Он понял, что спал, лишь проснувшись. Голова была словно налита свинцом. Тор встряхнулся, чтобы избавиться от неприятного чувства. Шторм стих, лишь ветер не все не мог успокоиться, и дождь лил по-прежнему, так что одежда беглеца промокла до нитки. На лице выступила соль, глаза щипало, но когда Тор попытался утереться, он обнаружил, что руки у него скованы цепями.
Это открытие подействовало на него, как ушат ледяной воды. Тор поморгал и огляделся. Рядом стояло еще несколько человек в цепях – смуглых, темноглазых, с худыми лицами, длинными руками и ногами. Кочевники с Чужестранных островов – те самые, о которых говорила Эйрин… Они вполголоса переговаривались на своем языке, и Тор не понимал ни слова. Его самого никто не окликнул, хотя было очевидно, что он очнулся. Поднимаясь, Тор подумал, не прибегнуть ли к волшебству, чтобы освободиться, но вспомнил про Локки и Райка. Для начала стоит узнать, что с ними, а до тех пор воздерживаться от резких движений.
Похоже, его занесло довольно далеко от песчаной косы, где они нашли убежище прошлым вечером. Занесло… Занесли, если быть точным, причем предварительно одурманив каким-то снадобьем. Вот почему голова болит, словно с похмелья. Иначе каким образом его подняли, доставили сюда, заковали в цепи, а он так и продолжал спать? Скорее всего, догадка была верна, но Тор ничего не помнил.
Солнце было уже высоко, когда его наконец-то почтили вниманием. Какой-то здоровяк пинал лежащих людей и приказывал им подниматься, подкрепляя свои слова весьма красноречивыми жестами. Заметив в руке незнакомца свернутый кнут весьма угрожающего вида – омерзительное зрелище! – Тор решил повиноваться. Вскоре появилось еще несколько надсмотрщиков, которым, похоже, приходилось проводить в море куда больше времени, чем на суше. Здоровяк, который пришел первым, обратился к пленникам на том же неизвестном Тору языке, которым, похоже, владел весьма посредственно. Сосредоточившись, Тор сумел понять несколько слов, но потом решил не утруждаться. Закончив тираду, матрос заговорил на родном языке Тора и начал с того, что представился. Это был Хэрид, первый помощник Черной Руки.
– Тебе крупно не повезло, долговязый. Теперь ты раб и должен вести себя, как положено рабу. Как тебя зовут?
Врать не было нужды.
– Торкин Гинт.
– И откуда ты?
– Из Тала.
Мужчина рассмеялся.
– Первый раз поймал ученую птицу из столицы. Наверно, больших денег стоишь, Гинт. Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь уцелеть, – отозвался Тор и заметил, как Хэрид перехватил свой кнут поудобнее.
– Ты мне тут не остри, Гинт. Мы тебе острый язычок быстро подрежем. Мое дело – спрашивать, а твое – отвечать. Ты теперь моя вещь, понял?
Замечание было справедливым, а главное – своевременным.
– Ты с какого корабля?
– С «Осы». Она затонула во время шторма. Похоже, Хэрида и его приятелей проняло.
– Ты там был? – рявкнул первый помощник, подходя ближе.
– Да, я и два моих товарища.
– А что с капитаном?
Осторожно.
– Мертв. Можно сказать, убил сам себя.
– Врешь! – заорал здоровяк. – Чтобы Черная Рука лишил себя жизни? Да быть того не может.
– Я был там, – возразил Тор. – Он не хотел лишать себя жизни. Просто несчастье.
Тишина легла ему на плечи, как свинцовый груз. Слушали все, даже рабы перестали переминаться с ноги на ногу.
– Он решил немного поразвлечься – отрубить руку матросу, который ему не угодил. Начинался шторм, и корабль неожиданно качнуло… Думаю, с этого все и началось. Черная Рука оступился и упал, а топор вошел ему прямо в грудь. Когда я видел капитана в последний раз, его кишки были разбросаны по всей палубе.
Тор с удовольствием заметил ужас на физиономиях работорговцев. Хэрид каким-то чудом сохранил самообладание.
– А остальные?
– Думаю, все погибли, – ответил Тор. – В мачту ударила молния, и корабль загорелся. Я оглянуться не успел, как он развалился и ушел под воду. Мы трое прыгнули за борт и поэтому спаслись. Про остальных ничего сказать не могу.
– А что ты делал на борту «Осы»?
– Плыл в Кипрес. Я оплатил дорогу. Позвольте спросить, где мои друзья?
– Один умирает, если уже не умер. Кстати, это парнишка из нашей команды. А второй такой смазливенький… Девочек у нас нет, так что наши ребята им немного попользуются.
Тор почувствовал, что закипает.
– Я не просто так спросил, где они. Я лекарь и могу спасти вашего юнгу. Что касается Локлина Гилбита… Думаю, тебе небезынтересно узнать, что его сестра – супруга Януса Квиста. Уверен, Квист с удовольствием расскажет тебе, как следует обращаться с его родней.
То, что произошло потом, следовало предвидеть. С Хэридом не следовало разговаривать свысока. Тем более не стоило пугать его Янусом Квистом. Кнут обжег мокрую кожу Тора. Боль была такой сильной, что пленник упал в грязь. Хэрид снова хлестнул его, на этот раз попав по спине. Оглушенный болью, Тор едва слышал, как орет первый помощник.
– Чтоб я больше такого не слышал, Гинт! С этого мига будет так: если я к тебе обращаюсь, ты смотришь на свои ноги и отвечаешь. Ты – раб. Мне еще не такие сказки сочиняют, чтобы спасти свою шкуру. Не выйдет, Гинт. Через три-четыре дня тебя продадут в Кипресе вместе с твоим дружком, у которого к тому времени будет здорово болеть задница. А теперь вставай и лечи юнгу, потому что он мне нужен. Потом можешь заняться своим дружком. Мне он нужен здоровым, чтобы мои ребята ближайшие две ночи не жаловались.
Последние слова он произнес, не меняясь в лице. Моряки расхохотались. Тор уже собирался загнать этот смех им в глотки, когда услышал у себя в глубокий бархатный голос. Совсем как в тот день, когда клеймили девушку по имени Мария, и Меркуд впервые заговорил с ним.
«Не показывай им свою силу. Не стоит».
Цвета поблекли. Тор осторожно огляделся.
«Кто это?» – мысленно спросил он, не обращаясь ни к кому определенно.
«Я стою через двух человек слева от тебя».
Хэрид что-то скомандовал своим подручным. Один из них подошел к Тору, рывком поднял его на ноги, и пленник воспользовался этим, чтобы разглядеть того, кто с ним говорил. На миг его глаза встретили пристальный взгляд высокого смуглого человека. При тусклом свете белки глаз поблескивали на темном лице, и казалось, что они светятся. Он слегка кивнул.
«Кто ты?» – прошептал Тор по каналу связи, когда его тащили прочь.
«Адонго-морук».
Как?!
«Один из Паладинов?»
В этот миг Тора втолкнули в палатку.
«Пятый. Поговорим потом».
И связь прервалась.
Райк лежал в углу палатки, прямо на земле, и дрожал с головы до ног. У него начался жар. Тор понял, что про Адонго, зачем бы он здесь не появился, придется на какое-то время забыть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
