– И вы остались одни? – спросил кто-то.
– Так точно, если не считать вражеских самолетов. Около 23 часов нас с правого борта атаковал торпедоносец. Орудийным огнем мы его отогнали. Большинство судов конвоя уже скрылось из видимости.
Ночью вошли в туман. Когда туман рассеялся, по носу на горизонте показалась кромка льда. Далеко впереди были видны дымы двух судов. До утра 5 июля следовали вдоль ледяной кромки. По радио слышали сообщения многих судов, что их атаковали и торпедировали самолеты и подводные лодки.
Я решил войти в лед. Там еще держался туман и было безопаснее. Взял курс на северную часть Новой Земли.
– Военных кораблей вы больше не видели? – спросил Буданов.
– Нас догнали суда ПВО, два корвета и спасательное. Они прошли близко по правому борту. Корабль ПВО просигналил: «В море находится неприятельская эскадра, в ее составе линкор „Тирпиц“, эскадра идет от мыса Нордкап курсом 45°».
– Нагнал, видать, страху на англичан этот «Тирпиц»?
– Получилось так… Но сопровождавшая нас английская эскадра была далеко не слабой и могла бы защитить транспорты.
Вечером нас обогнал американский пароход. Несколько раз появлялись неприятельские самолеты. Были слышны взрывы и орудийная стрельба. А утром огнем из пушек и пулеметов отогнали вражеский самолет, который шел прямо на нас. В 15 часов открылись берега Новой Земли.
На следующий день в шесть часов утра вошли в Русскую гавань и стали на якорь. Отсюда благополучно дошли в Белое море в сопровождении советских кораблей.
Один из членов комиссии, начальник Северного пароходства И. В. Новиков, спросил:
– Чем вы объясните, капитан, крупные потери и неразбериху в конвое?
Изотов пожал плечами.
Разговор в каюте капитана «Азербайджана» состоялся в июле 1942 года, всего через несколько дней после описываемых событий. Однако и тогда всех, кто пытался разобраться в них, поражало совершенно необъяснимое: огромной ценности караван брошен поенными кораблями на произвол судьбы, вернее, отдан в руки врага.
Нам хотелось узнать о поведении членов экипажа танкера во время боев.
– Люди вели себя превосходно, – рассказывал Владимир Николаевич. – По сигналу боевой тревоги вся прислуга орудий и пулеметов мгновенно занимала свои места и прямо в упор открывала огонь по самолетам. Никто ни на одну минуту не оставил свой пост.
– А 4 июля?
– В тот памятный день экипаж открыл ураганный огонь по десяткам низко летящих торпедоносцев. Больше всего пришлось поработать кормовому орудию сержанта Волобуева и матросов Овчинникова и Архипова. Отличились также пулеметчики Ульянченко, Никишев, Черноусов и Иванов. Хорошо работало и носовое трехдюймовое орудие, командиром которого был второй помощник Турчин.
В момент взрыва сильно ударило Ульянченко, но он не выпустил пулемета из рук. И Волобуев в тот момент не отошел от своего орудия.
Очень тяжело было в машинном отделении. Старшим на вахте стоял второй механик Слаута, секретарь нашей парторганизации. От взрыва остановился один двигатель. Машинные плиты с грохотом слетели со своих мест, посыпались сверху болты и гайки. Через световой люк полилась вода… Жутковато… Слауту отбросило от поста управления. Едва удержавшись на ногах, механик пустил насосы и стал осматривать двигатели. Серьезные повреждения он быстро исправил. И о мотористе Маленькове можно сказать только хорошее. Он умело и четко выполнял все приказания механика.
Да что говорить, почти все достойны самой высокой похвалы. Именно благодаря сознательному отношению к долгу и личной храбрости команды покалеченный танкер был спасен и приведен в порт.
В разговоре с капитаном выяснилось, что никто из моряков танкера не просился на берег, все хотели продолжать плавание, несмотря на пережитое.
Помню, нас заинтересовало, почему конвои называют так странно – PQ или QP, но Владимир Николаевич тоже не знал этого.
Оказалось, как я выяснил позже, код возник совершенно случайно. В оперативном управлении английского адмиралтейства, ведавшем в то время планированием конвойных операций на севере России, был офицер P. Q. Edwards. Кто-то предложил назвать его инициалами P. Q. конвои, шедшие в восточном направлении, а возвращавшиеся на запад – QP26
* * *
«Азербайджан» надо было отремонтировать и отправить в рейс. Обком партии предложил сделать это немедленно. Но как ремонтировать? В док поставить возможности не было, а повреждения большие. От командования танкера поступило предложение: ремонтировать с помощью кренования. А. С. Буданов поддержал инициативу моряков, так и сделали. На ремонтном заводе повалили судно на один борт, исправили все, что нужно, а потом повалили на другой. В результате танкер в самом начале арктической навигации вышел в плавание.
После разгрома PQ-17 вражеские подводные лодки стали появляться на востоке Баренцева моря и даже в Карском море не только с целью разведки, но и для нападения на советские суда.
Еще недавно наши моряки после бомбардировок авиации и торпедных атак подводных лодок на западе Баренцева моря спокойно входили в защищавшие их арктические льды.
25 августа бюро Архангельского обкома партии приняло специальное решение: без охраны плавание судов в море недопустимо.
Учитывая активность противника на востоке Баренцева моря, в губе Белушьей (Новая Земля) командованием Северного флота была образована Новоземельская военно-морская база. Командиром ее стал капитан первого ранга А. И. Дианов. Базе придавали один из отрядов Беломорской флотилии.
База строилась не на пустом месте. В Белушьей на каменистых холмах крепко стояли четыре десятка деревянных домиков. Здесь же располагался новоземельский островной совет. Многие годы его возглавлял Илья Константинович Вылка.
В Архангельске было наконец получено долгожданное сообщение: ледоколы «Ленин», «Красин» и «И. Сталин» прибыли на Диксон. Там же находятся ледокольные пароходы «Г. Седов», «А. Сибиряков», «Монткальм». Отлегло от сердца. Думалось, что в Арктике им будет спокойнее. «И. Сталин» вышел на восток к Берингову проливу.
Наш штаб на Петроградском проспекте посетил знаменитый полярный летчик, подполковник авиации Борис Григорьевич Чухновский. Он тоже был связан с конвойной охраной. Борис Григорьевич прославился давно: он принимал участие в спасении экипажа дирижабля «Италия» в 1928 году, на его долю выпала удача отыскать во льдах группу Мальмгрена. Мы с Чухновским познакомились на ледокольном пароходе «Садко» во время сверхраннего рейса к острову Рудольфа в 1937 году. В это время на острове нес вахту четырехмоторный самолет И. П. Мазурука. Для него мы привезли бензин.
