Она не знала, в самом ли деле она выкрикнула эти слова или только подумала о них. Должно быть, все-таки выкрикнула: световое пятно неожиданно поменяло своей расположение одновременно с одной из теней. Та склонилась над женщиной, приблизив источник света почти вплотную к её лицу, издала довольный смешок и произнесла голосом, который Шэрди, наконец, узнала — голосом Лоорта:
— Добро пожаловать в страну живых, энорэ ар-лейтенант. Как видите… или не видите, а вернее, почти не видите, даже треснувшие шлемы иногда оказываются полезнее целых. Потому что если бы не шлем, я бы получил не одну-единственную ментальную затрещину, а два пальца иттийской стали под ребра. Но, слава Создателю, что хранит всех ардражди, несправедливость не свершилась. У семьи есть наследник, у Вселенной — надежда, а у вас — рядовой. Счастливы?
Между тем, лоортово 'я вынужден так поступить' действовало более чем качественно. Ноющая боль в мышцах прекратилась, к рукам вернулась чувствительность, ослабла невидимая петля, захлестнувшая горло, и в голове заметно просветлело. Давление на разум, на которое Шэрди не обращала внимания и присутствия которого даже не сознавала, ослабло, думать стало легче — и перед глазами непрерывно, словно черно-белые слайды пошли картинки этого 'дежурства'. Дымящаяся рация, лампа, осыпающая её дождём искр и мелких осколков, гибкая, подвижная, словно ртуть фигура мужчины. Лоорт, прижимающий ладони к лицу. Слабость, пронзительный взгляд знакомых темно-лиловых глаз, затягивающий, словно водоворот, на дне которого кружатся мерцающие звезды — и пустота.
Мир перестал расплываться и обрел знакомые очертания. Лампы почему-то не горели, и единственным источником света служил ручной фонарь Лоорта. Но даже плохое освещение не могло скрыть, что юноша бледен до синевы, обведенные темными кругами глаза покрыты густой сетью лопнувших капилляров, а в углах рта резко обозначились складки. Шэрди была уверена, что сама выглядит ничуть не лучше своего рядового: ментальная затрещина от тэй ара не относилась к тем вещам, которые хочется испытать снова. Женщина недовольно оттолкнула пытавшуюся поддержать её руку (Лоорт имел наглость хмыкнуть), попыталась приподняться, но не смогла и снова обмякла. Боль перекатилась в голове колючим шаром, толкнулась в виски, и Шэрди зажмурилась от неожиданности. Лоорт, умница, заметил и немедленно вколол ей ещё и обезболивающее с глюкозой. Через несколько нирсов Шэрди пришла в себя настолько, что смогла сесть самостоятельно. Напряженно щуря утомленные глаза, она огляделась, но оценить диспозицию не смогла. Сумеречное зрение сильно упало: должно быть, сказывались последствия ментального удара или влияла смесь препаратов, растекавшаяся по её венам, и мрак за пределами освещенного фонариком круга казался почти непроницаемым.
— Все не так страшно, как кажется сначала, — проговорил Лоорт, видимо, пытаясь её ободрить. — Руки и ноги на месте, голова на плечах, сердца бьются ровно, а зрение — побочный эффект, восстановится. Выживем.
'Зачем?… — про себя произнесла Шэрди, а вслух спросила:
— Что с освещением?
Вместо ответа Лоорт встал, одновременно поднимая руку с фонарем, и глазам Шэрди предстало жутковатое зрелище: все до единой лампы превратились в хаотичную смесь из обрывков разноцветного провода и потеков пластика, похожих на размазанные по потолку сопли. Подобный эффект не могли вызвать выстрелы из любого известного Шэрди оружия. Это сделала мысль, обращенная в грозную, разрушительную силу волей ментата. Тэй ар, значит, правда, вы… и Зелгарис учил не только своему вселенскому всепрощению… почему вы тогда не?…
— Это началось уже после того, как они ушли, — без обиняков проговорил Лоорт, снова присаживаясь рядом с ар-лейтенантом. — Я очнулся, вы ещё были без сознания… выбрался из-под… выбрался. Да. Вас вытащил, приступил к реанимационным мероприятиям, а светильники начали лопаться, как орехи в орехоколке… слово ара, я все делал по инструкции! Как мигало, так и лопалось. Когда шестая разлетелась вдребезги, отключился весь коридор. Неприятно, но срастется. Всегда же срастается.
Лоорт — и по инструкции? Шэрди недоверчиво приподняла бровь. И… почему 'уже после'? Кто же тогда?… Что 'срастётся'?!
— Мм-хмм, — мальчишка рассеянно указал фонариком на противоположную стену. — К тому времени, как это произошло, я уже бегал по облачкам за радужными фейками, но не находите, что эта проплавлина должна быть на порядок шире и длиннее?
Машинально приглядевшись, Шэрди была вынуждена признать, что он прав. 'Громобой' Ойрега, знакомый ей не понаслышке, оставил бы на стене проплавленный след вчетверо шире и в два раза длиннее. Лоорт медленно повел фонариком вправо, влево, как-то по-особенному наклонил — и по грязно-черному 'шраму' заскользили едва заметные алые искры. Тонкая паутина огненных нитей разбегалась во все стороны, пульсировала, словно живая… Луч фонарика дрогнул, и она исчезла.
— Ничего не напоминает, энорэ ар-лейтенант?
— Самовосстановление, ускоренная регенерация… Нанозонды? Восстанавливают всю неорганику?
— Предметы из иттийской стали обращаются в пыль, стоит только покинуть эти гостеприимные стены — так что не только восстанавливают. Но все же цель поражена, энорэ ар-лейтенант, примите поздравления!
Спрашивая, Шэрди была уверена, что не ошибается. Как на учебных стрельбах, когда пробная серия уже окончена, и ты стоишь в ожидании, пока компьютер обрабатывает данные, но уже знаешь, что норматив выполнен. Стыд ледяной змейкой вполз в душу: как она раньше не увидела этого? Почему не обратила внимания? Почему никто другой не обратил внимания?
Последние слова она машинально произнесла вслух.
— Кто говорит, что не обратил? — удивился Лоорт. — Обращали. Разные люди, в разное время, в разных местах, независимо друг от друга — и при сдаче отчетов немедленно знакомились с циркуляром Циски. Сами знаете: неразглашение государственной тайны под угрозой смерти через отсечение головы. Вы разве не читали периодику?… Проклятье. — Он замер, как мальчишка, которого поймали в тот момент, когда он запустил руку в банку с конфетами. — Энорэ ар-лейтенант, я буду вам очень признателен, если вы никому не расскажете об этом инциденте, забудете мои слова и позволите сделать своему 'звонарю' небольшую чистку. Если ар-генерал узнает, что я опять, он… Хотя это не сравнится с тем, что сделает мой отец, когда новость достигнет его ушей.
Будь Шэрди меньше погружена в себя, она бы заметила странности в поведении рядового Нарговайена. Она заметила бы, что освобожденные от перчатки пальцы стискивают фонарь слишком сильно, что взгляд юноши не отлипает от неё, словно боясь соскользнуть на мертвые тела товарищей, что голос звенит, как струна, готовая в любой момент порваться, и хозяин насильно выравнивает его. Но она не заметила. Шэрди Вайэнаррвен, Стальная Струна имперской гвардии, головная боль начальства и гроза всех своих спарринг-партнеров, желала предаваться тоске и унынию. И даже в своём унынии оставалась законченной индивидуалисткой — как и все ардражди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
