Сейчас, выстраивая в единую цепочку терские колхозы, колхозы Мурманского берега и госхозы области, я нахожу у них общий "знаменатель" - сельское хозяйство. В "числителе" у них стоит примерно одинаковая цифра - себестоимость продукции. А вот "результат" деления совпадает только у колхозов Мурманского берега и у госхозов, как если бы дефицит покрывался какими-то поступлениями извне. Для госхозов это дотации государства. Но кто берет на себя в этом случае функцию государства в хозяйстве мурманских колхозов? Что есть у них такого, чего не было бы у терчан?
Я вспоминаю свои разговоры с председателями, прокручивая их в памяти, как ленту диктофона, и вдруг как бы въяве слышу ровный, несколько отрешенный голос председателя "Северной звезды":
"- ...Убытки мы покрываем за счет флота".
Не в этом ли разгадка? Ведь терские колхозы не участвуют в океанском лове!
Другими словами, колхозные суда, работающие в составе флотилий "Севрыбы", к которым колхоз оказывался как бы пристегнут со всем своим наземным хозяйством и службами, выполняют ту же функцию, что и государство по отношению к госхозам. Или - промышленные предприятия по отношению к своим "аграрным цехам". Сельское хозяйство крупных рыболовецких колхозов структурно оказывается подсобным хозяйством флота. Другое дело, что в действительности оно им совершенно не нужно. Но убытки, которые оно приносит флоту, были столь малы, что мурманские колхозы с ними мирились, как с неизбежным злом.
У колхозов Терского берега флота давно уже нет, им никто не выплачивает компенсацию за убыточное производство в неблагоприятных условиях, поэтому они вынуждены были покрывать свои убытки из основных средств и неизбежно катились к финансовому краху.
Межхозяйственная кооперация помогла временно залатать именно эту прореху в их экономике, но не ликвидировала ее окончательно.
- А что такое флот в колхозах при наличии межколхозной базы и его полного подчинения "Севрыбе"? - можно спросить теперь.- Он куплен колхозом у государства, но фактически сдан в аренду государству вместе с плавающими на нем так же, как предприятиями сданы в аренду колхозам купленные у них животноводческие фермы. Если же вспомнить, что на судах ходят вольнонаемные, только числящиеся в колхозе люди, то перед нами окажется та же "межхозяйственная кооперация", только наоборот: колхоз, купив суда, наняв команды и оплачивая последующий ремонт, вкладывает свои средства в государственный океанический лов.
Когда-то было наоборот. Когда-то колхозы арендовали на путину у государства суда, укомплектованные командой и специалистами, точно так же, как сельскохозяйственные колхозы арендовали у государства необходимые для обработки земли и уборки машины через машинно-тракторные станции. И то, и другое было нормальным явлением: и суда, и машины в МТС обслуживали специалисты, государство централизованно снабжало их необходимыми запасными частями и горюче-смазочными материалами. Иначе быть не могло, поскольку все это находится в руках государства и отсутствует в свободной продаже.
Хорошо это или плохо - другой вопрос. Главным здесь было то, что, концентрируя в своих руках основные орудия производства, государство гарантировало их высокую эффективность, бесперебойную работу и высокий конечный результат, как то делают соответствующие фирмы в Соединенных Штатах Америки, поставляя фермерам весной и осенью необходимые машины и обеспечивая их мгновенный гарантийный ремонт, да еще с компенсацией за простой.
Что произошло в результате расформирования МТС и передачи машинного парка колхозам, хорошо известно. Без соответствующего штата специалистов, без лимитов на запчасти и горючее, без налаженного снабжения маломощные колхозы начали разваливаться, началось их "укрупнение". Последнее вскоре привело к появлению огромного числа так называемых "неперспективных" деревень, которые принялись переселять и сносить. Их количество только по одной Российской Федерации было определено цифрой в сто тысяч населенных пунктов!
Опасность заметили слишком поздно, когда потребовалось со всей решительностью заявить, что "неперспективными" могут быть только руководители с их планами, а не села с живыми людьми, которые, наоборот, надо всячески поддерживать, дав возможность снова набрать силы для развития.
Примерно то же самое произошло и на Терском берегу, где выкупленные у государства суда "не вписались" в экологию хозяйства старых поморских сел. Архангельские рыболовецкие колхозы очень скоро интуитивно поняли это и объединили свои суда на базе флота, созданной более полутора десятка лет назад в Мурманске. Грубо говоря, вернули суда их бывшему владельцу, вступили "в дело на паях". Мурманский рыбакколхозсоюз сделал этот шаг только после того, как руководство "Севрыбы" пригласило Гитермана помочь рыболовецким колхозам Мурманской области. Так все вернулось "на круги своя", оформив принцип долевого участия колхоза в работе государственного промышленного предприятия, в данном случае "Севрыбы".
Как практически участвуют в океанском лове колхозы, своими капиталовложениями или своими людьми, никого не интересует, поскольку союз "государственной" и "кооперативной" собственности прикрыт фиговым листком трудовой книжки колхозника.
Вот и все. Никакой хитрости нет, обычная бюрократическая неурядица, мешающая жить и двигаться вперед из-за безнадежно устаревших инструкций, решений и постановлений, висящих тяжелыми гирями на ногах советской экономики. И нет в этом никакого открытия. В том, что большинство инструкций устарели, убеждены все, даже те, кто призван следить за их исполнением.
Радуюсь я другому выводу.
Океанский флот может быть, а может не быть у колхоза: на экологию хозяйства он не влияет, поскольку оказывается только формой участия колхоза своими капиталами в государственном предприятии. Решать судьбу самих поморских сел следовало, исходя из экологических предпосылок самих хозяйств. И здесь путь был один - через упорядочение цен на рыбу и оленя, через ликвидацию посредников в торговле колхоза с государством и, стало быть, путем получения в свои руки права обработки продукции, доведения ее до конечного результата.
Только в том случае, когда пойманная в океане рыба будет поступать в колхоз для обработки, судно и флот будут действительно колхозными, но не раньше. Нужно ли этот принцип распространять на продукты океанского лова - не знаю, не уверен. Возможно, что и не нужно: для того, чтобы занять свободные руки, если такие окажутся, у беломорских колхозов есть и другие пути - прибрежный лов, развитие марикультур, озерный лов и много всего другого.
Признать же, что колхозы участвуют в океанском государственном лове своими капиталовложениями, важно еще и вот почему. Ликвидация давно устаревшего барьера, разделяющего "государственную" и "кооперативную" собственность, открывает возможность активного перераспределения средств в общенародном производстве. Меня никто не может убедить, что океанский флот органично "вписывается" в структуру наземного колхоза, пусть даже занимающегося рыбной ловлей на реке или на морском берегу. С таким же успехом подобный "рыболовецкий" колхоз может существовать на Урале, в Тамбовской области или в Закарпатье. Терские поморы, не выезжавшие в Мурманск, в глаза не видели "своих" кораблей, а сколько километров по прямой от порта приписки до "родного" колхоза - в наше время роли не играет, все определяют капиталовложения, принцип долевого участия партнеров в общем деле.
Если это принять как аксиому, то тогда не нужно и заводить "подсобные" предприятия, заниматься не своим делом, требовать от химиков, чтобы они производили мясо, от горняков - молоко, от строителей - картофель, когда всем этим с гораздо большим успехом смогут заниматься специалисты сельского хозяйства, и так работающие в колхозах и совхозах. Достаточно, если промышленные предприятия войдут акционерами или пайщиками - можно назвать их как угодно - в сельскохозяйственное производство, в агропром, отчисляя необходимые средства на оплату труда, на капитальное строительство, оборудование, благоустройство поселков и так далее,- под лимиты, которые сможет гарантировать для всего этого государство. И под местные ресурсы, которые должно изыскать и выделить районное и областное руководство.
Так мне все это представляется...
Перечитал последние странички - и заскучал: очень уж все показалось корявым и нудным, как производственный пейзаж за окном, созданный шабашниками. А веселее не выходит, ничего веселого в этой затянувшейся жизненной ситуации нет. Да ведь и пишу не для развлечения случайного читателя, а чтобы самому разобраться, что происходит в жизни и куда что движется. Куда мы идем. И здесь не образность нужна, не красота и легкость стиля, факты нужны и их анализ, чтобы успеть углядеть, какая ждет нас всех перспектива. И главный вывод остается вроде бы прежним: и кооперация, и океанский флот - факторы временные. Воспользоваться ими необходимо, чтобы сейчас удержаться, выбраться из затянувшегося кризиса. Однако поморским селам, вроде Чапомы с ее колхозом, не столько на кооперацию и возможный в будущем океанский флот рассчитывать надо, сколько на собственные свои ресурсы, которые здесь под рукой лежат.
