так и поступил.
– Я хотела вчера выпить, – призналась я и медленно открыв глаза, посмотрела на Матвея. Он сидел на корточках у кровати и внимательно меня разглядывал. – Но я не стала пить, хотя могла. Я вовремя вспомнила через, что мы прошли, и у меня просто рука не поднялась. И ты можешь спать в трусах хотя бы сейчас? Чтоб не было таких неловких ситуаций? – я взглядом указала на простыню, на что тот хмыкнул и закатил глаза. – Я серьезно, Матвей!
– Чего ты там не видела?
– Вдруг что случится, а ты пока свои трусы найдешь…
– Пока мы жили вместе, тебя это не напрягало, – Сперанский резко поднимается и придерживает на поясе наспех замотанную простынь. Резко встал он, а плохо мне. – Что изменилось сейчас?
– Ничего. Ты собираешься помогать мне, светя оголенным торсом?
– Помогло бы?
– Матвей!
– Ладно-ладно, – он сильнее завязывает на себе кусок ткани и помогает мне сесть на кровати. – Я пока так похожу, не против?
– Нормально, – отвечаю я, опираясь руками о кровать, – хотя у Тимура пресс рельефнее будет. – Тишина. Оглушительная тишина. – Кирпич мне в рот!
Я резко распахиваю глаза и смотрю на шокированного Матвея. Еще немного и он точно, меня придушит. Но, если на секунду отбросить его чувства задетого достоинства, то появляется вопрос: собственно, какого хрена я только что сказала это вслух?
– Значит у Тимура рельефнее, – повторил он, скрестив руки на груди, недовольно пожирая меня глазами. – Если не секрет, когда разглядеть успела?
– Когда спасала от Корсака, – ответила я и тут же прикусила язык.
– Ты же не…
– Нет! – воскликнула я и снова зажмурилась. – Мы отвлекаемся на всякую ерунду, Матвей. Алины все еще нет в номере, а я кажется догадываюсь, где нам ее искать. И я передумала, иди одевайся сейчас, – а то вдруг еще чего ляпну.
– Как скажешь, – он пожимает плечами и подходит к своему шкафу, в котором я увидела знакомый маленький черный чемоданчик, из которого Сперанский взял стеклянный флакончик с пипеткой и вернулся ко мне, – но для начала сделаю это, – Матвей наклоняется ко мне. – Открывай рот.
Я послушно выполнила просьбу Сперанского, он капнул мне пару капель на язык, тут же закрыл мне рот указательным пальцем. Убрав флакончик на место, он взял одежду с полок и ушел в ванную.
Остановившись у двери, он быстро стянул простынь и кинул ее на кровать. Я заверещала, а он рассмеялся.
Будто ничего не изменилось с того времени, когда мы жили вместе.
– Прости, не удержался, – сказал он позже, когда вышел из ванной, приглаживая свои непослушные, волнистые волосы. – Не надо меня взглядом убивать, не сработает. А теперь давай, открывай ротик, и оп-па! – я снова открыла рот и, когда он нахмурился, задумчиво разглядывая результаты на языке, я уже и простила его, и сама извинилась, и попросила помощи, потому что ничего хорошего его взгляд не предвещал! – Я задаю вопросы, ты отвечаешь, ясно? Твое имя.
– Толмачевская Василина Александровна, – говорю я, раздумывая, какой цвет показало зелье.
– Ты убивала людей?
– Нет, – отвечаю я и слабо выдыхаю, догадываясь, какой цвет показал результат. – Он ведь синий? – уточняю я просто для подтверждения своих мыслей, и когда Матвей снова кивнул, я закрыла рот, теперь боясь вообще его открывать. Сейчас я не смогу солгать. Меня можно спросить о чем угодно и я отвечу честно.
Но, зачем Матвей спросил об убийствах, зная, что означает синий цвет? Его правда волнует, убивала ли я людей?
Мы никогда не поднимали эту тему. Никогда не говорили об этом, я даже не думала, что для него это что-то значит.
Я отмахнулась от этой мысли, это сейчас не важно.
А важно другое: что от меня хотели получить в итоге? Мое бессознательное тело или же тело, которое способно говорить правду?
Магический мир не так полон всякими ингредиентами, как его расписывают писатели и просто фантазеры. У нас довольно скудный список магических ингредиентов, поэтому из одинаковых компонентов можно приготовить несколько разных зелий, и результат будет зависеть от того, какое заклинание ты прочтешь в конце и от пропорций ингредиентов. Но бывают индивидуумы, которые могут объединить два зелья в одно, и оно получится хреновое.
Матвей приблизился ко мне и аккуратно положил два пальца правой руки на основание шеи, а левую руку расположил на моих ключицах. В одно мгновение тело накрыла теплая волна, которая давала его магическая сила.
Я по чувствовала себя гораздо лучше, когда неприятные ощущение меня наконец то отпустили.
– Мерзость, – пробормотала я, разглядывая непонятную синюю сферу с черными пятнами, которую Матвей удерживал в руках. Не мудрено, что я сразу почувствовала облегчение. Двигаться и говорить было не сложно, а ясно мыслить стало легко, как обычно. – Все вытащил?
– Большую часть, – Матвей отрицательно мотнул головой внимательно разглядывая то, что держал в руках. – Остаточный эффект остался, поэтому пару дней тебе лучше не общаться с теми, от кого что-то скрываешь, – он сжег сферу в руках и внимательно посмотрел на меня. – От меня же ничего не скрываешь?
– Не совсем, – ответила я и сразу закрыла рот рукой, когда слова вырвались из моих уст раньше, чем я о чем-либо успевала подумать. – Пожалуйста, не задавай мне провокационных вопросов.
– Когда ты что-то скрыла от меня, это плохо закончилось.
– Мы не были друзьями на тот момент, – сказала я в ответ, искренне веря в то, что он говорит о моем первом курсе в университете.
– Где она? – Матвей немного помолчал, не зная, что мне возразить, потому что я говорила правду, когда мы познакомились с этим парнем, то друзьями стали далеко не сразу, а спустя время. Спустя долгое время. – Далеко?
– Я не знаю, где Алина, но догадываюсь. – А ли она могла уйти без нас? И как она вообще это сделала? – В Питере я могла ее найти, потому что я знаю город, но я не уверена, что здесь у меня получится. Не могу сказать, что Алина в опасности. Она дала бы мне знать, в этом я хоть и уверена, но ждать здесь, пока она соизволит вернуться, я не хочу, – и не смогу. Чувство долга и прочее.
– Ну, а если описать местность? Так сможешь? – спросил Матвей, приглаживая свои взъерошенные волосы, которые никак не хотели послушно лежать.
Я кивнула Матвею и закрыла глаза, впуская в себя несдерживаемые ощущения Алины, и стоило мне это сделать, сомнений не осталось – она явно не послушалась меня, а решила сделать по-своему.
– Она в пещере, кажется, – я стала описывать то, что видела и чувствовала. Сложно было понять картинку, потому что я будто сквозь туман смотрела на происходящее. – Внутри очень душно. – Это не естественная духота, и она это знает. Это тебе как-то поможет?
– Я спрошу глупость, но ты пыталась с ней связаться? – спросил Матвей, когда я открыла глаза.
– Она
