Удивительно, но Мора его защищала!
— Все в порядке, Мора? — Ему с трудом удалось произнести простые слова пренебрежительным, незаинтересованным тоном. — Ничего не случилось в мое отсутствие?
Куинну хотелось расспросить Мору о ребенке, о ее самочувствии или о чем-то еще в этом роде, но перед этим проклятым сборищем сплетниц, которые глазели на него разинув рот, следили за каждым его движением, за каждым жестом, он промолчал и нахмурился.
— У меня все прекрасно. Просто замечательно, — спокойно ответила Мора, но ее глаза, казалось, заглядывали ему прямо в душу.
— Простите, что прервал вашу беседу.
Дамы продолжали наблюдать за ним с неподдельным интересом и любопытством, а он направился в спальню, перекинув через плечо свою походную скатку.
Тихий голос Элис Тайлер его остановил.
— Вы нашли Кэмпбеллов? Кто-нибудь… ранен?
Куинн повернулся к ней и покачал головой:
— Ничего страшного не произошло. Единственное, что мы потеряли, — так это их след. Они ускользнули от нас где-то на перевале.
Элис с облегчением глубоко вздохнула, но голос Эдны Уивер был окрашен мрачным предчувствием:
— Так, значит, они могут вернуться?
— Скорее всего, миссис Уивер. Но не слишком скоро, могу держать пари. Ли, кажется, потерял много крови. Ему не удастся быстро оправиться и предпринять новое нападение. А у Неда не хватит смелости совершить налет в одиночку.
Он не упоминал о Люке или о том, что Хосс сказал ему перед смертью. Если Люк в самом деле уже в пути и готов соединиться с двоюродными братьями, они об этом узнают в ближайшее время. Не стоит тревожить женщин и пугать их, когда опасность еще далека. Всему свое время, решил Куинн Лесситер. Он хотел снова отправиться на поиски Кэмпбеллов, когда бандиты немного отлежатся в своем убежище в горах и перестанут опасаться нападения со стороны горожан. Тогда он сделает то, что, черт побери, должен сделать, чтобы избавить Хоуп от этого отвратительного клана убийц раз и навсегда.
Закинув свою походную постель в угол спальни, Куинн прошел на кухню и налил себе кофе. Дамы засобирались уезжать, они суетливо толкались у двери. Казалось, они решили, что Лесситеры хотят побыть наедине. Это раздражало Куинна. Разумеется, женщины не могли видеть его насквозь и читать его мысли. А Куинн думал о том, как он рад видеть Мору, как ему хочется увести ее в спальню и заниматься с ней любовью всю ночь напролет. Он всегда умело скрывал свои мысли и чувства, он умел это делать. Так что же? Неужели на этот раз он себя выдал с головой?
Нет, это невозможно, сказал себе Куинн Лесситер, отпивая большой глоток горячего кофе. Они просто очень чуткие, деликатные особы.
— Почему бы тебе не сесть за стол, Куинн, и не съесть кусок пирога с кофе? — спросила Мора, не задумываясь над тем, что говорит. Она машинально убирала посуду со стола после поспешно уехавших гостей. За окном сгущались сумерки, долина потемнела, солнце уже скрылось за горизонтом. Отблески его последних лучей плясали в ее рыжих густых волосах, и они пламенели.
— Ну что ты трясешься надо мной, Мора? — хрипло бросил Куинн.
— Я и не собиралась. Но ты только что вернулся домой и наверняка хочешь есть. Ты обедал?
— Да. Я не голоден.
«Я изголодался по тебе, я хочу обнять тебя в моей постели», — подумал он, изнемогая от желания. Что происходит? Он падает в пропасть. Падает неудержимо. Это необходимо вовремя остановить.
В разлуке он думал о Море всякий раз, когда смотрел в пламя костра на привале и вспоминал щемящую сердце красоту ее лица, то, как Мора ответила на его поцелуй здесь, в этом доме, и ему тогда показалось, что они единственные люди на земле.
Теперь, вернувшись, он поразился тому, как она хороша. Она стала еще прекраснее, чем прежде, чем ему представлялось вдали от дома.
Свежая и душистая, как созревающий персик, который пора сорвать и который обещает истинное наслаждение.
Мужчина привыкает к дому, хочет поскорее вернуться туда, когда у него там такая жена. Мужчина может… расслабиться. Его может потянуть к уюту.
Куинн Лесситер никогда не любил уют. Он его просто ненавидел. Ему надо выбросить из головы всю эту глупость, прежде чем его засосет. Куинн повернулся и молча пошел к двери.
— Ты куда, Куинн? — Широко открытые глаза тревожно блеснули.
— К ручью.
— К ручью?
— Мне надо смыть грязь и дорожную пыль.
— Но… там сейчас холодно. Почему бы тебе…
— Я люблю холод. Не дожидайся меня и не беспокойся. Тебе надо как следует выспаться.
— Но…
Дверь захлопнулась прежде, чем Мора успела договорить.
Она смотрела на дверь, не двигаясь. Секунды утекали, а внутри у нее поднималась ярость. И долго он намерен вот так убегать от нее, хлопать дверью или просто молча исчезать?
«Столько, сколько ты ему разрешишь», — ответил ей внутренний голос.
Мора побежала к двери и распахнула ее настежь.
— О нет, ты не сделаешь этого, Куинн Лесситер! — крикнула она, но в этот миг налетел ветер, подхватил ее слова и унес.
Она выбежала в ночь, не обращая внимания на холод и темноту, которая окутала землю непроницаемым черным плащом.
Она неслась к ручью. Легко перескакивая с камня на камень, она перепрыгивала через рытвины в земле, но ничто не могло ее остановить или заставить идти медленнее. Она не видела Куинна, несмотря на серебряный полумесяц, который висел в небе. Но в слабом лунном свете Мора разглядела тусклое мерцание оловянного таза у ручья, примерно в двадцати ярдах от нее, и всмотрелась в колеблющиеся ветки раскидистого дерева.
— Куинн Лесситер, погоди! — позвала она его снова. — Я хочу тебе кое-что сказать…
Она умолкла, когда увидела Куинна. Он уже разулся и снял рубашку. Его широкая, мускулистая грудь была обнажена и отливала бронзой в скудном свете луны. Наконец он услышал голос Моры и обернулся.
— Что тебе, черт возьми? В чем дело? — прохрипел он. Мора подбежала к нему.
— Ты простудишься, здесь такой холод… О-о-охх!
Она споткнулась о невидимый корень и полетела прямо в объятия Куинна. Он поймал ее, но Мора летела с такой силой, что оба кубарем покатились, сами того не желая, по крутому склону и свалились в воду.
С громким плеском они шлепнулись в ледяной ручей.
— Что, черт побери, ты тут делаешь? Ты и впрямь сумасшедшая, да? — орал Куинн.
Задыхаясь и дрожа, Мора цеплялась за него. Вода доходила ей до подбородка. Мокрое платье липло к телу, ее волосы струились по лицу, а губы дрожали от холода.
— Если ты собираешься умереть от… от х-холода, Куинн Лесситер, то и я тоже. Я не буду больше эт-того терпеть. Ты уходишь куда-то, не говоря ни слова, не позволяешь даже п-поговорить с тобой. Оох! — закричала она, когда он обхватил ее, притянул к себе, крепко обнял и жадно поцеловал.
