охранник и котельщик ни разу не должны войти в цех (лентяй Эорнидян ни войдет, а котельщику Аркадьичу Шепетельников уже подложил бутылку паленой водки). Когда горючий газ достигнет предельной концентрации, он просочиться в котельную с горящим котлом.
Разумеется, на месте взрыва будут работать эксперты, естественно возникнет масса вопросов, на которые у Даниила Шепетельникова не найдется внятных ответов. Он это понимал и подготовился к таким трудностям заранее, за два месяца он перевел на личный счет одного человека несколько перечислений на общую сумму в пятьсот тысяч рублей, а после удовлетворительного результата, перечислит еще столько же. Этим человеком был областной прокурор Могилевич Виктор Анатольевич. Но этот страдающий диабетом человек в извечном сером галстуке в приватной беседе предупредил Шепетельникова о том, что над ним самим сгущаются тучи и, видимо, ближе к апрелю им заинтересуется проверка из столицы. Могилевич надеется, что как это и бывало прежде, ему удастся выйти сухим из воды, но на всякий случай начиная с марта он временно отчуждается от рискованных дел, поэтому Даниилу Данииловичу нужно провернуть свою операцию с таким условием, что до весны дело должно быть закончено. А Даниил Данилович тянул больше положенного срока, несколько дней назад Виктор Анатольевич звонил ему по телефону и предупреждал о кончине всех сроков, Шепетельникову еле-еле удалось повременить еще несколько дней.
За заранее обговоренный процент от страховых выплат господин прокурор Могилевич пообещал посодействовать в том, что все повесят на ополоумевшего от несчастной безысходной жизни Степана Коломенского, это он в тайне от бедняги Даниила Данииловича разработал и исполнил этот варварский план. Оставил добропорядочного бизнесмена без средств к существованию, а более сотни рабочих без заработка! Огонь, разумеется, уничтожит и кабель, на котором висит главный инженер и обезобразит само тело, но эксперты-криминалисты все равно смогут определить, что причиной смерти стала асфиксия в результате повешения. Уцелевшая стальная капсула из обрезка трубы сохранит предсмертную записку с подписью главного инженера Коломенского и снимет с кого-бы то ни было подозрение. Виновником пуска газа и его возгорания будет признал повесившийся Степан Михайлович. А при чем здесь Шепетельников? А Шепетельников здесь вообще ни при чем, его в этот день и в цеху-то не было! Кто-то скажет, что он хотел вызвать монтажников и чинить вентиляцию? Да, хотел, но отменил! (Он на самом деле несколько дней назад вызывал настоящих рабочих из настоящей компании по ремонту вентиляционных систем, но вчера отменил вызов). Еще вопросы будут, товарищи следователи? Что-что вы спросите? Были ли у фабрики финансовые трудности? Ну, были, конечно, а у кого их нет? Сейчас время такое, у всех финансовые трудности! Но наши трудности мы могли бы преодолеть. Могли бы, если бы не этот гад псих конченый Степан!
08:57 – 09:10
«Честное слово, – думал Точило, – я сейчас убью его! Я как никогда близок к убийству! Если его не убьет Женек, то его убью я!» Но Женя Брюквин, убийца собственного грудного ребенка, похоже в данную минуту был далек от мысли убивать еще кого-нибудь. Точило с надеждой ждал, когда же у Жени лопнет терпение, когда же он сорвется и, последовав примеру Точилы, до верху наполнится кипящим негативом по отношению к этому гавнюку Максимилиану Громовержцу, воображающему из себя черт знает кого. Поначалу и Точило попал под влияние этого засранца, прилизывающего волосы так старательно, будто от этого зависит планетарная гармония. Да, Максимилиан Громовержец, чей взгляд бесцветных глаз словно демонстративно скрывал внутри него что-то многозначительное и рациональное, мог своим сухим безликим голосом внушить собеседнику многомудрую философскую концепцию, хитроумным образом включающую в себя идеи Шопенгауэра, Ницше, Бердяева, Аристофана и еще какого-то индийского премудрого гения мысли. Сейчас, с ненавистью смотря на Максимилиана Громовержца Точило не понимал, как только мог вообще слушать этого странного человека, как мог поддаться на его влияние, ведь в нем нет ничего сверхъестественного. Под раздутой личиной человека, якобы познавшего смысл жизни на самом деле живет мужчина с нарушенной психикой.
Сейчас, например, когда у Точилы лопнуло терпение и он готов самолично придушить придурка, называющего себя Максимилианом Громовержцем, тот заставляет его и Женю Брюквина, разуться, снять носки, сесть прямо на бетонный пол этого цеха в позу «лотос», вывернуть пятки вверх, сложить пальца определенном образом и развести руки в стороны. Закрыть глаза, думать о свете и делать дыхательную гимнастику. То набирать воздух в легкие, то непривычным образом рывками выдыхать, считать до тринадцати, а при вдохе-выдохе использовать как рот, так и нос. Ну какая тут сейчас может быть дыхательная гимнастика? У них дело горит! Деньги убегают! Они как трое полнейших дураков бегают по этому проклятому цеху и натыкаются, то на чудиков в очках, то на висельников, то на обгорелоруких, то вот теперь на захлебнувшегося своими рвотными массами чувака. Это в высшей мере ненормально! Им надо сматываться отсюда, бежать без оглядки как крысы с тонущего корабля иначе что-то из этого могут повесить на них, в частности на Точилу. А у него уже две ходки – два года по-малолетке и три с половиной мордовского строгача. Почти шесть лет для тридцатилетней жизни – это нехило. И Точиле не влом было бы отмотать очередной срок если бы по делу, но чалиться ни за хер собачий он не согласен.
Валить надо отсюда, пока не поздно! Именно это он и сказал Жени Брюквину, а тот заладил – деньги, деньги. Без денег не уйдем и хоть ты тресни! Точило пытался уразуметь его – доказывал, что сейчас надо думать не о деньгах, а о собственных задницах, что в этом цеху происходит что-то ненормальное и это должно отменить все ранее запланированное. Их дело – гопануть двух фраеров и сцапать лавэ. Все просто и рассчитано до мелочей, но все сразу пошло наперекосяк. Но они собрались, исправились и были на волосок от денег, но черт их дернул за ухо послушать Максимилиана Громовержца и войти не в тот кабинет. Теперь еще эта дыхательная гимнастика!
Женя Брюквин в резкой манере приказал Точиле заткнуться, сесть на пол и начать дыхательную гимнастику. По словам Максимилиана Громовержца это должно очистить их карму от влияния пагубного негатива, успокоить их, настроить на уравновешенный лад и принять правильное взвешенное решение, ниспосланное им свыше из глубин необъятной психоматерии. Надо только настроить пси-каналы, открыть чакры и какой-то третий глаз и сделать это обязательно втроем, иначе высшая идея придет к ним куцая, не сформированная, не в полной мере правильная. Точило кричал, что не будет делать ничего подобного,
