— Ты сама вырезала лодки? — он явно был удивлен.
— Да, конечно. И даже несколько раз порезала руки. Отец прятал от меня ножи, но я не сдавалась. Мы устраивали в заводи настоящие штормы, чтобы проверить чья лодка лучше устроена, и если моя лодка не тонула, мальчишки больше мне доверяли. Мне так хотелось, чтобы они считали меня одной из них. — я говорила, а думала только об одном: спасибо рассказам моего мужа, чье детство поглотили истории о кораблях.
— То есть, вы с детьми опробовали маленькие лодки в заводях, и видели, как они поведут себя в шторм?
— Ну, это конечно был не настоящий шторм, это была ерунда, но много выводов можно было сделать, и делать новые лодки уже более устойчивыми.
— Сири, это прекрасная мысль. Нам нужно чаще разговаривать.
— С большим удовольствием, одрус Ваал! Это большая честь для меня.
Мы вышли из кареты, спустились к верфи, подошли к одному из остовов. К нам подошел корабел, который заведовал строительством, поклонился одрусу, и предложил ему осмотреть работу. Я отметила, что многие строители просто сидят, шумно разговаривают, смеются. По сути, здесь мало людей для контроля рабочего времени, и такого понятия, как мотивация у них просто нет.
Одрус с мастером поднялись на леса, я осталась на земле, и обходила будущее судно вокруг. Дерево похоже на дуб. Уже начата обшивка бортов. Второе судно стояло чуть поодаль. Я осторожно двинулась в его сторону. На лесах у носа стоял Бран. Хорошо, что он догадался не помахать мне. Он посмотрел в мою сторону, убедился, что я его заметила, и продолжил работу. Обошла второе судно — та же ситуация, что и на первом — люди слишком расслаблены. Отлично.
— Сири, как вам большая лодка изнутри? — сзади подошел Ваал.
— Это удивительно, одрус Ваал. Это как рыба, когда с нее снимают мясо, не понимаю, как они не переворачиваются в воде — я снова пошла вокруг строящегося лапаха. Он шел за мной молча.
Мы остановились в месте, где корабли спускают на воду. Это берег с уклоном, где внизу плескалось море. Прозрачное, глубокое. В бухте всегда было тихо. В нашем мире в таких бухтах стоят красивые белые яхты.
— Сири, они переворачиваются в шторм. Мы потеряли уже два лапаха. Когда мы идем в очередной поход, мы смотрим внимательно за приближающимся штормом. Мы теряем много времени на то, что сходим с маршрута пока убегаем от шторма. Буря на воде возникает совершенно неожиданно, не то что на берегу. Здесь мы видим приближение шторма — небо темнеет, и потом может несколько дней бушевать.
— И люди на этих лапахах погибли? — я вспомнила все самые плаксивые фильмы и песни, чтобы наконец заплакать.
— Да, Сири. И гребцы, и сопровождающие. Сейчас мало кто соглашается на такую дорогу, а ведь это торговля с севером.
Да, да, трепись, трепись. Это рабы и наши земли, древесины у вас здесь кот наплакал, вон только бамбук машет до самого неба. Вам нужен северный лес. Но что-то есть еще. Настроили боевых кораблей, сразу же видно, что эти тараны и эти узкие носы, это все для маневрирования в бою. С кем вам воевать в море? Мы не знаем больше никаких народов, что имели бы флот.
И тут вспомнила, и все поняла…
-----------------------------
— Любимый, это что за странный корабль? — я всегда подходила очень аккуратно, если муж сидел с моделями. Сейчас он крепил обшивку, но выходило не очень красиво — судно было пузатое и зауженное к бортам.
— Ты кроме драккаров не знаешь ни одного судна, так чем странно это?
— Ну, его дно…
— Дно, это когда ты домой приходишь в три утра, а в восемь тебе нужно быть снова на работе.
— Ну перестань, правда, сейчас это закончится, начнут снимать, и от меня все отстанут. — я чувствовала себя виноватой. Подошла сзади и обняла со спины.
— Осторожно, не мешай. Это Галеон. Он практически продолжает форму драккара, просто ты привыкла видеть их лодки с низким бортом. А вот если к драккару сверху надстроить корабль, то будет примерно галеон. Ну, придется еще делать мощные шпангоуты, рассчитывать завал бортов, и много всего непонятного тебе.
— Я думала, что рассекать волны и быстрее плыть можно только с острым носиком и острым дном. — я села к нему на колено.
— Ты говоришь о маневренности. И не «плыть», Юль. По воде на кораблях идут. Оно менее маневренное, но более устойчиво в штормах. Ты же знаешь, что я при любом удобном случае пою дифирамбы финикийцам? У них еще торговые суда имели такую форму. Только борта были ниже. И кормчему приходилось следить, чтобы корпус судна удерживался лагом к волне, оно свободно кренится, удерживая палубу параллельно волновой поверхности. Незаливаемость в этом режиме плавания обеспечивается, даже если высота "девятого вала" в несколько раз превышает высоту корпуса судна. Это очень красиво, когда судно полностью погружается в пучину, затем на мгновение появляется на вершине волны в полной сохранности! Так вот, мидель — шпангоут галеона «Голден Хинт» имеет округлую форму. — он встал, и снял с полки модель финикийкого торгового судна. Я не замечала, что корабли имеют округлое днище. Мы видим только надводную часть, и до того момента, когда мы начали рыть историю драккаров, и вместе собирали модель, я считала, что суда имеют плоское дно.
— Что имеет круглую форму? — я уже хотела перевести этот разговор в шутку, но он так ответственно рассказывал мне о том, что я спросила, что я боялась его перебить. В голове были правки сценария и желание упасть в постель.
— Это сечение корабля, Юль. Если его разрезать пополам в середине, то это круг. У него очень сильный завал бортов, и волны гасятся о такой тип борта. Команда во время шторма убирает паруса, и он, как ты выразилась, «носиком» выходит на волну. А вот у Крейсера Аврора, который ты так и не удосужилась посетить, «дно» как ты выразилась, почти плоское.
— Уу, сел Иван Царевич на Серого Волка и поскакал, — ты вновь оседлал тему корабликов. Идем спать, выключай свет на настольной верфи.
— А зачем ты спрашивала, отвлекала меня от работы?
— А как еще погасить волны твоего шторма, что обрушились на мои борта.
— Сейчас я не только на борта обрушусь, ты и по корме, и по «носику» ощутишь волны моих обид.
Какой же ты был хороший, и какой я была слепой…
Дело в том, что таары не рассматривали мирные грузовые суда. Вы их или не знаете вообще, и просто увеличили высоту борта, а потом дошли до того, что можно и палубу организовать. Или же тот, кто придумал последние суда, на одном из которых меня привезли сюда, видел такое детально. И на нем его знания о кораблестроении закончены.
Лодки викингов изначально тоже имели высокий форштевень, узкую носовую часть, плавно округляющуюся до ватерлинии, и снова сильно сужающуюся к килю. Но они пришли к другому типу потому что начали участвовать в более длительных походах. И выходить в море.
Шторм. Вот что нам нужно! Нам нужен корабль, похожий на финикийское судно и сильный шторм, в который таары просто не выйдут в море. Их флот переворачивает волнами от того что на верфи стоят слишком плоские суда. Либо создатель думает о скорости, либо он не знает других типов судов. Мастеров еще не посетила эврика. Пора.
Мне нужно спокойно пообщаться с Браном. Я вспомнила о том, что мне, женщине, придется объяснять мужчине как правильно построить корабль. Нет, даже не мужчине. Мастеру. Корабелу.
— Сири, все хорошо? Ты смотришь в одну точку, и не отвечаешь мне.
— Извините, одрус Ваал, я думаю о тех людях, что погибли в штормах. Наверное, это очень страшно — оказаться среди воды, и знать, что никто не придет спасать тебя.
— Не думай об этом, идем к карете. Что ты думаешь о верфи? — он шел за мной, и я не смогла посмотреть на Брана еще раз. Надеюсь, он поймет, что я еще вернусь, что не брошу идею на полпути.
— Одрус Ваал, у меня есть мысли. Давайте завтра еще раз приедем сюда, вы позволите мне поговорить с людьми, что заняты строительством лапахов, и я вам кое-что расскажу. — пусть сам сделает выводы, я просто приведу его к решению, которое мне так необходимо.
