открыть незнакомке.
– Из опеки, – сухо сообщает она. – Никита Воронцов здесь проживает?
У меня все сжимается внутри. Взгляд скользит по двери.
– Вы слышите? Откройте, – требует женщина. – Иначе мне придется полицию вызвать.
Я быстро поворачиваю замок и осторожно приоткрываю дверь. Но тут же кто-то сильной рукой давит на нее и она распахивается. Из-за угла выходит Дмитрий.
Я в ужасе пячусь назад.
– Что ты тут делаешь? – чуть ли не кричу я. – Убирайся! Я не отдам тебе сына!
– Ну, вот видите? – спокойно произносит он, обращаясь к женщине. – Я же говорил вам, что она больная? Разве здоровый человек будет так реагировать.
Женщина подозрительно, поджав губы, смотрит на меня.
– Яна Сергеевна, – обращается официально и вынимает какую-то бумагу из папки, – вот постановление об изъятии у вас ребенка, Никиты Владиславовича Воронцова.
– Что?! – перебиваю я и хватаюсь за сердце.
– Я забираю мальчика, – спокойно поясняет она. – А вам лучше не нервничать и не препятствовать. Будем разбираться.
– Но… на каком основании? Я мать! – не сдаюсь я.
– На основании угрозы жизни и здоровью ребенка. Вот, почитайте, – и она протягивает мне ту самую бумагу, которую достала из папки.
Это постановление органа опеки и попечительства. Быстро пробегаю по нему глазами.
Господи. Дмитрий пустил-таки в ход ту самую справку. Теперь мне все понятно.
– Но это неправда, – с волнением пытаюсь объяснить я. – Неправда…
– Ну, вот и разберемся. Распишитесь, – протягивает мне еще какую-то бумагу.
– Нет, – мотаю головой. – Я ничего подписывать не буду.
– Сделаете только хуже, – уже недовольно произносит женщина. – Так, где мальчик?
– Зачем ты это сделал?! – шагаю к Дмитрию. – Зачем?!
– Пацана веди сюда, больная, – усмехается он. – Я переживаю за своего братика. Со мной ему будет лучше.
– Нет, – мотаю головой и в надежде смотрю на женщину. – Вы же не отдадите Никиту ему? – показываю пальцем на Дмитрия. – Нет. Я мать. И я нормальная!
– Будем разбираться, – по-деловому сухо отвечает она. – Будем разбираться, с кем лучше будет мальчику. А пока…
– Что «пока»? Я не отдам вам сына!
– А пока, – уже строже произносит женщина и смотрит мне прямо в глаза. – Пока мальчик поживет в интернате.
– Нет! – срываюсь на крик я. – Я не отдам! Не пущу!
– Ясно, – слишком спокойно говорит она. Подходит обратно к двери и кричит на лестницу: – Володя, Женя! Помогите!
И в квартиру заходят два мужика в форме.
– Не хочет по-хорошему? – усмехается один из них.
– Приступайте.
На шум выбегает Никита. Смотрит на все происходящее сонными глазами и не понимает. Кидается ко мне и хватает меня за ногу. Я беру его на руки и прижимаю к себе.
– Давайте без потрясений, – фыркает женщина. – Не усложняйте жизнь ни нам, ни вам.
– Уходите! – кричу я, еще сильнее прижимая Никиту к себе. – Я не отдам его!
– Бедный ребенок, – сокрушается Дмитрий, искоса глядя на женщину из опеки. – В каком стрессе живет.
– Мама! – Никита начинает плакать. – Мама! Кто они?!
– Володя, – женщина кивает мужчине на меня и тот молча подходит и пытается забрать у меня сына.
– Нет! – я отбиваюсь от него руками. – Нет! Не отдам!
Все это сопровождается криками и всхлипами Никиты.
Я, как могу, борюсь, но силы не равны. Особенно когда к нам подходит второй мужчина и начинает заламывать мне руки.
– Мама! – последнее, что я слышу, когда они быстро подхватывают Никиту и выходят из квартиры.
Я рвусь за ними вслед, но путь мне преграждает Дмитрий.
– Я буду жаловаться! – кричу я сквозь слезы.
– Ваше право, – все так же спокойно отвечает женщина. – Вот там, в постановлении указано, куда и во сколько вам надо подойти. Там и поговорим. Если вы успокоитесь. Своим таким вот поведением вы делаете только хуже. Теперь у меня лично нет сомнений в достоверности представленных доказательств. Жду вас в указанное время.
С этими словами она закрывает папку и уходит. Дмитрий усмехается и тоже поворачивается, чтобы уйти. Но я кидаюсь ему в спину и стучу по ней кулаками.
– Ненавижу! Ненавижу! Я ненавижу тебя!
Он вдруг резко оборачивается и больно сжимает меня за плечи. Трясет.
– Да пошла ты! Не нарывайся! – цедит сквозь зубы. – Скажи спасибо, что себе заберу щенка. А то пойдет в детдом. Не выживет он там. Слабака воспитала. Ну, ничего, я займусь его воспитанием.
Он с силой отталкивает меня и уходит.
Дверь нараспашку, а я стекаю по стене вниз и утыкаюсь лицом в колени. Реву. Реву так громко, что кажется слышит весь дом. Слышу шум отъезжающей машины. И реву еще громче.
Глава 55
Яна
Так, хватит. Вытираю слезы и пытаюсь успокоиться.
Бегу за телефоном и быстро листаю контакты в поисках телефона адвоката. Он отвечает сразу.
– Бумаги у вас на руках? – спрашивает после того, как я рассказываю ему обо всем произошедшем сегодня утром. – Я сейчас подъеду.
Он приезжает быстро, не проходит и получаса. Внимательно изучает документы.
– Это я виновата, – сокрушаюсь я, вытирая слезы. Они так и текут. – Надо было сразу вам позвонить. Но я… дура! Никогда себе не прощу…
– Не стоит корить себя, – спокойно произносит адвокат. – Вы все правильно сделали. Они бы не стали меня ждать. Если есть сигнал об опасности ребенку, они запросто могли и дверь вскрыть с полицией.
– Что же теперь? – я всхлипываю.
– Будем разбираться. У вас назначено на завтра. Вот и пойдем. Поговорим. Все выясним.
– Но… как же Никита? Где он?
– Вас к нему все равно пока не пустят. Я постараюсь узнать, что с мальчиком.
– Вы скажите Олегу? – спрашиваю я.
– Конечно. Я обязан это сделать.
И меня накрывает страхом. Олег опять решит, что я плохая мать. Я же не смогла уберечь нашего сына. Не защитила его.
