в) ликвидация советской системы социального обеспечения, которая предполагала широкий спектр бесплатных социальных услуг для граждан и перекрестное субсидирование населения предприятиями; замена ее на либеральную постсоветскую систему, при которой граждане покупают любые социальные услуги за полную их стоимость.
Разумеется, устранение зачатков демократии и существенное ограничение свободы СМИ были необходимыми предпосылками такого рода реформ, а вовсе не следствием темного гэбистского прошлого или же психологических завихрений «диктатора» Путина. Для решения основных задач правящего слоя важно было также обуздать региональные элиты, лишив их политической субъектности. Это и было сделано в два этапа. Сначала (2000 г.) губернаторов лишили влияния на региональные силовые структуры, затем (2004 г.) — упразднили выборность глав регионов, окончательно уничтожив базу их относительной самостоятельности. И здесь Путин ничего своего не придумал: он реализовал концепцию, которая была разработана под руководством Александра Волошина еще в 1999 году.
Что же мы видим сегодня? Задача а) и задача в) за 8 лет практически полностью решены. А ведь в конце 1990-х это казалось не слишком реальным! Ликвидированы все демократические инструменты и механизмы — и это не вызвало никаких потрясений, никакого развернутого протеста. Народ поверил актеру в карнавальной маске «чекиста-империалиста» и во имя мифического «возрождения былой мощи» полностью и добровольно отказался от участия в формировании власти.
Так что — действительно, снимаем шляпу: Путин оказался очень успешным менеджером русского авторитарно-олигархического проекта (именуемого также далее по тексту «гламурным авторитаризмом»).
Впрочем, задача б) так и осталась нерешенной. Западные элиты пока не приняли российских коллег в дружелюбные объятия. Точнее, не позволили им конвертировать деньги во влияние и право устанавливать на Западе свои правила игры. Потому-то преемником Путина и становится Дмитрий Медведев. На смену Арлекину в чекистской маске движется Пьеро в маске либерала, олицетворяющий «путинизм с человеческим лицом»: берем с собой все хорошее, что было при Путине, отбрасываем все плохое, в первую очередь — риторическую конфронтацию с «цивилизованным миром».
И тот факт, что Путин таки уступает дорогу своему преемнику (хотя и элиты, и народ, и даже Запад одобрили бы третий срок) — говорит в его пользу.
Другое дело, что модернизации, которая открыла бы России новые исторические горизонты, при Путине не произошло. Она и не думала начинаться, как обед у Винни-Пуха. Но никакой модернизации уходящий президент никому и не обещал, в его менеджерском контракте не было такого пункта. Путин призван был обеспечить утилизацию советского наследства, с чем достаточно успешно и справился. А если пытаться ловить Владимира Владимировича на бесконечно шаловливом слове и предъявлять ему с грозным видом объедки кремлевской пропаганды — то слишком далеко можно зайти, право слово.
Все проблемы, кризисы, катастрофы, о которых мы говорили в начале статьи, — ждут нас и нависают над нами. Но Путин в том не виноват. Он все 8 лет делал совсем другое дело и таки сделал его. Лучше, чем его работодатели могли ожидать.
Горизонталь власти
Принято считать, что Путин оставляет своему наследнику жесткую «вертикаль власти» — от Кремля до самых до окраин. И единственная опасность для Медведева исходит от спрятавшихся где-то внутри вертикали «силовиков», которые могут саботировать царственные указания нелюбимого ими преемника. А потом, чего доброго, и отравить его чистейшим полонием лондонского образца.
Эта мифологическая конструкция, безусловно, неплохо подходит для околокремлевской пропаганды, но не для анализа реального положения дел в стране и во власти.
На самом деле, сегодняшней России правит вовсе не президент с его «вертикалью». А примерно 15 (цифра не точная, считать можно по-разному, но порядок величины именно таков) групп влияния, в состав каждой из которых входят свои силовики, либеральные экономисты, юристы, чиновники всех мастей и рангов, включая губернаторов и мэров крупных городов. Роман Абрамович — такая группа влияния. А Игорь Сечин — другая группа. Олег Дерипаска — третья. Михаил Фридман — еще одна. И так далее, вплоть до Сергея Чемезова и братьев Ковальчуков. Ни по идеологии, ни по жизненной философии, ни по методологии группы влияния друг от друга существенно не отличаются. И в процессе утилизации советского наследства ведут между собой нескончаемую войну, иногда прерываемую перемириями. В каждом отдельно взятом сражении этой войны побеждает не тот, кто ближе к президенту (уходящему или следующему). А тот, кто в данный момент времени сконцентрировал максимальные ресурсы (аппаратные, силовые, финансовые) и оптимальным образом их использовал. Функция Владимира Путина (главы государства) в этой системе — не обеспечивать кому-либо победу, но следить за соблюдением общих правил системы и не допускать их резкого нарушения какой-либо из сторон.
Потому-то в путинской России нередко проигрывали те, кто полагался исключительно на дружбу с президентом, не занимаясь в должной мере собиранием аппаратных и прочих ресурсов. И путинское «да-да-да», которым уходящий «хозяин Кремля» (без кавычек ведь теперь и не напишешь!) нередко одаривал своих многочисленных друзей и знакомых, на деле означало только одно: хочешь повоевать — воюй! Совсем убить тебя не дам, остальное — как получится.
Несколько простых примеров. В 2002 году влиятельный (в то время) «православный банкир» Сергей Пугачев услышал то самое «да-да-да» в ответ на вопрос, можно ли ему забрать нефтяную компанию «Слав-нефть» (по системному распорядку причитавшуюся Роману Абрамовичу). Окрыленный и уверенный в успехе Пугачев даже склонил на свою сторону тогдашнего президента «Слав-нефти» Михаила Гуцериева. И что же? Был Абрамовичем жестоко бит. А Гуцериева просто уволили за непонимание своеобразия текущего момента.
В 2003 году началась война из-за сотового оператора «Мегафон» между министром связи Леонидом Рейманом и владельцем «Альфа-групп» Михаилом Фридманом. Сколько многомудрых наблюдателей предрекали, что Фридман вскоре поедет вослед Ходорковскому, ибо Рейман — настоящий верный товарищ и давний партнер Путина! Результат: после 4 лет изнурительной битвы Фридман победил. Его права на 25 % акций «Мегафона» были признаны. Почему? Потому что у него было больше разнообразных ресурсов и он грамотнее ими управлял.
В 2007 году по ходу очередной межклановой схватки был арестован заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак. Его начальник и покровитель Алексей Кудрин, не без оснований считающийся близким личным другом Путина, сделал все возможное, чтобы Сторчака освободить. И президента просил. И поручительство подписывал. Результат: намедни суд вновь продлил Сторчаку содержание под стражей.
А почему до сих пор толком не заработал Следственный комитет, возглавляемый доверенным лицом и однокашником Путина Александром Бастрыкиным? А потому, что группы влияния, поддерживающие конкурирующую фирму — Генпрокуратуру во главе со скромнотихим Юрием Чайкой, сегодня в совокупности не слабее, чем кланы, пролоббировавшие прежде создание Следственного комитета и передачу туда следственных функций. И сдвинуть воз с мертвой точки не получается, как бы полновластный президент РФ ни пытался кушать русскую землю прямо из приснопамятного горшка.
Кстати, главная олигархожертва путинской эпохи — Михаил Ходорковский — сел в тюрьму потому, что он-то (в отличие от всех абрамовичей и фридманов) действительно нарушил правила игры, поставив под сомнение как священный принцип приватизационной круговой поруки, так и право державного «раба на галерах» получать за свой рабский труд достойное нефтяное вознаграждение. Не произвол Путина, но логика системы привели экс-владельца ЮКОСа в Краснокаменск. Точно так же, как не политические амбиции, но эта же логика системы привела самого Путина — в Кремль.
В стране за постсоветский период создана не вертикаль, а самая настоящая горизонталь власти. Политическое решение при такой горизонтали есть результирующая противоречивых интересов этих самых 15 (может быть, 14 или 17, но точно не двух и не ста) групп влияния. Можно сказать, что в сегодняшней России есть по меньшей мере 15 Минфинов, 15 ФСБ, 15 Генпрокуратур и т. п. Не считая созданной в 2007 г. когорты госкорпораций в форме некоммерческого партнерства, которые являются государственными по способу создания и источнику первичных ресурсов, но не по механизму управления и уж точно не по составу фактических бенефициаров. (В этом смысле образцом для путинских «госкорпораций» можно считать противоречиво известную компанию «РосУкрЭнерго»). Эти государственные корпорации — не что иное, как перешедшие под частный контроль отраслевые министерства, не входящие притом в состав правительства и вообще не подотчетные исполнительной власти.
