точнее в феврале 1942 г. я был в 49‑й армии, штаб которой стоял под Юхновым. Командующий армией генерал Захаркин был моим знакомым. Приехал я туда ранним утром. Командарм мне говорит: «Хочешь посмотреть, как в кино, бомбежку моста через р. Угра? Ровно в 8 часов вражеские самолеты будут его атаковать».
Я согласился. И вот действительно в 8 часов примерно 70 «юнкеров» (не меньше) прилетели и начали бомбить этот объект. Четкое звездное пикирование, и на мост летят бомбы. Минут 30 это продолжалось. Поскольку воздушные атаки были не первый день, транспортники, военные восстановители решили соорудить наплавной мост в случае выхода из строя основного моста. Работало там около 500 саперов.
Во время бомбовых ударов они все попрятались в укрытия. Командарм поинтересовался, каков результат очередного налета. Ему докладывают: мост цел. Наши потери — 2 человек ранено. Но линии связи все разгромлены.
После того как я вернулся в Москву, позвонил тому командарму: «Ну, как дела Иван Григорьевич?» Отвечает: «Было еще две бомбежки, мост цел, но линии связи постоянно выходят из строя».
Я об этом рассказываю, потому что такая картина продолжалась всю войну, на всех направлениях и главным образом именно потому, что линии связи у нас были «воздушные», т. е. провода висели на столбах, а не кабельные. Кроме того, построены они были преимущественно вдоль шоссейных и железных дорог. Войска идут, следуют по этим дорогам, их бомбят, и линии связи заодно сразу выходят из строя.
Необычайно трудно было ремонтировать, восстанавливать линии связи, особенно в начале Великой Отечественной войны, когда Красная Армия не имела частей связи.
Когда я выступал на заседании Ученого совета вашего института
21 февраля, то говорил о том, что важнейшими задачами, которые определяли весь характер работы Наркомата связи, были три задачи.
Это прежде всего решение задач, которые содержались в постановлениях Государственного Комитета Обороны. Они сводились к тому, что мы были призваны обеспечивать связь высшего командования: Ставки, Генерального штаба, штабы видов Вооруженных Сил. А также обеспечение каналами связи фронтов, штабов фронтов, частично и штабов армий.
Такая задача стояла в течение всей войны. Первоначально она обеспечивалась преимущественно и силами, и средствами Наркомата связи, а затем в Красной Армии началось бурное развитие войск связи, формирование большого количества частей связи. Вообще войска связи за время Великой Отечественной войны увеличились в 4 раза по своей численности.
После их создания они от штабов фронтов и ниже все линии обслуживали своими силами.
Решать все эти задачи нам помогло еще одно обстоятельство.
Как я уже Вам рассказывал, в самом начале войны Совнарком СССР по моей просьбе принял решение сформировать в Москве
3 ремонтно–восстановительных батальона численностью по 750 человек. Не стоило бы говорить относительно численности этих трех батальонов, если не учесть то обстоятельство, что они заложили основу создания военно–восстановительных частей Наркомата связи СССР. Таких частей у нас никогда не было и никогда не предусматривалось их создание. И вот эти 3 батальона в Москве включили в себя опытных специалистов Наркомата связи и многих промышленных предприятий столицы.
В этих трех батальонах офицерского инженерно–строительного состава было 52 %, что позволило нам иметь под рукой мощные средства и силы для восстановительных работ в районе Москвы, а кроме того, сохранить на месте, на своих должностях руководящие инженерно–технические кадры связистов.
Были затем такие батальоны в Ленинграде (тоже три батальона), а потом их число достигло 30. И они нам очень помогали решать многие задачи: и восстанавливать разрушенные линии, и строить новые, и оборудовать узлы и т. д. Кстати говоря, они существуют до сих пор.
