Завопила первое, что ей пришло в голову. За мгновение до того, как разъехались крайние шлюзовые двери слева, и из них, как горох из прохудившегося мешка, высыпали вооруженные до зубов люди:
— Не стрелять! Никому не стрелять! Все сюда, живо! Дверь за собой запечатать! Смирно!
Вопль, накрыл атакующих, словно приливная волна. Прежде, чем девушка успела досчитать до пяти, двери закрылись с громким хлопком, а новоприбывшие, выстроившись в три шеренги, щелкнули каблуками и вытянулись в струнку. Телохранители, прикрывшие 'энорэ сай' своими телами, напротив, немедленно взяли их под прицел. Было не похоже, что последний приказ они отнесли к себе.
'Колпак Зонтаго, — отрапортовал Альд. — Психосоматическая блокада, гипнотический контроль, площадь применения ограничена индивидуальной силой ментата. Будьте осторожны, хозяйка: судя по данным исторических архивов, растяжка уже готового 'колпака' приводит к ослаблению контроля'.
— Чудненько, — проворчала Сердечник. — Ещё два десятка экспонатов в мой музей, и любой может неожиданно прийти в себя и отстрелить мне голову. А я всего-то хотела пройти… Эй, дружок, поставь уже меня на ноги, а то я так и ходить разучусь!
Гвардеец беспрекословно повиновался, но вместо того, чтобы отступить, бережно поддержал девушку под локоть — как оказалось, не напрасно. Она сделала пару неуверенных шагов, пошатнулась и едва не упала: мужчина успел поймать её раньше, чем она рухнула носом в пол. Невнятно бормоча слова благодарности, Сердечник перебросила назад растрепанную косу — и человек, стоявший в середине второй шеренги, неожиданно пошевелился и взглянул на неё в упор. А затем спокойно шагнул вперёд, словно не замечая нацеленных на него бластеров.
'Да что такое у этих ардражди с героической смертью! — с раздражением подумала девушка, шепотом приказывая своим, чтобы не стреляли. Танарэа коротко кивнула, но было понятно, что при малейшем намёке на угрозу она, не моргнув глазом, всадит в бывшего командира несколько бластерных зарядов.
Первое впечатление часто обманчиво, но Сердечник знала, что не ошибается: это мог быть только командир. Для простого гвардейца в незнакомце слишком ясно ощущалась привычка повелевать. Спокойные, выверенные движения, гордая осанка. Он был немолод, но очень, очень красив. Седина в волосах шла ему невероятно, а тёмно-лиловые глаза моментально цепляли взгляд. Но главное было не в его внешности. Этому человеку хотелось доверять. Сразу, немедленно, безоговорочно. Такого генерала боготворят солдаты, такой начальник умеет привязывать людей к себе, а не своим деньгам, за таким вождём идут в бой, даже если он не зовет с собой и даже запрещает это.
'Просила — получи, — нервно теребя косу, подумала Сердечник. — Вот твоя большая шишка… Или, может, не совсем твоя'. — Конфетки под фантиками прячутся разные, но мужчина в черном даже отдалённо не напоминал психопата и садиста.
'Ар-генерал Рюйтаро ди Зариттиан, — негромко произнес Альд. — Командующий имперской гвардией. Первый куратор службы безопасности'.
Названный генерал, стараясь не делать резких движений, сделал ещё один шаг вперёд. Он хорошо понимал, кто хозяин положения, но в нём не чувствовалось ни приличествующей случаю ярости или досады, ни страха. Впрочем, и опасность от него не исходила, а это было явно обманчивое ощущение. Он склонил голову в поклоне и, не отводя глаз от девушки, слегка улыбнулся.
— Добро пожаловать в имперский дворец Аргеанаполиса, благородная энорэ, — приветливо проговорил он. — Я могу вам помочь?…
Трагифарс. В самую точку.
Глава 7
Жизнь — вещь грубая. Ты вышел в долгий путь, — значит, где-нибудь да поскользнёшься, и получишь пинок, и упадёшь, и устанешь и воскликнешь 'умереть бы'! — и, стало быть, солжёшь.
Сенека
— Ар-лейтенант! Энорэ ар-лейтенант!
Тихо. Спокойно. Темно. Только какой-то тусклый свет касается опущенных век. Странно. Если это Создатель, почему он говорил этим голосом, а не тем, любимым?
— Энорэ ар-лейтенант!..
Хоть сейчас-то пусть оставят её в покое! Разве они не видят, что она уже окончательно и бесповоротно мертва?
— Энорэ ар-лейтенант, вы меня слышите? — снова позвал её голос, затем неуверенно откашлялся. — Шэ… Шэрди, очнитесь! Шэрди, вы меня слышите?… Проклятье, ведь знал, что надо учить приёмы первой помощи, а фамильные кольца в каррак отгрывать…
Что-то негромко, но очень знакомо загудело. Шэрди была уверена, что уже слышала этот звук и слышала его в другом месте, а здесь он казался почти неуместным. Её невидимый собеседник некоторое время бормотал что-то неразборчивое, затем ворчливо произнес:
— Странно, крови нет, доспех цел, шея не сломана… не понимаю… — Тихий треск прервал его жалобы, и гудение смолкло. Человек охнул и весьма витиевато выругался на интерлингве. — Трейша'досх, вилка диагносту! И что теперь делать? — Он помолчал и сам себе деловито ответил: — Привести в сознание энорэ, найти связь, доложить о случившемся. И придумать, что сказать, чтобы не сразу в эр'гоновские комнатки поволокли… Ну, энорэ ар-лейтенант, очнитесь же! Вы должны! Вы просто обязаны! Командир вы или кто?!
Шэрди не хотела вспоминать. Она не хотела думать. Всё, что ей было нужно — тьма и одиночество. Ни лиц, ни голосов, ни отвратительных 'предчувствий', портивших жизнь ничуть не реже, чем спасавших её… ни мыслей… ни воспоминаний… А долг и обязанности могли катиться, как говорили гваньер, автостопом по галактике.
Но у реальности на этот счет были иные планы. К надоедливому голосу внезапно присоединилась рука, которая весьма бесцеремонно потрясла её за плечо.
Шэрди руку проигнорировала.
— Вы так, да? Так? — возмутился обладатель голоса и руки, не получив ожидаемой реакции. — Хорошо. Прошу прощения, ар-лейтенант, но я вынужден так поступить. Что-то холодное прижалось к коже запястья; легкий укол — и тьма, окружавшая Шэрди, начала истончаться и редеть. Это уже был не непроглядный мрак: в нем проступили какие-то расплывчатые, неясные тени, а вверху и слева обозначилось тусклое пятно света…Нет! Нет! Не хочу! Оставьте в покое! Отстаньте!
Она не знала, в самом ли деле она выкрикнула эти слова или только подумала о них. Должно быть, все-таки выкрикнула: световое пятно неожиданно поменяло своей расположение одновременно с одной из теней. Та склонилась над женщиной, приблизив источник света почти вплотную к её лицу, издала довольный смешок и произнесла голосом, который Шэрди, наконец, узнала — голосом Лоорта:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
