тогда мне еще любопытнее. Рассказывайте все, – любите же поболтать.
Я пересела поближе к нему на один стул и заказала еще один безалкогольный мохито.
– Начну с того, что я не всегда мог позволить себе пышные мероприятия, подобные этому и не всегда мог угощать интересную девушку коктейлем, раскидываясь своим мнением без опасений. Я был для этого никем. Мальчик из школы пансиона в Дербишире, куда меня отправили нерадивые родственнички, посчитав меня обузой. Родители мои уехали на заработки, когда мне было 12 кажется, а наша последняя встреча произошла после четырех лет с их отъезда. Я не хотел, чтобы они уезжали. Знаешь будто предчувствовал опасность. Я не видел их четыре года прежде, чем они появились на моем дне рождении. Наивный, я думал, что уеду с ними, но нет. Сказали, что пока рано. Мы поругались, а через месяц родители разбились. Таксист не справился с управлением на скользкой дороге. Я не был на их похоронах. По сей день не был на их могиле, потому что мне стыдно. После их смерти у меня все пошло под откос. Родственники ставшие моими опекунами до совершеннолетия, очень ждали, когда по закону они смогут с чистой совестью отделаться от меня. Им было не выгодно спонсировать мое обучение. День рождения у меня в декабре, и в этот месяц они по закону от меня освободились, и когда пришел черед платить за второй семестр, тетя сказала, что я уже взрослый и должен сам о себе позаботиться. Пансионат меня терпеть не стал. Вытурнули оттуда по-тихому.
– Просто взяли и выкинули? – изумилась я. – Это ужасно. 18 лет – это тот самый период, когда уже начинаешь жить по-взрослому, но все еще ребенок. Ты только выбираешь направление своей жизни.
– Знаю, но я не был хорошим учеником, а так они может быть и предложили бы мне какую-либо альтернативу. Зачем им в школе держать сорванца за бесплатно? Незачем. И с этого началось мое скитание по свету. Два года я путешествовал зайцем на кораблях, меня часто ловили и вышвыривали в ближайших портах. Я встречал девушек, которых, как мне казалось любил, но с возрастом понял, что это была физиологическая прихоть, возможно, в пору молодости – это было сложно понять, но на подсознательном уровне я чувствовал, что они не дадут мне то, чего я хочу, и просто уходил не возвращаясь.
В силу своего характера мне хотелось большего абсолютно во всем, поэтому надо было прекращать жить «по-черному» и начать действовать правильно. Однако, работать «по-белому» для парня, у которого нет ни одного документа, оказалось сложно. Потом я решил сменить город с мыслью «не получилось в одном, обязательно получится в другом». И я приехал в Неаполь, этот город стал поворотным в моей никчемной жизни. Как я и задумывал, сначала пытался работать «по-белому», но опять не вышло. И, чтобы выжить, пришлось искать черную работу… нашел. Для археологических раскопок требовались разнорабочие, ну я и пошел. Они не спрашивали, кто я и что я, лопату умеешь держать – значит подходишь. Тогда я вообще не понимал, что мы делаем и где, зато сейчас знаю, что и, где это было.
Мы работали с мертвой частью Неаполя. Удачное было время, археологи много чего нашли. Посуду, кубки, монеты, украшения и прочую ерунду. Я опять-таки не знал, было это золото или нет, но украл по одной штуке всего, чего мог, когда мне не выплатили обещанную сумму. Я надеялся потом продать это где-нибудь, но та группа археологов узнала об этом. Меня сдал один из рабочих, когда я отказался с ним делиться, и за мной началась погоня. Они хотели вернуть все, что я у них укра. Я сбежал. Было страшно, я не собирался умирать из-за чего-то, чему не знал цены, потому что был не образован, но то, что они очень сильно хотели это вернуть, говорило о цене. Мне мозгов хватило, чтобы понять это.
Но я устал, что меня повсюду шпыняют и обманывают, и я решил не отдавать украденное, а просто уехать, как делал обычно. И у меня был билет, один парень проиграл мне в карты. Я не знал, в какую сторону билет, просто хотел уехать, чтобы уехать. Куда именно – это казалось неважным. Я смотрю, у тебя понимающий взгляд, была в такой ситуации?
Я закинула в рот орешек и тщательно его жевала, обдумывая всю информацию, которую на меня сейчас вывалили, и мое дело только признать, что его жизнь никогда не была простой, даже отдаленно легкой ее назвать нельзя, и как бы я поступила в такой ситуации, известно одному Богу. Но он прав: я понимаю чувство, когда хочешь уехать, просто чтобы уехать, а куда именно, не считается важным. Не помню я, как именно меня закинуло в Питер, хотя я ехала точно не в ту сторону.
– Было дело, я вас понимаю, – я слабо кивнула и облокотилась о стойку, когда поняла, что прямо мне тяжело сидеть, – но у меня было не все так печально, как у Вас, – соврала я, чтобы не признавать нашей схожести.
– Что ж, давай выпьем за бегство, которое привело к лучшему! – он поднял свой стакан с ромом, а я подняла свой стакан и уже тянулась к его, как он слегка отвел свой в сторону. – К счастливому же?
– Определенно, сэр, – уверенно ответила я, лучезарно улыбаясь. Он улыбнулся мне доброй старческой улыбкой, мы чокнулись и осушили свои стаканы. – И что же было дальше, куда в итоге был билет?
– Он был до Америки. Я доплыл до острова эмигрантов, а так как я житель штата Нью-Йорк, меня быстро переправили на континент. Мой отец американец, мы жили в Нью-Йорке, а потом родители уехали и отправили меня к родственникам матери в Англию. Я мог пойти к родственникам отца, но я не пошел к ним, – он не был нужен и там. – Избегал часть Нью-Йорка, где мог их встретить. Тяжелое было время, спал не пойми где и ел помои. На работу устроиться не вышло, и я пытался заработать на жизнь жульем в карты. Всегда выходило, но однажды, это произошло второго мая в половину первого ночи, меня раскрыли. Парни поняли, что я мухлевал, и забрали все, что тогда у меня было – двадцать баксов, перочинный ножик, значок моей школы и три монетки с Неаполя, остальную часть своего клада я додумался спрятать. После этого я не появлялся и в тех районах, перешел на другие части, город то немаленький. Недели через две после того случая меня разыскал один человек, мистер Итти Сит, то
