– Ничего я не собираюсь никому доказывать, – сказал он. – Я просто собираюсь доставить себе маленькое удовольствие, я же говорил вам…
– Что начинать надо со смерти. Сначала организуем небольшую смертушку, а потом можно и любовью заняться, – докончила она за него.
Он не перебивал ее, давая ей возможность выговориться и тем самым проникнуться ж нему большим доверием. Затем спросил:
– Он живет в квартире или в собственном доме?
– Какое это имеет значение?
– В дом легче пробраться незамеченным, да и соседей нет поблизости, и шума меньше.
– У него собственный особняк.
– Почему вы хотите его убить?
– Он хотел меня, а я его нет. Но он решил, что может взять меня силой.
– Не думаю, что это ему легко далось.
Глаза ее стали еще холоднее.
– У той скотины все лицо потом было пластырем оклеено.
– Но своего он все же добился?
– Он парень здоровый.
Она отвернулась и стала смотреть на дорогу.
Теперь туман уже не пластался ленивыми клубами по шоссе, а, гонимый западным ветром, быстро несся через него, змеясь и вздымаясь, словно дым от огромного костра, объявшего пламенем все побережье, словно в огне этом горели и рушились целые города и над их руинами, извиваясь и крутясь, клубился дым.
Вассаго, изредка бросавшему косые взгляды на ее повернутое в профиль лицо, очень хотелось поехать с ней в Эль-Торо, чтобы посмотреть, как далеко может зайти ее месть. А потом он уговорит ее отправиться с ним в его убежище, и там она по собственному желанию присоединится к его коллекции. Сама того не сознавая, она жаждала смерти. И несомненно будет благодарна ему за сладостную боль, которая станет ее пропуском в мир проклятых. С бледной, почти отсвечивающей на фоне ее черной одежды кожей, до краев наполненная свирепой ненавистью к миру, готовая в любую минуту полыхнуть зловещим огнем, она предстанет во всем своем великолепии, когда пойдет навстречу своей судьбе мимо экспонатов его коллекции и с благодарностью примет смертельный удар, тем самым принеся себя в жертву ради того, чтобы он смог поскорее возвратиться в Ад.
Но в глубине души он знал, что фантазиям его не суждено сбыться, что она, хотя и желает умереть, никогда не умрет ради него. Она умрет только ради себя, когда решит, что именно смерть и есть то, чего ей больше всего хочется.
Как только она поймет, чего он от нее добивается, то тотчас выпустит когти. С ней будет гораздо труднее справиться, чем с Неон, и она успеет наделать много вреда. Обычно он предпочитал привозить каждое новое приобретение в музей живым, чтобы предать его смерти под злобным взглядом потешного Люцифера. Но с Лизой этот номер у него не пройдет. Ее не так-то легко будет утихомирить, даже нанеся ей неожиданный удар. А упусти он возможность захватить ее врасплох, она окажет ему дикое сопротивление.
Его не страшили увечья. Ничто, даже грядущая боль, не в состоянии было его испугать. Более того, каждый ее удар, каждая рана, которую она ему нанесет, могли вызвать в нем только восхитительный трепет истинного наслаждения.
Его волновало, однако, что она может оказаться достаточно сильной, чтобы вырваться и сбежать от него, а этого он никак не мог допустить. Не потому что опасался, что она заявит на него в полицию. Секта, к которой она себя причисляла, с нескрываемым подозрением и лютой ненавистью относилась к фараонам. Если ей удастся вырваться из его рук, он потеряет возможность сделать достойное приобретение для своей коллекции. А он был убежден, что именно ее перехлестывающая через край порочная энергия и есть то последнее и самое изысканное подношение, которое и откроет перед ним врата Ада.
– Ну как, подействовало? – спросила она, все еще не отрывая взгляда от клубящегося тумана, в который они врезались на сумасшедшей скорости.
– Немного, – ответил он.
– А на меня ни чуточки. – Она стала рыться в сумочке, вытаскивая на свет новые таблетки и пилюли, отыскивая нужные. – Надо бы найти чего-нибудь, что заставило бы сработать эту пакость.
Пока Лиза была занята поисками стимулятора для "пыльцы ангелов", Вассаго, оставив на руле левую руку, правой достал из-под сиденья револьвер, реквизированный им у Мортона Редлоу. Она подняла на него глаза как раз в тот момент, когда он прижал его дуло к ее левому боку. Даже если она и успела понять, что происходит, она не выказала никакого удивления. Он выстрелил подряд два раза, убив ее наповал.
Бумажными полотенцами Хатч промокнул разлившуюся по полу лужу пепси. Когда подошел к раковине, чтобы сполоснуть руки, дрожь в теле еще не унялась, хотя и была уже не такой сильной, как прежде.
Ужас, на какое-то мгновение отключивший все другие чувства, вскоре уступил место любопытству. В нерешительности, словно боясь, что они исчезнут прямо на его глазах, он дотронулся сначала до края раковины из нержавеющей стали, а затем медленно провел пальцами по крану. В голове не укладывалось, каким образом мог он продолжать галлюцинировать после того, как уже полностью пришел в себя после сна. Единственным рациональным тому объяснением, которое, однако, он ни за что не желал принимать, было то, что он сходит с ума.
Хатч включил воду, отрегулировал ее до нужной температуры, плеснул из контейнера на руки жидкое мыло, медленно стал их намыливать, затем выглянул в окошко над раковиной, выходившее на задний двор. Двора не было. Вместо него он увидел стелющееся перед ним шоссе. Кухонное окошко превратилось в лобовое стекло автомобиля. Окутанная туманом и едва различимая в свете передних фар, навстречу ему неслась дорога, словно дом мчался по ней со скоростью шестьдесят миль в час. Рядом с собой, там, где должна была находиться печь с двумя духовками, он почувствовал чье-то присутствие. Оглянувшись, увидел блондинку, роющуюся в своей сумочке. Вдруг у себя в руке ощутил нечто твердое, намного тверже обыкновенной пены, и, взглянув, увидел, что держит в руке револьвер… Кухня испарилась, будто вообще не существовала. Он был в машине, на огромной скорости мчавшейся сквозь туман, и прижимал дуло револьвера к боку блондинки. С ужасом, в тот момент, когда она подняла на него глаза, он почувствовал, что нажимает на курок, потом еще раз. Громом прогремевшие в машине выстрелы отбросили ее тело к дверце.
Вассаго даже и предположить не мог, что произойдет дальше.
В револьвере, видимо, были патроны с двойным зарядом, так как выстрелы буквально смели блондинку с места и с силой ударили о дверцу с ее стороны. И то ли дверца была неплотно закрыта, то ли одна из пуль, пройдя сквозь тело, повредила замок, но, как бы там ни было, дверь неожиданно распахнулась настежь. С диким звериным воплем в "понтиак" ворвался ветер, а Лиза мгновенно исчезла в ночи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
