сработала.
– Коля, ты охренел? Уже до азартных игр докатился?
– Нет такого преступления, – на память пришла подходящая цитата, Огонек ее явно заценит, – на которое не пойдет капитал ради прибыли в 300 процентов.
– Тебя вообще одного оставлять нельзя! То за вьетнамками волочиться начнешь, то играть на деньги…
– А сам? Как бухать – так ты первый. Казенное имущество толкать налево – тоже пожалуйста…
– Ладно, замнем. Вон, люди ждут, неудобно. Мы подошли, познакомились с военными.
– Да видно, что вы только что из Союза. Тут в таком не ходят. Александр, – отрекомендовался я, пожимая руки. – Чего не переоделись-то?
– Владимир, – представился молоденький лейтенант. – Все выдали в спешке, нужных размеров мало. Да и переодеться не дали, погнали в путь, дескать, быстрее надо, нас ждут. Американцы бомбят переправы – надо прикрыть. Вот пока стоим, переодеваемся уже посменно.
И в самом деле, около одного грузовика уже толпился народ, сверкая труселями в горошек.
Вдруг одна из «Шилок» подняла обороты двигателя. Сзади башни медленно поднялась какая-то шайба. Взвизгнув приводами, «Шилка» повернула башню вдоль реки, дернула вверх-вниз стволами и начала медленно крутить этой шайбой туда-сюда.
– Перед вами ЗСУ двадцать три четыре[7], – мы подошли ближе, капитан Гриценко с гордостью обвел руками свое хозяйство, – или, говоря по-простому, зенитная самоходная установка. Она же «Шилка». На вооружении имеется счетверенная автоматическая пушка калибром двадцать три миллиметра. Темп стрельбы – три тысячи четыреста выстрелов в минуту. Ну или примерно шестьсот килограмм, отправленных навстречу самолету.
– Вещь! А чего это она? – выдохнул уже влюбленный в железку Вениамин.
– Радар. Включили автоматический режим. Чего увидит не нашего – наведется и собьет.
– Правильно, ибо нефиг. Пиво будете? По маленькой, за знакомство? – Незлобин кивнул в сторону нашего тарантаса. – Ну, и чтобы снизить риск кишечных заболеваний. Мы угощаем.
Раздумья капитана были прерваны гулким сглатыванием лейтенанта. Гриценко посмотрел на нас в сомнениях, вытер пот со лба.
– Воздержимся, пожалуй. Нам тут еще обустраиваться…
– Он думает, что мы проверяющие от конторы, – шепнул я на ухо Вениамину.
– А откуда пиво? – поинтересовался Александр, тяжело вздыхая.
– Есть местное, есть американское – из трофеев.
– Тащ лейтенант, наблюдаю множественные цели, удаление пятнадцать, азимут тринадцать-ноль, – внезапно высунувшись из «Шилки», проорал какой-то чумазик.
Капитана аж подбросило.
– К бою! Первой – боевая работа автоматическая. Второй – выдвинуться к берегу реки, полуавтоматическая, огонь по готовности без команды, – проорал он и ломанулся к своей «Шилке». Лейтенант побежал ко второй.
Вот сразу видно выдроченное подразделение: все как-то быстро и без суеты рассосались по машинам. Все тут же заревело, зажужжало и окуталось густым выхлопом. Вторая «Шилка» рыкнула и, загремев траками, стала спускаться к берегу, поднимая радар. Я завороженно наблюдал за тем, как она одновременно крутила башней и радаром в разные стороны, нащупывая пока невидимые цели. Реально, выглядело это как три совершенно независимые детали, просто почему-то оказавшиеся рядом.
– Рот закрой – ворона залетит, – крикнул Незлобин, дергая меня за рукав. – Ходу, Коля, ходу!
Окончательно из созерцательного настроения меня вырвал мат Незлобина: по какой-то причине машина отказывалась заводиться. Я оглянулся: вьетнамцы тоже прочухали, что советские выделывают всякие кренделя не просто так, и тоже начали рассасываться по всем возможным направлениям. Остались одни мы торчать прямо посредине взгорка, как три тополя на Плющихе.
– Да по хрен на нее, – заорал я, – давай к деревьям бегом!
– Тут пиво и китаец. – Незлобин продолжал мучить стартер.
Нет, ну вот почему всегда такая поебень, а?
– Тогда ставь на нейтралку и давай просто откатим, тут под горку.
Поднатужившись, мы растолкали машину и задним ходом докатили почти до кустарника. Там к нам уже подключились зенитчики, помогли дотолкать до деревьев. Под ними тоже царила тишина – замолкли цикады, перестали галдеть попугаи. Прямо как что-то почувствовали.
Я слышал только шум двигателей «Шилок», но и только. Ничто не стреляет, никто не матерится, и даже вьетнамцы почти не отсвечивают.
– Лень, я пойду на фишку встану, погляжу, что там, а ты нашего китайца карауль, – сказал я Незлобину, подхватил автомат и пошел к краю кустов.
«Шилки» стояли от меня метрах в пятидесяти. То, что они не мертвые куски железа, можно было судить только по уже ставшему почти прозрачным выхлопу от двигателей. По идее, меня должно было охватить нарастающее напряжение, желание покрепче сжать автомат и для красоты картины начать бдительно оглядываться по сторонам. Но в реальности на меня накатила апатия, и я был спокоен как слон. Просто вспомнилось, что в это время «Шилки» были реально вундервафлей, про которые я рассказывал Огоньку ранее. Америкосам попросту нечего было противопоставить им. А сейчас они про них даже не знают еще…
Тр-р-рах! Тр-р-рах! – внезапно разорвали тишину выстрелы левой машины. Звук был такой, как будто стреляют отсечками по три-четыре патрона из огромного «калашникова». Я пригнулся, зажал уши.
Сразу за пристрелочными обе машины начали лупить без остановок. Летящие из-под стволов отблескивающей струйкой гильзы начали покрывать траву рядом с зенитками. В небе что-то сверкало, вспыхивало.
«Бум» и тут же следом еще один «бум» заставили меня присесть. Мимо промелькнул оглушающе ревущий силуэт самолета, который оставлял за собой шлейф дыма. Я увидел сверкающие выхлопом сопла двигателей, за которым стайками тянулись снаряды, светя трассерами. Крутнувшись, обе «Шилки» лупили вслед оставшемуся самолету без пауз, выплевывая все больше и больше алых точек. Как-то совершенно неожиданно все скрылось за облаком взрыва, из которого в реку свалились горящие куски обломков.
Я рухнул в траву, снял автомат с предохранителя. Это все или нас ждет продолжение?
Звездец! Не, я, конечно, знал, что «Шилки» круты, но своими глазами увидеть, как буквально за десять секунд они размотали три самолета – в небе чернели еще два облака… причем одного, который шел чуть ли не в лобовую на бреющем, – это нечто. Меня буквально переполняла гордость просто за то, что у нас сделали такое.
– О**енно. Ура! – внезапно проорал хрен знает как оказавшийся рядом Незлобин.
– Ура! – вторили ему высунувшиеся из люков зенитчики.
Капитан вылез из башни, спрыгнул на землю и, покачиваясь, пошел к нам. Глаза у него были шальными, зрачки – по пять копеек.
– Кажется, мы открыли счет. – На сияющую улыбку Гриценко было смотреть откровенно завидно. Ну, по-хорошему завидно – такое счастье у человека.
– Дима, да вы вообще красавцы! – Незлобин со всей дури сграбастал капитана в объятия. – Я чуть не обоссался от восторга!
Вырвавшись со смехом из объятий, капитан обернулся к машинам и чего-то просигналил руками. Та зенитка, что стояла ближе к реке, развернула стволы в том направлении, откуда америкосы прилетели, и
