Пылко объявляя о своей нижайшей покорности, он в то же самое время требовал созыва ассамблеи, на которой мог бы встретиться со своими оппонентами. Он слишком хорошо представлял себе подобного рода мероприятия, уже позволившие ему отточить свое ораторское искусство и завоевать множество сторонников, и потому надеялся, что с легкостью убедит любую аудиторию в своей правоте, в том, что именно он владеет истиной. Но если в споре с папой истина на его стороне, то что получается? Либо папа должен склониться перед Лютером и объявить его своим вероучителем, либо Лютер публично объявит, что папство бежит истины.
Так или иначе победителем выходил он. Отметим, что на этом промежутке жизни он верил в себя с невероятной силой. После триумфальных выступлений на публике он убедился, что владеет если и не самой истиной, то способностью убеждать окружающих в своей правоте. Пока ему хватало и этого. Ведь на самом деле он стремился к одному: переспорить в первую очередь самого себя и выйти победителем в схватке с отчаянием, которое теперь вроде отступило, но все равно продолжало висеть над ним в виде потенциальной угрозы. Рассказывая в письме к Линку от 15 июля 1518 года о последней произнесенной им проповеди, он заявлял: «Все в восхищении. Каждый говорит, что никогда не слышал ничего подобного».
Конец 1518 года Лютер провел в Виттенберге, в уединении. Окрыленный своими недавними успехами и громкой славой, он тщательно взвешивал дальнейшие шаги и прикидывал шансы. Шансы казались значительными, разумеется, если суметь ими воспользоваться. Для этого нужна решимость и ловкость. Каждый день, признавался он впоследствии, ожидал он вести о своем отлучении от Церкви. На память приходили образы Жерсона и Базельских отцов. Базельский собор, собравшийся в 1431 году, то есть сразу после Великого раскола Запада, провозгласил превосходство собора над папой, а затем, воспользовавшись тем, что папа на собор не явился, направил ему официальный вызов и объявил заочный приговор. Правда, на этом соборе, созванном по инициативе папы, присутствовало на первом заседании всего трое, а на последнем около 20 епископов, что, конечно, лишало его статуса вселенского. Затем решения собора прошли голосование с участием многих сотен лиц духовного звания, которых поддержало несколько высших прелатов, что являлось нарушением не только установленных правил, но и всей традиции вообще. Тем не менее противникам папы это нисколько не помешало воспринять результаты голосования с великой радостью. В итоге Церкви пришлось пережить немало неприятных минут.
Вспомнив об этом прецеденте, Лютер с помощью нотариуса и в присутствии двух свидетелей составил и направил в адрес главного церковного собора обращение. Он, конечно, рисковал: законами канонического права запрещалось обращаться к собору с документами подобного рода, и провинившихся строго карали. Но он чувствовал, что не одинок, что за ним вся Германия. Он постарался распространить текст обращения как можно шире, чтобы затем изображать полное неведение: «Наш печатник опубликовал мое «Обращение к Собору» без моего ведома и против моей воли. Я хотел сохранить его для себя лично, но Бог рассудил иначе». Странная логика! Кто же пишет обращения в стол? Впрочем, он уже все меньше скрывал свои истинные чувства. «Судите сами, прав ли я, — писал он Линку, — когда утверждаю, что истинный антихрист, о котором говорил святой апостол Павел, правит при римском дворе. Думаю, что теперь я уже могу доказать, что он куда хуже турка». На этом письме стоит дата — 3 декабря. В тексте обращения, написанном ровно за пять дней до этого, Мартин смиренно сообщал: «Я не имею ни малейшего намерения ни подвергать нападкам римского владыку, ни отходить от Церкви».
10.
ЛАВИРОВАНИЕ (январь — июль 1519)
12 января 1519 года умер Максимилиан Габсбург, герцог Австрийский и император Германии. Завершилось 26-летнее царствование человека, сумевшего завоевать любовь немцев и утвердить могущество своего государства в Европе. Герой народных сказаний и песен, он остался в памяти людей последним королем-рыцарем, храбрым воином, не боявшимся ни фламандцев, ни венгров, ни итальянцев, бросавшим вызов самому королю Франции и нещадно гонявшим турок. В то же время он прославился как выдающийся гуманист, основатель многих университетов и талантливый законодатель, создавший имперскую канцелярию и имперский суд.
Немедленно встал вопрос о наследнике. Удержится ли корона у Габсбургов? Единственный сын Максимилиана Филипп Красивый умер еще 13 лет назад, а старшему сыну Филиппа Карлу, королю Испании, минуло всего 19 лет. Хоть Карл и родился во Фландрии, но по духу оставался настоящим латинянином, крепче всего привязанным к своим бургундским корням. Он вырос в Генте под пристальным взором воспитавшей его тетки Маргариты, дочери Марии Бургундской. Учителями к Карлу она пригласила двух французов — Гийома де Шьевра и Шарля де Ла Шо, так что родным языком он считал французский, а говорить по-немецки, да и то плохо, выучился лишь позднее. Испанский трон он занимал уже три года, о том, что творится в Германии, не знал почти ничего и больше интересовался королевствами Неаполитанским и Сицилийским, нежели эрцгерцогством Австрийским. Его старшая сестра Элеонора вышла замуж за короля Португалии, впоследствии и он нашел себе супругу в этой же монархии.
Очевидно, что на волне национализма, поднимавшейся в Германии, подобный кандидат на престол не мог вызвать ничего кроме антипатии ни у правящей верхушки, ни у простого народа. С другой стороны, император, едва владевший немецким языком и почти никогда не бывавший в стране, представлялся германским князьям большим удобством, поскольку вряд ли стал бы вникать в хитросплетения финансовых злоупотреблений и их личные свары. Не имея своего войска, он в случае необходимости станет прибегать к их помощи; не имея собственных доходов, будет зависеть от них и в финансовом отношении. Преемственность династии Габсбургов тоже говорила скорее за, чем против Карла. Впрочем, наиболее тщеславные из немецких князей все-таки выступили против его кандидатуры, призывая сбросить наконец иго австрийского дома поработителей и захватчиков.
Дело Лютера отступило на второй план. Во-первых, для немецких монархов, особенно для курфюрстов. Согласно золотой булле от 1356 года курфюрст Саксонский носил титул маршала Империи, являлся вице-председателем выборной коллегии и викарием северной части Германии (на юге и западе аналогичные функции выполнял курфюрст Пфальца). На практике это означало, что в периоды безвластия именно он замещал императора. Во-вторых, для папы. Выборы германского императора требовали от него чрезвычайной осторожности. Он боялся излишне докучать немецким князьям, чья помощь могла ему пригодиться в борьбе с нарождающейся ересью, не хотел ссориться и с курфюрстами и уж тем более с будущим императором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
