с Грановитой палатой и Софийским собором. В 1993 году прахи Державина и его супруги были возвращены в Варлаамо-Хутынский монастырь.
Гавриил Романович Державин – не только ярчайший представитель золотого века культуры, начавшегося в самом конце XVIII века, но и один из представителей золотого века права, своими воззрениями и работой показавший необходимость развития России по праву и закону.
5
Заключение к пятой главе
Почти весь XVIII век в России правили императрицы, пришедшие к власти с помощью дворцовых переворотов и благодаря поддержке высшей аристократии, а потому неуклонно осуществлявшие политику в пользу дворянского сословия.
Стремясь стать господствующим сословием в империи, дворянство не пошло по пути создания политических и государственных институтов, ограничивающих царскую власть. Гораздо удобнее оказалось решать свои корпоративные и частные задачи путем влияния на государыню, обязанную властью дворянству и опирающуюся на это сословие в повседневной практике управления.
Указное законодательство Петра I, превращавшее дворянство в служилое сословие на благо государства, постепенно размывалось в течение всего описываемого в настоящей главе периода. При Анне был отменен Указ о единонаследии, при Елизавете был дезавуирован основной смысл «Табели о рангах» – «чины по заслугам и способностям», когда родовитых и богатых дворян стали зачислять на службу еще младенцами, и дворянство частично освободилось от обязанности служить. Наконец, при Екатерине II дворянство стало владельцем основной массы земли – главного ресурса рентной экономики России, а также получило полный контроль над личностью и результатами труда крепостных крестьян.
Дворянство окончательно освободилось от постылой обязанности нести государственную службу и стало приобретать черты сословия-паразита. Собственно, за это дворянство и наградило Екатерину II титулом «Великая».
Ответом другой – основной – части населения империи стал кровавый Пугачевский бунт. Восставшие произнесли «великое и страшное требование»: заменить императрицу на якобы воскресшего императора, а дворян – на холопов, отдав им всю землю. Восстание было подавлено еще большей кровью, но, тем не менее, произвело на дворян неизгладимое впечатление.
Кроме того, последовательницы Петра Великого, не обладая его целеустремленностью и энергией, да и вообще миропониманием, допустили существенное искажение петровской программы превращения России в современную европейскую державу.
Фактически остановился социальный лифт, учрежденный Петром I. Была свернута программа просвещения нижних сословий – один из краеугольных камней петровских преобразований. В результате увеличился разрыв не только между первой и второй Россией, возникший по итогам правления Петра, но и между образованным столичным обществом и провинциальными дворянами, проводившими основное время в своих поместьях и почти такими же темными, как и их крестьяне.
При Екатерине II невиданных масштабов достигла коррупция: взятки брали почти в открытую, а продвижение по службе зависело не от успехов и достижений, а от благосклонности сильных мира сего287. Потемкинские деревни – пример феерического очковтирательства; говоря современным языком, они стали мировым мемом. Зато великосветские мероприятия проходили с невероятным размахом, затмевая скучные тусовки прижимистых европейцев.
Образно говоря, указное законодательство Петра проиграло спор с Соборным уложением его отца Алексея Михайловича, в котором и был изначально заложен проект обретения дворянством гегемонии в российском социуме и окончательного закрепощения крестьян. Причиной этому послужила, как мы уже отмечали, более низкая легитимность императорских указов, которые могут быть легко отменены последующими правителями, по сравнению с легитимностью закона, принятого с согласия всего общества, каким бы формальным оно ни было. Неслучайно Анна, Елизавета и Екатерина II задумывались над принятием нового Уложения, но сталкивались с тихим саботажем со стороны аристократии, которая считала, что от добра добра не ищут, а старое Уложение их и так хорошо кормит, «зачем что-то менять».
Впрочем, было и такое направление преобразований Петра, которое императрицы смогли существенно развить, а именно – дальнейшее освоение Россией европейской культуры. В XVIII веке Российская империя совершила огромный прорыв во всех направлениях культуры. Живопись, музыка, литература обрели светские черты. На базе освоения европейской культуры в стране появились свои деятели, создавшие мировые шедевры288. Получила развитие и отечественная наука, было положено начало юридическому образованию и развитию юриспруденции. На горизонте стал восходить золотой век культуры.
Однако не только деятели искусства смогли прославить Россию. Через 20 лет после уникального эксперимента Елизаветы по фактической отмене смертной казни на него обратил внимание доктор канонического и римского права Чезаре Беккариа (1738–1794)289. В 1764 году он издал трактат «О преступлениях и наказаниях». Эта книга была встречена современниками – учеными-юристами и служителями правосудия – с бешеной злобой. Беккариа обвиняли в поношении верховной власти, церкви, христианской религии, священного трибунала инквизиции. И все из-за параграфа XXVIII «О смертной казни», которую он предлагал отменить, правда, не из религиозных, а из сугубо рациональных соображений. Среди прочих аргументов в поддержку этой идеи он упоминал пример «императрицы Московии Елизаветы, преподавшей отцам народов своим двадцатилетним правлением блистательный урок, по крайней мере не уступающий по силе своего воздействия множеству завоеваний, купленных ценой крови сынов отечества»290.
Идеи Просвещения, в том числе и с легкой руки Екатерины II, широко распространились среди образованной части подданных. Среди прочих идей много сторонников получил легализм – стремление к неукоснительному соблюдению закона. Например, влиятельный государственный деятель и поэт Г. Р. Державин, дослужившийся до высоких чинов, что называется, с самых низов, поскольку происходил из небогатого рода, вдруг, когда это стало можно, неистово возлюбил закон, который как бы стал его новой религией. Закона, т. е. внятных правил, в том числе и функционирования управленческого аппарата, хотели многие чиновники, особенно низших рангов, желавшие понимать, какие заслуги точно ведут к повышению в чинах.
Однако кроме «утишающих» идей Просвещения в Российскую империю стали проникать и будоражащие идеи Французской революции, адепты которых не желали мириться с порядками самодержавия, уже трудно отличимого от самовластья и деспотии. В среде дворянства и разночинцев зарождалось движение, претендующее на политическую субъектность и ставящее целью смену общественно-политического устройства страны.
Глава 6
Павел I
1
Цесаревич Павел
Великий князь
