Мы вспоминали прежние встречи, обсуждали и нынешние события. Во время одного из недавних полетов Илья Павлович попал в тяжелейшее положение и чудом остался жив. Это его «Каталина» стояла в бухте против Малых Кармакул, неподалеку от лагеря архангельских пионеров25.
– В поисках потерпевших бедствие пробыл в воздухе 24 часа, – рассказывал Мазурук. – В бухту сели для заправки горючим и отдыха. На самолете остался командир Матвей Ильич Козлов, механик Косухин и второй механик Перов. Козлов дежурил у орудия. Остальной экипаж – штурман Жуков, радист Челыгаев, второй пилот Сырокваша – вместе со мной устроился в одном из маленьких домиков полярной станции. Здесь были четыре домика и барак, где жили рабочие с семьями.
Только расположились на ночлег – орудийный выстрел. Я вскочил и увидел в окно (ночь была светлая) всплывшую подводную лодку. У пушек орудовали фашисты. Один из них, видимо офицер, указывал артиллеристу, куда стрелять.
Первый выстрел был по самолету, он загорелся сразу. Механик Перов сгорел в машине. Козлов вывалился в воду и поплыл к берегу. Второй выстрел лодки был по бараку. Видел, как поднялась его крыша и он стал разваливаться и гореть. Из барака выбежали люди, бросились прятаться в каменистых отрогах гор. Едва мы успели отбежать от своего домика, как его разрушил третий выстрел. Вскоре подлодка ушла из бухты…
Глава шестая. Отзвуки торпедных залпов
В один из первых дней работы в штабе И. Д. Папанин приказал мне участвовать в комиссии по расследованию событий на танкере «Азербайджан», который совершил переход в составе конвоя PQ-17.
Танкер стоял у одного из причалов Северодвинска. Первое, что нам бросилось в глаза, – страшные повреждения в корпусе. Трудно было представить, как с такими дырами судно могло дойти до своих берегов.
Капитан танкера Владимир Николаевич Изотов принял комиссию в обширной каюте за столом, покрытым зеленой скатертью.
– В конвое с самого начала не было порядка. Когда появились самолеты, нас не предупредили, – были его первые слова. – Я считал, что самолеты английские, а это оказался противник, и мы узнали об этом, когда левый фланг конвоя был атакован.
– Где конвой находился в это время?
Капитан взял вахтенный журнал со стола, полистал.
– Утром 3 июля мы находились на сто двадцать миль западнее острова Медвежий. Курс проходил севернее острова. В ночь на 4 июля шли, отстреливаясь от самолетов. На всех транспортах были подняты аэростаты заграждения. В 2 часа 50 минут в одно из судов попала бомба, транспорт вышел из колонны и развернулся поперек курса.
– Повреждения были значительные? – спросил кто-то из членов комиссии.
– Когда мы проходили мимо, видели, что разбито левое крыло мостика. Ни пожара, ни крена не заметили.
– А команда уже сходила с судна?
– Да, садились в шлюпки.
– С судов эскорта запрашивали – почему?
– Нет. Куда там! – Изотов махнул рукой.
Капитан показал по карте, как дальше шло его судно в конвое. Курсы на карте были проложены отчетливо черным карандашом…
– Конвой продолжал двигаться своим курсом. В 15 часов 40 минут 4 июля впервые за все время перехода командование объявило общую тревогу, – продолжал свой рассказ капитан Изотов. – У нас на танкере и на других судах прислуга заняла места у пулеметов и пушек.
Примерно через час появилось шесть двухмоторных торпедоносцев, с высоты 30—40 метров они пытались атаковать конвой справа. Со всех кораблей открыли сильный огонь и отогнали противника.
Через два часа мы снова заметили на горизонте самолеты. Снова торпедоносцы. Я насчитал двадцать две штуки. Возможно, их было больше. Они летели группами по три – пять и очень низко, над самой водой. Стрелять в них было нельзя – снаряды могли задеть свои суда.
Самолеты сбросили торпеды и ушли неповрежденными. Однако и торпеды прошли мимо, только одна попала в судно. Оно сразу накренилось, но пожара не было.
Следующая волна самолетов атаковала мой «Азербайджан» и идущий слева английский танкер. Торпеды прошли близко от борта.
Наконец, 18 часов 20 минут… Торпеда с самолета угодила в нас, в корму. Сильный взрыв потряс судно, все загрохотало вокруг. Взметнулся столб огня выше мачты. Судно осело кормой и стало крениться на правый борт. Через несколько минут перекачкой груза удалось выровнять крен.
Одна машина от взрыва остановилась, и, предполагая худшее, я приказал спустить шлюпки. Однако машину удалось исправить, шлюпки подняли на тали…– капитан замолк.
Мы слушали его, боясь пропустить хотя бы слово.
– Когда дым разошелся и прояснилось, я увидел, что бот номер четыре был спущен неправильно, а потому затонул.
– А люди? – спросил член комиссии секретарь обкома Буданов.
– Одни оказались в воде и держались за борт шлюпки, другие висели на талях. Двух вытащил из воды старпом Демидов, а остальные пересели на плотик и были подобраны английским спасателем. В 18 часов 45 минут, проверив руль и телеграф, дали полный ход и легли курсом вслед уходящему каравану.
– Значит, через двадцать пять минут после торпедирования?
– Так точно.
– Что же натворила у вас торпеда, расскажите поподробнее.
– Она попала в нефтяные отсеки 15—16 и разорвала соседние танки с грузом льняного масла. Загоревшаяся в момент взрыва нефть покрылась маслом и потухла. Кормовая часть палубы вздулась. Из пробитых бортов вытекало топливо и масло… Да, забыл сказать, к нам подошел спасатель и предложил снять экипаж. Я им сообщил, что остаемся на борту и пойдем дальше.
4 июля, в 20 часов 30 минут, вот в этом месте, – капитан показал точку на карте, – военные конвойные суда увеличили скорость и стали расходиться вправо и влево.
– Вам не сообщили причину?
– Нет. Я пытался узнать, но безуспешно. Вызывал прожектором танкер «Донбасс», но он не ответил. Судя по курсам и скоростям кораблей, конвою дали распоряжение расходиться веерообразно и следовать на предельной скорости. В 21 час 30 минут меня обогнал эсминец.
Он спросил о скорости «Азербайджана». Я передал лампой по Морзе: «Пожалуйста, охраняйте меня, пока не соединимся с конвоем». Ответ получил такой: «Конвой не будет вновь формироваться, очень сожалею, спасайтесь самостоятельно, советую держать на север, как позволит лед. Всего вам хорошего». И ушел. Наши светограммы записаны в вахтенном журнале, – Изотов перелистал несколько страниц и дал присутствующим посмотреть журнал.
– И вы остались одни? – спросил кто-то.
– Так точно, если не считать вражеских самолетов. Около 23 часов нас с правого борта атаковал торпедоносец. Орудийным огнем мы его отогнали. Большинство судов конвоя уже скрылось из видимости.
