Несмотря на все это, предположительно, в случае своего согласия идти на выборы, Юрий Лужков должен их выиграть. Слишком впечатляющими представляются перемены к лучшему, происшедшие в Москве. Лужков — самобытный и яркий управленец. С этим не спорят даже его противники. За ним, в отличие от его возможных оппонентов, стоит бесспорный авторитет сотворенного им дела.
Так почему же все-таки во главе партии «Единая Россия» не Лужков, а Грызлов?
Взгляд со стороны. Во-первых, Путин хотел бы во главе «Единой России» видеть ментально более близкого ему человека, а именно, из «питерской команды», причем из самого «ближнего круга». Во-вторых, Путину, как коренному питерцу, не хочется, случись удача, быть обязанным коренному москвичу. В Путине, как и во всяком человеке, в личном деле которого не раз появляется название «Ленинград», живет достаточно сильная, я бы сказал, природная «по рождению» и «прописке» ревность к Москве. Мне, так же как В. Путину, коренному питерцу, это очень понятно. Недооценивать подобное нельзя. Не забудем, что сравнительно недавнее прошлое Путина связано с управлением Санкт-Петербургом. В 1992–1996 годах он работал заместителем, а затем первым заместителем мэра невской столицы А. А. Собчака. Результаты московской и питерской систем управления сильно отличались. Санкт-Петербург явно и серьезно проигрывал Москве. В-третьих, случись неудача, Путину критиковать Грызлова проще. Москва, при всех издержках, Лужкова ценит и любит. А голоса столичного мегаполиса Путину на президентских выборах крайне нужны. И, наконец, в-четвертых, успех на парламентских выборах партии «Единая Россия» открывал Путину дорогу в «свою» Думу. Грызлов становится спикером Думы, и у Путина освободится еще один ключевой пост управления страной — МВД, куда он может поставить опять же своего, но более профессионального человека. МВД по-прежнему остается кровоточащей раной и самой коррумпированной структурой. Потому как Б. В. Грызлов, оставаясь на посту главы этого ведомства столь недолгое время, переломить ситуацию в целом не смог.
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ — ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС?
С центристами в 2003 году, накануне парламентских выборов в России, вроде все ясно. Теперь поговорим о правых, точнее СПС.
У этой партии свои проблемы. Реально их популярность среди избирателей ощутимо падает. Учитывая симпатии к правым большинства центральных газет, этому факту не придается особенной огласки. Он не скрывается, нет. Но то, что не муссируется, тоже очевидно. 8 февраля 2003 года Григорий Явлинский, лидер партии «Яблоко» отклонил встречу, предложенную лидером СПС Борисом Немцовым. На «стрелке» хотели найти политический компромисс и выдвинуть Григория Явлинского в качестве общего кандидата в президенты от СПС и «Яблока».
Но взамен в объединенном списке СПС и «Яблока» на выборах в Государственную Думу первые номера остаются за Борисом Немцовым и Ириной Хакамадой. А уже потом идут фамилии лидеров «Яблока».
Явлинский, естественно, отказался от встречи. Пресса устала от затянувшейся интриги и с облегчением констатировала: «Вопрос об объединении «Яблока» и СПС снят с повестки дня окончательно». Что стоит за капризом Явлинского?
Он убежден, что союз с правыми принесет больше вреда, чем пользы. В этом контексте интересен и такой факт. «Семья» да и «назревающий» Путин не рискнули опереться на СПС. Им нужна была своя партия власти. Они хотели сделать то, что не удалось Виктору Черномырдину с его центристской партией «Наш дом — Россия. И здесь, бесспорно, сказалось, прежде всего, желание самого Путина, которое, как я уже отмечал, совпало с устремлениями Бориса Березовского, который хотел иметь свою партию, подвластную ему лично.
Мы иногда забываем, что всякий полет начинается не вверху, а внизу, а потому не спешите подсчитывать километры до конечного пункта полета. Для начала преодолейте взлетную полосу. Сказанное вполне применимо к нашим реформам.
КУДА БЕЖИМ?
Если оглянуться на политическую жизнь страны в последние двадцать лет, можно разглядеть некую интригу в драме, именуе-
мой «Власть и народ». Итак, выборы 1990 года самые свободные и самые неуправляемые. Каждый депутат в своем лице представляет некую несуществующую партию. КПСС уходит с политической арены, а других партий попросту нет, или они появятся спустя год-два. Вольница беспартийным избирателям. «Опорная» фигура — вышедший из КПСС один из членов Политбюро ее ЦК КПСС Б. Н. Ельцин.
Итог парламентских выборов 1990 года: треть состава первого съезда народных депутатов РСФСР — люди с демократическими настроениями. Треть — «упертые» коммунисты. Остальные — «колеблющиеся». По общему признанию, «болото».
В зале присутствует не столько дух единения, сколько дух амбиций. И все не так просто. Председателем Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин избирается только с третьей попытки. Я в то время был делегирован для работы по кандидатуре Ельцина в стане коммунистов. Обстановка сложная. В ходе полемики постоянно в качестве альтернативы Ельцину всплывает Иван Кузьмич Полозков, тогдашний лидер российских коммунистов, член Политбюро и секретарь ЦК КПСС. Я, оказывается, среди коммунистов — фигура известная. В мой адрес верные ленинцы ругаются, но, однако же, и прислушиваются к доводам «засланного казачка». Дискутируем. Наконец спрашиваю: мы хотим обновления или нет? Общее настроение в стане коммунистов: обновление необходимо. Вроде смог «поколебать» коммунистический «фронт». Но в зале две попытки водворить Б. Н. Ельцина в кресло председателя Верховного Совета РСФСР депутаты успешно «прокатили». Идем на «третий заход». Снова голосование. Ельцин побеждает. Затем, кто не знает, Россия, несомая демократической волной, 12 июня 1991 года избирает его президентом страны. В первом же туре.
Затем август. ГКЧП. Белый дом в кольце защитников демократической независимой России. Идейного единства среди депутатов нет. Объединяет дух сопротивления. Ну, а затем, все встает на свои места. История политической власти в демократической России обретает рисунок нескончаемых конфликтов и интриг.
Реформы идут удручающе трудно, желаемых перемен не происходит. Парламент утрачивает демократический дух и уже спустя полгода противостоит президенту. Начинается изнурительный поединок между президентом и парламентом. Все заканчивается 21 сентября 1993 года, когда Ельцин издает Указ № 1400 о роспуске Верховного Совета РСФСР. Шаг антипро-дуктивный, но вынужденный. Противостояние исполнительной и законодательной властей практически парализовало управление страной. 27 сентября вооруженные отряды, ведомые генерал-полковником-антисемитом Альбертом Макашовым, милиционером-экстремистом Александром Баркашовым и несколькими криминальными «авторитетами», начали вооруженные действия. 3 октября произошел захват здания мэрии на Арбате, затем попытка штурма телецентра в Останкине. Пролившаяся кровь на улицах столицы и даже оскверненное Ваганьковское кладбище, через которое эта бандитствующая смесь пыталась уйти от преследования группой спецназа. 3 октября организуется подвоз боеприпасов к Белому дому. Вице-президент РСФСР, самозвано объявивший себя президентом страны, Александр Руцкой призывает летчиков атаковать с воздуха «воинские части, окружившие Белый дом». 4 октября министр обороны России Павел Грачев, выполняя письменный под роспись приказ Верховного главнокомандующего Бориса Ельцина, отдает танкам команду начать артобстрел Белого дома. Танкисты, как оказалось, точны. Не промахнулись с трехсот метров. Снаряды попадают точечно — в окна кабинетов штаба по организации вооруженного противостояния. Главари мятежа арестованы. Депутаты, которые отказались покинуть здание парламента после Указа № 1400 за компенсационные выплаты и после сделанного за час до штурма предупреждения, просто распускаются по своим квартирам. Выплаты им не полагаются. А потом — новые выборы. Вместо Верховного Совета — Государственная Дума. И, в общем-то, не лишенный абсурда результат. По принципу: «чума на оба ваши дома». Демократы в первой ГД большинства не набирают. Но не выигрывают и коммунисты, которые последние два года олицетворяли противоборство с Ельциным. Когда главные соперники конфликтуют и отслеживают друг друга, между ними проскакивает некто третий, и первым приходит к финишу. Победу на выборах после локальной гражданской войны, которая дальше отдельных, преимущественно центральных районов российской столицы не пошла, одержала ЛДПР. Партия, не имеющая ни идеологической программы, ни управленческого ресурса, однако умело использующая имидж наглого популизма и «неучастия в схватке». После своей победы ЛДПР обрушила на головы ошарашенного происходящими событиями избирателя водопад абсурдных обещаний вроде немедленного увеличения пенсий, возвращения вкладов, абсолютной свободы пред-принимательства, полного изжития безработицы. И, разумеется, «каждой одинокой женщине по процветающему на ниве бизнеса мужчине».
