считал себя активным пользователем, более того, он не любил компьютеры, но все же знал, что электронные адреса записываются в память почтовой программы и нет необходимости переносить их еще и на страницы бумажного блокнота. Генри Абруцци, Калифорнийский технологический. Арнольд Шикман, Колумбийский университет. Озем Укарама, Барселонский университет экзокультур (вот странное сочетание — японский ученый в европейском университете изучает экзотические культуры, если, конечно, Дайсон правильно понял, что означало это слово)…
Ни одного женского имени. Ни собственной сестры, ни Мэг Флоберстон, а ведь наверняка у Бакли были и другие женщины.
Дайсон отложил записную книжку и придвинул тетрадь, вслушиваясь одновременно в звуки, доносившиеся из коридора. Когда эксперт закончит работать, нужно будет с ним поговорить.
В длинной узкой тетради содержались сугубо научные мысли — лишь на первый взгляд казалось, что страницы заполнены нечитаемыми каракулями, просто у Бакли оказался очень плохой, а точнее нестандартный почерк. Все можно было прекрасно разобрать, если приноровиться к странному наклону букв влево и к тому, что каждая буква была не округлой, как положено, а скорее напоминала сложенный из тонких прямых линий домик или дерево, или иной предмет с острыми углами. Странный почерк, Бакли будто иероглифы выводил, а не буквы английского алфавита.
«…заключен чрезвычайно важный для земной цивилизации смысл. Первое: система симптоматного симбиоза не позволяет человечеству развиваться независимо и сообразно эволюции земной экосистемы. Второе: в состоянии симбиоза организм человечества получает информацию, вовсе не однозначно необходимую для»…
Это мне надо? — подумал Дайсон. — Экосистемы, человечество, симбиоз… Написал бы лучше, почему он спутался с Мэг Флоберстон, хотя прекрасно знал, что ей нравился Соломон Туберт. Почему не спросил себя: не хочет ли эта женщина, связавшись со мной, отомстить отвергнувшему ее мужчине? Женщины частенько так поступают, это становится причиной жестоких скандалов, а порой доходит и до трагических финалов. Как сейчас.
Бакли уехал из клиники в половине двенадцатого, выстрел прозвучал позже. Если, конечно, они оба не лгут. Кто-то ведь сумел войти в лабораторию и выйти, как в цирке опытный иллюзионист на глазах у изумленной публики освобождается от цепей, которыми был скован всего минуту назад. Гудини был замечательным мастером подобных трюков, да и сейчас умельцев достаточно.
А какой фокусник довел Бакли до инфаркта?
— Вы еще не ушли, Ред? — спросил Колдуэлл, распахнув дверь и ворвавшись в комнату, будто запущенный пращой. Эксперт был шумен и велик — чем-то он напоминал знаменитого Вульфа из романов Рекса Стаута, единственного детективного чтива, которое Дайсон уважал и даже держал дома на полках несколько потрепанных покетов, перечитывая отдельные страницы на сон грядущий. — Хорошо, что я вас застал!
— Потише, Джордж, — поморщился старший инспектор. — Вы меня сбили с мысли…
— Да? Я-то думал, что направлю вас на определенную мысль!
— Какую? — полюбопытствовал Дайсон. Вот досада, в голове мелькнула какая-то догадка, определенно интересная, и улетучилась, едва Колдуэлл принялся громогласно вещать об осмотре тела умершего Бакли. Что он мог обнаружить, кроме…
— Погодите, — перебил Дайсон и размахивавшего руками эксперта, и собственные мысли, — я правильно вас понял? Вы хотите сказать, что Бакли отравили?
— Послушайте, Ред, — проникновенно проговорил Колдуэлл, остановившись перед старшим инспектором, — вы в последнее время стали очень невнимательны. Вам приходится дважды повторять — на прошлой неделе в расследовании ограбления на бульваре Рузвельта…
— Извините, Джордж, — Дайсон знал, что лучше Колдуэллу не противоречить, иначе придется выслушать длинную лекцию о принципах концентрации внимания и об упражнениях по волевому программированию организма. — Я просто думал о другом, не смог сразу переключиться. Итак, если я правильно понял…
— Конечно, вы поняли неправильно! — возмутился Колдуэлл. — Я не сказал, что Бакли отравили! Я сказал — повторяю дословно: некоторые признаки, в частности, запах изо рта, синева на кончиках ногтей и другие факторы, перечисление которых вам ничего не даст, позволяют предположить, что остановка сердца могла быть вызвана не инфарктом, а передозировкой препарата месталкин, используемого некоторыми мужчинами для увеличения своих сексуальных способностей.
— Что-то вроде виагры? — спросил Дайсон, сопоставляя неожиданную смерть Бакли с его посещением клиники, где он занимался физическими упражнениями со старшей сестрой Флоберстон и вполне мог…
— При чем здесь виагра? — поморщился Колдуэлл. — Хотя вам, неспециалистам, все едино. Месталкин разрешен к употреблению года два назад. Это средство повышает не потенцию, а общий тонус организма, который, в свою очередь… Неважно. Передозировка может привести к смертельному исходу, и потому месталкин продается только по рецепту. Правда, к категории наркотических препаратов не отнесен, поскольку не вызывает привыкания.
— Вы уверены, что…
— Старший инспектор, вы меня слушаете? Я сказал — повторяю дословно: некоторые признаки позволяют предположить. После вскрытия скажу точно. Вечером — раньше не успею.
— Но вы считаете, Джордж, неформально, у вас же сложилось мнение, верно?..
— Всего хорошего, — Колдуэлл повернулся к Дайсону спиной и затопал к двери. — Подумать только, — буркнул он, обращаясь к стене, будто Дайсон перестал для него существовать, — меня обвиняют в том, что я могу высказывать чье-то мнение, а не свое собственное!
— Я не хотел… — начал было Дайсон, но Колдуэлл уже с грохотом захлопнул за собой дверь.
Старший инспектор придвинул блокнот и записал название препарата. Колдуэлл ни разу еще на памяти Дайсона не ошибся в постановке диагноза. Он, конечно, бывает не уверен, но тогда просто молчит, слова из него не вытянешь.
Месталкин. Сколько же нужно принять этого препарата, чтобы вызвать смерть? И через какое время препарат начинает действовать? Вряд ли через сутки. Обычно такие стимуляторы проявляют свое действие спустя полчаса-час, редко позднее. Бакли находился в камере с прошлого вечера. До того Дайсон имел с ним довольно долгий разговор, а еще раньше астрофизик находился в своем кабинете один — так, по крайней мере, утверждает его секретарша. Значит, либо наелся месталкина уже здесь, в камере, либо получил препарат не позднее двух часов дня, но тогда и смерть должна была последовать вчера вечером.
Дайсон поспешно собрал в пластиковый пакет все, что было найдено в карманах Бакли, и, спрятав пакет в сейф, отправился в комнату дежурных. Он не надеялся получить точный ответ на свой вопрос, но все-таки потребовал журнал регистрации. Нет, в карманах задержанного Фредерика Бакли не было никаких медицинских препаратов — коробочек, флаконов, ничего подобного. Отдельных таблеток и порошков в пакетиках тоже не содержалось.
Подумав минуту, Дайсон сел рядом с дежурным и, придвинув к себе телефон, набрал номер доктора Аткинсона.
— Что? — спросил врач недовольным тоном. — Мне опять спуститься? Кто там еще…
— Нет-нет, — сказал Дайсон. — Я только проконсультироваться…
— У меня пациент, и я…
— Понимаю, вы страшно заняты. Один вопрос. Через какое время после приема начинает действовать препарат месталкин, и какую дозу нужно принять, чтобы вызвать
