Воды было по колено, по земле стелился туман.
Ли, прихрамывая, медленно двинулся вперед, Сохи не отставала.
– Я чувствую вашу боль. В вашей жизни есть человек, который понимает вас, разве этого недостаточно? – закричал Ли охраннику, пытаясь перекричать завывания ветра. – Никто больше не будет вами манипулировать! Жизнь даст вам время для искупления грехов! Для этого необязательно умирать!
Охранник грустно улыбнулся:
– Рад, что именно с вами я выпивал в последний раз в жизни.
По его лицу текли слезы, смешиваясь с дождем. Его взгляд был полон решимости. Осознав это, Ли ринулся к нему:
– Нет, нет, нет…
Охранник крепко сжал Ючжин и сделал шаг вперед.
– Нет!
Крик следователя утонул в потоках ливня. Ли пытался схватить его, но было поздно. Казалось, все происходящее было сном – охранник и Ючжин исчезли. Обдуваемый дождем и ветром, следователь неподвижно стоял на крыше. Сохи молча подошла к нему и встала рядом. Слова были излишни.
На бетонной площадке перед школой лежали двое – мужчина и юная девушка. Прежде чем навсегда закрыть глаза, она прижалась к нему, взяла за руку и прошептала:
– Мы всегда будем…
Охранник оттолкнул ее.
Она умерла, не договорив. Может быть, она хотела сказать «любить друг друга».
На небе не было звезд, но взгляд Минчхоля был безмятежно устремлен в красоту ночного неба. Дождь смыл его кровь с бетона. Он медленно закрыл глаза.
Сперва Минчхоль очень обрадовался возможности воссоединиться со своей первой любовью. Когда к нему много лет назад пришла молодая девушка и сказала, что она – Чхве Сынхи, он поверил ей. Его душа умерла вместе с ней тогда в музыкальном классе. Он так и не оправился от этого. Минчхоль переживал, что она исчезнет, как мираж, и не хотел терять вновь обретенное счастье. Тогда им было по двадцать, и они были готовы вместе преодолевать все жизненные трудности.
Они прожили год в Японии, и это был самый счастливый период. Однажды Сынхи уехала по делам в Корею, пообещав вернуться через полгода. В ее отсутствие Минчхоль стал работать в отделе экономических исследований международной финансовой корпорации – туда его рекомендовал научный руководитель. Минчхоль хотел как можно скорее сообщить об этом Сынхи. Он обещал посвятить ей всю свою жизнь. Он до сих пор не мог простить себе ее смерть. «Когда она вернется, я буду каждый день мыть ей ноги. Я умру ради ее счастья. Я не позволю ей больше страдать», – поклялся он.
Прошло полгода. Минчхоль, как обычно, возвращался вечером домой с работы. Он подошел к дому и увидел свет в окне комнаты. Минхчоль ждал этого дня. Он достал из сумки коробочку с кольцом. Едва дыша, он поднялся по ступенькам и открыл дверь счастью.
Казалось, она его совсем не ждала – вместо Сынхи в комнате сидела школьница. Она произнесла на японском:
– Давай вернемся на родину.
Все произошло в канун Рождества. Ему хотелось все прекратить. Он надеялся, что проклятие исчезнет, если школы Чонмун не будет. Ученики были на каникулах, но Минчхоль на всякий случай еще раз проверил все классы – никого не было. Тогда он решил поджечь школу. Пламя перекинулось с первого этажа на второй. Но случилось то, чего не должно было произойти. Услышав крики о помощи, Минчхоль прыгнул в огонь. К счастью, ему удалось спасти ученицу. Но в школе она была не одна. Ким Сонён. Так звучало имя погибшей. Минчхоль ни на секунду не забывал его. Он вспоминал волю отца, понимая, что ему не следовало возвращаться в Корею. Все должно было закончиться в Японии.
Ночное небо побелело – ударила молния, и капли дождя стали похожи на тысячи мерцающих звезд. Приближался конец. Ли Минчхоль никогда по-настоящему не жил и искренне ждал… смерти.
Переосмысление
Субботним утром солнце ярко освещало уютное кафе. Во дворике зеленела трава, в воздухе кружили пушинки одуванчиков. На улице за отдельным столиком сидели двое. Они были сегодня первыми посетителями, но их это не интересовало. Чаще всего парочки приходили сюда по вечерам, чтобы окунуться в романтическую атмосферу. Но эти двое не были похожи на пару: ее глаза налились кровью, а его – тонули в пустоте.
– Я действительно использовала Сон Чэён. Но не знала, что она зайдет так далеко… – Учительница химии госпожа Ян пониже опустила козырек бейсболки.
Рядом со стулом следователя стояли костыли. Доктор прописал ему покой до тех пор, пока рана не заживет, и в ближайший месяц рекомендовал беречь себя. Но у Ли оставалось много нерешенных дел, поэтому отдых в подобных обстоятельствах был для него роскошью.
– Откуда вы узнали о наших отношениях? – вдруг спросила Ян.
– Призрак рассказал, – ответил Ли.
Учительница Ян усмехнулась. В любой другой ситуации она бы попросила отбросить глупые шутки, но не сейчас. Ее загнали в угол. Она держала кружку с кофе. Ее руки дрожали. В кафе были только она и следователь.
Именно в тот момент Ян подумала, что всегда есть способ все исправить.
Сперва она упорно отрицала, что была с Сон Чэён в тот день в лаборатории, утверждала, что работала дома с документами. Ли предъявлял ей доказательства одно за другим, словно заранее зная, какая последует реакция. Расследование показало, что в тот день электронный ключ-карту от домофона никто не активировал, значит, дома она не появлялась и алиби у нее нет. Затем последовали показания таксиста, который забрал ее у школы, и факт того, что ей было известно, в какое время охранник осматривает помещения.
«Откуда он узнал?» – подумала тогда Ян.
В тот день она специально разбила свой телефон и отдала его в ремонт, чтобы ее нельзя было отследить по номеру. Кроме того, Ян той ночью перелезла школьный забор и прошла через переулок, где не было камер наружного видеонаблюдения, затем поймала такси и оплатила проезд наличными, чтобы его не было в истории операций по банковской карте.
«Тут я сплоховала: заплатила наличными и не взяла сдачу – водитель меня запомнил», – рассуждала Ян.
Пожилой таксист сделал ей комплимент: «Вам идет короткая стрижка. Прямо как у Одри Хепберн».
«Чертов старикашка! Неужели следователь допросил всех таксистов Сеула? Демоническая личность». – Глаза Ян под бейсболкой стали узкими, как щелки. Дальше отрицать очевидное было бесполезно – это только усиливало подозрения. «Как он все это раскопал? Что мне сказать, чтобы он перестал считать меня подозреваемой?»
Ян долго думала, а потом начала свою исповедь:
– Господин следователь, не знаю, заметили вы или нет, но я…
У Ян была связь с директором
