– Вижу, я вынуждаю вас сделать публичное объявление раньше, положенного срока, – слукавила Мари. – Пожалуйста, не беспокойтесь. Клянусь, что я никому не расскажу об этом, даже моей сестре. Если что-то и вызовет какие-нибудь толки, я не буду иметь к ним никакого отношения.
Это недвусмысленное утверждение достигло своей цели, и Сибель повернула голову.
– Благодарю вас. Я действительно позволила себе некоторую вольность, сообщив известие, которое еще должно подтвердиться. Буду очень признательна, если вы сохраните его в тайне.
– И поскольку я здесь de trop, – пробормотала Мари, – я оставляю вас наедине.
В этом ей никто не препятствовал, и она ускользнула, как только музыканты начали настраивать инструменты для следующего танца. Мари заметил молодой мужчина, не нашедший партнерши, и танец закружил ее прежде, чем она заметила непосредственную реакцию на ее уход. Когда у нее появилась возможность взглянуть в сторону камина, ни Сибель, ни Уолтера там уже не было.
С молодым человеком, пригласившим ее, и с последующими партнерами Мари была особенно очаровательна, поскольку, когда начался третий танец, она заметила, что Сибель тоже танцует. То, что Сибель танцевала со своим дядей Саймоном, а затем, по очереди, с отцом, дедом и братом, не имело для нее никакого значения. Мари волновало лишь то, что Сибель, по всей видимости, ускользнула таки от Уолтера. Мари не знала, что Сибель выполняла свой первый акт послушания мужу.
Когда Сибель покинула своих партнеров, Уолтер отпустил ее руку и улыбнулся ей.
– На этот раз я не позволю вам уклоняться, – сказал он. – Я немедленно поговорю с леди Элинор и попрошу ее назначить время для обсуждения договора, поскольку из разговора с вашим отцом я понял, что должен обратиться за разрешением к вашей бабушке.
Сибель посмотрела на него широко открытыми глазами и медленно покачала головой, не понимая, что же ее так сильно привлекало в Уолтере. По сравнению с ее дядьями он не был особенно красив: типичное румяное квадратное норманнское лицо; широкий рот с мягкими, полными губами казался чувствительным, но мог быть и жестким. Его лицо не вызывало того восторга, который получали люди, глядя на Саймона или Адама, но оно придавало Сибель чувство уверенности и надежности. Уолтер не исчез бы вдруг в критический момент, как Саймон, не поддался бы и безудержной ярости, как то делал Адам. Сибель не переводила взгляд на его тело, но чувствовала его всем своим существом. Оно обладало иной мужской привлекательностью, более опасной, поскольку она не реагировала на голос разума.
Одной мысли об этом было достаточно.
– Я не откажусь от своих первоначальных слов, если только вы не заставите меня, – тихо сказала она.
На этот раз головой покачал Уолтер, но он не ответил ей прямо, а лишь сказал:
– Подыщите себе партнера для танца, Сибель. Я действительно этого хочу. Я должен упорядочить свои мысли, а когда вы рядом, я не могу думать, – он улыбнулся ей, – по крайней мере, не способен думать ни о чем практичном.
Итак, Сибель танцевала с «надежными» мужчинами, а Уолтер беседовал на тему войны и политики с теми, кто не смог найти себе партнера или не обращал на танцы никакого внимания, но мысли обоих были заняты другим. Сибель беспокоилась, что ее матушка рассердится из-за того, что она сдалась так быстро. Именно это беспокойство придало ей испуганный вид в ту минуту, когда она заявила Мари о своем обязательстве. Нет, Сибель не боялась, что мать отшлепает или отругает ее. Она боялась, что матушка решит, будто она лишилась здравомыслия. За исключением этого, Сибель была бесконечно счастлива. Казалось, с сердца ее упал тяжелый камень. Она веселилась от души, особенно потому, что каждый ее взгляд, брошенный на Уолтера, обнаруживал, что он вел невинные беседы и, по всей вероятности, был абсолютно спокоен.
Последнее впечатление было ошибочным, хотя Уолтеру и не довелось столкнуться с резким отпором со стороны леди Элинор. Он достаточно быстро отыскал ее в обществе ее мужа и принца Ллевелина, которые безмятежно вспоминали события, минувшие за последние тридцать лет. Глаза леди Элинор весело заблестели, когда она увидела, что к ним решительно направляется Уолтер.
– Сюда идет наш будущий зять, – сказала она. – Возможно, середина танца неподходящее время для обсуждения брачного соглашения, но едва ли я стану возражать против этого, коль уж согласилась устроить свадьбу в разгар войны.
– Это самый подходящий момент, – заметил Ллевелин с непроницаемым лицом, но глаза его чуть прищурились. – Саймон сам захотел жениться первого декабря. Все предсказатели согласились, что знаки в этот день необыкновенно благоприятствуют, и я решил поговорить с Иэном и Джеффри.
– Тут вы схожи с молодым человеком, который собирается присоединиться к нам, – отметила Элинор, приподняв бровь. – Уж если вам что-то взбредет в голову, выбить из вас это можно лишь только с помощью боевого топора.
– Леди Элинор, – кланяясь, произнес в эту секунду подошедший Уолтер, – Сибель дала свое согласие на наш брак. Мне бы хотелось знать, когда можно будет обсудить условия соглашения.
Он пришел в некоторое замешательство, когда все трое рассмеялись, но улыбнулся и сам после того, как Элинор объяснила (в более тактичной форме, чем она разговаривала с Ллевелином и своим мужем), о чем они говорили перед тем, как он подошел к ним. Однако Уолтер указал в самой бесхитростной манере, что он не требовал сиюминутного обсуждения условий, а лишь просил назначить время и место.
– Таким образом, – закончил он, – это подтверждает, что я более рассудителен, чем вы предполагали.
– Туше, – усмехнувшись, пробормотал Иэн, словно он судил тренировочный матч, в котором Уолтер нанес победоносный удар.
– Но он все же полон решимости, – сказала Элинор, глаза ее весело вспыхнули.
– А вы ждали, что я стану извиняться и отступлю? – спросил Уолтер, тоже улыбнувшись.
– Другой бы так и поступил, – ответила Элинор.
– Но не тот, кто достоин взять Сибель в жены, – парировал Уолтер.
– О, прекрасный удар! – воскликнул Ллевелин. Иэн в ту же секунду рассмеялся и сказал:
– Он припер тебя к стенке, любовь моя. Я думаю, тебе следует пойти на уступку в этом матче.
Элинор тоже рассмеялась, глаза ее наполнились удовлетворением. «Здесь, – подумала она, – Сибель найдет ту силу, в которой будет нуждаться, пока молода».
– Хорошо, – согласилась она, – но установить время не так легко. Завтра будет свадьба, послезавтра • рыцарские турниры, а еще через день – рукопашные схватки.
Элинор наблюдала за противоречивыми чувствами во взгляде Уолтера. Совершенно очевидно, что он горел желанием разрешить все детали и заключить письменное брачное соглашение. Он понимал, что в день свадьбы такими делами заниматься нельзя, а мысль о том, чтобы решить эту проблему во время турнира, тоже казалась кощунственной. Тень беспокойства скользнула по его лицу.
