Рядом с ним был Холлер, а во главе стола во фраке, в обществе каких-то элегантно одетых господ сидел лорд Баннистер.
Думаю, что у жены Лота, когда она оглянулась на Содом и начала тут же превращаться в соляной столб, выражение лица было все же менее ошеломленным, чем у лорда, увидевшего Эвелин. На мгновенье воцарилась полная тишина. Но и в это мгновенье мозг Эвелин продолжал отчаянно работать. Она понимала, что на карту поставлена репутация профессора, понимала, что назревает страшный скандал, и в долю секунды успела найти выход. Улыбаясь, она проговорила:
— Извини, Генри, — каким-то чудом ей удалось извлечь из памяти имя профессора, — но тебе придется проводить меня домой. Какой-то разиня-велосипедист налетел на меня во дворе и, посмотри, что случилось с моим платьем!
Прошло!
Свежие царапины и следы грязи делали ее версию вполне правдоподобной. Все с вежливым сочувствием отнеслись к «леди Баннистер». Профессора, академики и генералы наскоро представились ей, а «леди», явно сожалея, что не может остаться с ними в таком виде, взяла лорда Баннистера под руку и вместе с ним удалилась.
Сев в машину профессора, Эвелин осторожно оглянулась, выясняя — не преследуют ли ее. Она была уверена, что пока конверт будет при ней, по ее следу будут идти люди, готовые на любое преступление. Никого, однако, видно не было. Профессор тоже сел в машину и только теперь произнес:
— Захлопните дверцу и скажите, куда вас отвезти.
От возмущения и горечи профессор не находил слов. Нельзя было, правда, отрицать, что в последние дни он не раз вспоминал эту девушку и даже подумывал о том, что неплохо было бы снова встретиться с ней. Но не в таких же обстоятельствах! Сейчас он охотнее всего просто вышвырнул бы ее вон. Чем она занималась? Где вывалялась в грязи и порвала платье? И вообще, что делала одна ночью на улице? Уму непостижимо…
Просто появилась и все. Неожиданно и бурно, как циклон.
— Прошу вас, как можно быстрее увезите меня куда-нибудь подальше от Парижа, где я могла бы сесть в поезд или нанять машину, — тяжело дыша, взмолилась девушка.
— Но прошу прощения… в таком виде…
— Меня преследуют!
— Нечто в этом роде я уже слышал. Так вот, дорогая мисс Вестон, я знаю обязанности джентльмена, но все же должен обратить ваше внимание на то, что я ученый, а не странствующий рыцарь. Не могу понять, почему в наше время, когда существуют достаточно компетентные полицейские органы, вы обращаетесь по уголовным делам исключительно ко мне. Я весьма польщен, но разрешите заметить, что жизнь джентльмена не проходной двор…
— Вы правы… Я сейчас выйду, — проговорила Эвелин и расплакалась навзрыд. Она боялась, что в Париже вокзал, а может быть, и пункты проката машин, уже взяты под наблюдение. Знала она и то, что жизнь ее висит на волоске. Единственный шанс: нанять машину где-нибудь подальше от Парижа… Боже, как она одинока!
— Да говорите же, куда вас везти, — скрипнув зубами, сказал профессор. Он понял уже, что не сумеет настоять на своем. — Перестаньте плакать! Да прекратите же, пожалуйста! Ладно, я вывезу вас из Парижа, куда вам только Угодно!
— В Марсель, — с заблестевшими вдруг глазами сказала Эвелин.
— И я повезу вас туда во фраке?! — простонал Баннистер.
— Нет, нет… просто отвезите меня подальше, до какого-нибудь городка, где я смогу раздобыть машину.
Профессор яростно нажал на педаль газа, и новенькая «альфа-ромео», бесшумно тронувшись с места, помчалась в сторону автострады Париж — Лион.
Двое на крыше продолжали прятаться за трубами. Шум на улице утих и дальнейшая перестрелка могла выдать их.
— Эй, вы! — крикнул Гордон. — Вам так уж хочется, чтобы мы оба попали в руки полиции? — Ответа не последовало, и он продолжал: — Разумнее было бы объединить усилия.
Адамс не ответил.
— Вдвоем нам, может, и удастся разыскать ту девчонку с документами. У меня есть кое-какие данные, без которых вы ничего не добьетесь. Давайте действовать вместе.
— Кто вы?
— Англичанин. Профессия — близкий родственник вашей.
— Какая мне от вас будет польза?
— Возьмем друг друга в долю. Вы меня в это дело с картой, а я вас — со статуэткой.
— Что это еще за история со статуэткой?
— Речь идет о статуэтке ценой в миллион фунтов.
— Так я и подозревал, что с этим Буддой все не так просто. Жаль, но у меня сейчас нет возможности заниматься чем-то еще, кроме оранжевого конверта.
— А эти дела соприкасаются, — ответил Гордон. — В обоих случаях надо прежде всего добраться до Эвелин Вестон. Так как? Согласны работать на пару? Или просто разойдемся и поодиночке спустимся с крыши? Надеюсь, сидеть до старости вы тут не собираетесь?
Последовала долгая пауза.
— Идет, — ответил наконец Адамс — Сейчас мы все равно выйти из укрытия не рискнем — я, во всяком случае, не рискну, — так что разумнее будет, если мы встретимся через полчаса в «Кукольном короле». Это рядом с Шато-Руж.
— All right! До встречи…
Под прикрытием труб они поползли в противоположные стороны.
Выбравшись на улицу, Гордон позвонил Райнеру.
— Приходи вместе с Окороком в ресторан «Кукольный король».
— А готовят там хорошо? Я еще не ужинал.
— Болван! Игра идет не на жизнь, а на смерть. Мы будем миллионерами, если найдем Эвелин Вестон.
— Можно, стало быть, открывать кредит. Окорок только что позвонил, что она едет в машине вместе с профессором. Заправились перед ним бензином на лионском шоссе. Он продолжает следить за ними и будет звонить нам с каждой бензозаправки. Далеко отсюда этот самый «Кукольный король»?
Адамс с двумя своими людьми уже был в ресторане, когда туда вошли Гордон и Райнер. Последовали взаимные представления.
Одним из людей Адамса был бородатый мужчина в полосатом трико, непрерывно жующий табак. Звали его Жоко — так, во всяком случае, он был представлен. Когда-то он выступал в цирке, изображая «человека из каучука», но, совершив однажды убийство, вынужден был поменять профессию.
Второй сотрудник Адамса, доктор Курнье, был высоким, бледным, седым человеком с усталыми глазами, хроническим морфинистом. Говорил он добродушным басом, плавно жестикулируя исколотыми веснушчатыми руками.
— Время не терпит, господа, — начал Гордон. — Мы могли бы обойтись и без вас, но тогда дело кончилось бы стычкой между нами, а она ни к чему, потому что добычи хватит на всех.
— Ближе к делу! — проговорил бородатый, чистя ногти кончиком длиннющего ножа.
— Правильно. Самое время перейти к делу, — кивнул Райнер и крикнул, обращаясь к официанту: — Шницель по-венски и к нему побольше картошки, бутылку красного и два крутых яйца!
— Итак, господа, — заговорил снова каторжник, — я знаю, где в данный момент находится девушка с тем конвертом, и знаю, кроме того, где находится одна статуэтка, цена которой — миллион фунтов.
— Ну, это и я знаю. У Мюнстера, — сказал Адамс — Но если вы знаете, где эта девушка, мы охотно войдем с вами в долю.
— На равных.
— Идет.
Гордон коротко, но ясно изложил всю историю, начиная с Дартмура и Джимми Хогана и кончая телефонным звонком Окорока.
— По счастью, когда Окорок потерял след девушки, я отправил его следить за профессором, под видом жены которого она прибыла во Францию. Я решил, что она вновь вынырнет рядом с ним. Так оно и случилось — сразу же после событий на улице Мазарини.
Адамс вскочил с места.
— Тогда все в порядке! — Он повернулся к Райнеру. — Когда вы разговаривали со своим коллегой?
— Еще и часу не прошло. Черт бы побрал здешнее обслуживание! Я уже десять минут жду горничную, а ведь яйца без горчицы…
Бородатый перестал чистить ногти, и кончик ножа повернулся в сторону Райнера.
— В дорогу! — хрипло бросил Адамс.
Вскоре они уже мчались по лионскому шоссе. Возле Армантьера они догнали такси. Оно остановилось, и из него вышел Окорок.
— Опережают они нас основательно, — сообщил он, пересаживаясь в «паккард». — У профессора отличная, новенькая машина, но зато он даже не подозревает о том, что его преследуют.
«Паккард», набирая скорость, помчался дальше…
Глава шестая
Эдди вытер слезы, отвязал стоявшую неподалеку лодку и направился обратно, на другую сторону озера. Высадившись на берег, он зашагал прямо к вилле. Вокруг нее собралось уже все население Мюглиам-Зее. Молодой человек бросился прямо к толпе.
— Он был уже у меня в руках! — выкрикнул Эдди. — А потом мы свалились в воду и оказалось, что плавает он все-таки лучше меня.
Все с восторгом и уважением смотрели на смелого иностранца.
— О, вы настоящий герой! — с ослепительной улыбкой проговорила Грета. — Я потому и не испугалась, услышав крики: я знала, что вы там.
